(вопросы, сомнения, версии)
Предшествующая часть Начало здесь
6. «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю» (доктор психологических наук В.И. Лебедев, в 1960-1971 г.г. - начальник отдела медико-психологической подготовки в Центре подготовки космонавтов, г. Звёздный)
Теперь сопоставим, как выглядели и чувствовали себя космонавты «Союзов» сразу после приземления и астронавты «Аполлона - ЭПАС» сразу после приводнения. Начнём с наших космонавтов.
Как встречают космонавтов
В годы полётов первых советских космонавтов все советские газеты, радио и ТВ публиковали сообщения ТАСС. «Самочувствие космонавтов отличное», «Самочувствие космонавтов нормальное» - вот типичные строки из этих сообщений по завершении очередного полёта. О том, как действительно чувствовали себя космонавты после полёта, «тогда не писали» [1]. Тем, кого интересует, как отражается невесомость на здоровье космонавта, автор рекомендует очень толковую статью «Как здоровье космонавтов?».
Автор попросил ветерана космодрома Тюра-Там/ Байконур Н.В. Лебедева рассказать, как действительно чувствовали себя космонавты после приземления и как встречали возвращающиеся с орбиты корабли. Вот что он рассказал [3]:
«…В 1965-67 годах я работал в группе сопровождения пусков ракет при ГУ испытательного полигона НИИП-5 (площадка №1, Тюра - Там). Одним из важнейших наших объектов была обсерватория на территории тогдашней гостиницы космонавтов у КПП-1. В ней останавливались перед полетом космонавты, прилетая из Звездного. Здесь царила мертвая тишина. Никто не имел права нарушить их покой. Этим изредка пользовался С.П. Королев, который порой скрывался тут от испытателей, монтажников, строителей, пытавшихся решать с ним свои текущие вопросы. Сюда же заезжал автобус за космонавтами, чтобы отвезти их на стартовую площадку. Полигону был придан авиаполк, в задачи которого входили и спасательные операции космонавтов. Лётчики доставляли в район предполагаемого приземления спускаемой капсулы спасателей и медицинский персонал. Как правило, капсула засекалась еще в момент ее спуска на парашюте. Спасатели выравнивали упавший аппарат в положение удобное для извлечения космонавтов, закрепляли его и открывали люки. Последняя операция была крайне важной, так как при спуске по баллистической траектории, предшествующей парашютному, происходит подгорание капсулы, и было возможно частичное заклинивание люков.
Медики извлекали космонавтов из капсулы и укладывали их на носилки, так как их состояние не позволяло им самостоятельно двигаться. Некоторым делали даже уколы, укрепляющие тонус. Космонавты на вертолете доставлялись с места приземления на площадку №1 в реанимационное отделение госпиталя, где они приходили в себя около трех суток. Затем их переправляли в Звездный. Там полтора-два месяца их обследовали. И лишь после этого направляли на санаторно-курортное лечение».
Именно во время возвращения проявляются самые тяжёлые последствия резкого перехода организма от длительной невесомости на орбите к перегрузкам при спуске и земной силе тяжести после посадки.
Некоторые читатели утверждают, что эти последствия не так уж и тяжелы. И при этом ссылаются на сравнительно удовлетворительное самочувствие космонавтов (астронавтов), вернувшихся с относительно просторных советских орбитальных космических станций или летавших на американских шаттлах. Эти примеры совершенно не относятся к нашей теме, поскольку официальная программа полёта ЭПАС предусматривала совершенно иные условия пребывания людей на орбите. А именно, и советские космонавты, и американские астронавты должны были провести весь свой полёт не в орбитальной станции и не в шаттле (которого тогда ещё не существовало), а в очень тесных кабинах своих кораблей.
В «Союзе» имеются два жилых отсека. Это – орбитальный, он же - бытовой отсек (5 куб. м.), и спускаемый аппарат, или капсула (3,5 куб. м) [4]. Основную часть полёта космонавты проводят в орбитальном отсеке, то есть в их распоряжении не более 5 куб. м. жилого пространства. Это в три раза меньше, чем объём малогабаритной кухни с площадью 6м2 в домах старой советской постройки. Для «Союзов» обычный экипаж состоял из двух человек. Так было и на «Союзе-19». Значит, на человека приходилось по 2,5 куб. м. или куб пространства с размером грани 1,35 м.
В конструкции «Аполлона - ЭПАС» не было деления на бытовой отсек и спускаемый аппарат. На всё про всё астронавтам отводилось одно жилое помещение (командный отсек) объёмом по 6,1 куб. м. [5] при экипаже из трёх человек. То есть, астронавтам на орбите (если бы они там оказались) было бы ещё теснее.
Согласно программе ЭПАС советские космонавты и американские астронавты должны были провести в такой тесноте 6 и 9 суток соответственно. При длительности полёта более нескольких суток сочетание невесомости и ограничения подвижности (из-за тесноты) инициирует активное атрофирование мышечного аппарата, включая сердечные мышцы. Идут и другие вредные процессы. При этом в кораблях нет места для профилактической оздоровительной техники, которую можно разместить только на относительно просторных орбитальных станциях и шаттлах. Благодаря этой технике даже очень длительный полёт с пребыванием на станции переносится организмом гораздо легче, чем значительно более короткий полёт в корабле.
Ниже описано бедственное состояние космонавтов «Союза-9» после 18-суточного автономного полёта. Мы предварим его полезной цитатой из статьи [1]:
«Сегодня это может показаться мелочью — летали и по полтора года... (только на орбитальных станциях – А.П.). Однако тогда летали в корабле «Союз» с объемом отсеков всего около 8 кубических метров. Как бороться с воздействием невесомости в длительных полетах — еще никто не знал; готовились на Земле, а в полет брали только эспандер для разминки. И все... Не было ни «бегущей дорожки», ни «велоэргометра», ни нагрузочных костюмов «Пингвин». Летали в обычных шерстяных летных костюмах. Да и соответствующих медикаментов тоже не было. Из-за отсутствия физической нагрузки во время пребывания на борту организмы космонавтов оказались совершенно не подготовленными к посадке».
В общем, сравнения самочувствия космонавтов после автономного полёта в корабле и после полёта с пребыванием на станции или шаттле некорректны. Это две несопоставимые категории. Поэтому, в частности, автора не трогают рассуждения некоторых защитников НАСА о том, как, например, чувствовал себя космонавт И.Волк после возвращения. Потому что он основную часть полёта провёл на станции «Салют-6».
И поэтому подчеркнём ещё раз, что нас интересует состояние только тех космонавтов, которые вернулись из многосуточных, полностью автономных полётов в тесных космических кораблях. Особое внимание при этом будет обращено на самочувствие сразу после приземления, поскольку тяжесть последствий пребывания в невесомости особенно ярко проявляется в первые часы после возвращения. К тому же есть возможность сравнить самочувствие советских и американских участников полёта ЭПАС буквально в первый час после возвращения. В этом разделе мы познакомимся с состоянием вернувшихся советских космонавтов, а в следующем разделе речь пойдёт об американских астронавтах.
Ниже приведена таблица, составленная на основании общего списка пилотируемых полётов [6]. В этой выборке представлены только успешно вернувшиеся корабли «Союз» до полёта ЭПАС включительно (всего 13 полётов). Жирным шрифтом выделены те полёты, по которым автору удалось найти информацию о самочувствии космонавтов сразу после приземления.
Таблица. 13 пилотируемых полётов на кораблях «Союз», включая ЭПАС
Из опыта трёх многосуточных полётов «Союзов» до полёта ЭПАС
1. «Союз-3»,1968 г., 4 суток, Г. Береговой, 1-ый полёт.
Г. Береговой первым совершил успешный пилотируемый полёт на «Союзе» («Союз-3»). Это был одновременно и первый космический полёт самого космонавта. Как же он себя чувствовал сразу после приземления, пробыв в невесомости четверо суток? По его воспоминаниям [8] очень неплохо: «До приземления теперь остались секунды... А вот и оно. Я быстро переоделся, открыл люк и ступил на землю… ноги будто ватные; и вместо суставов — металлические шарниры — последнее напоминание оставшейся в космосе невесомости. Впрочем, через несколько минут все прошло. Чувствую, земля, как ей и полагается, опять обрела свою привычную твердость — можно идти...».
Г. Береговой — личность выдающаяся даже в отряде космонавтов в плане общей готовности к преодолению экстремальных ситуаций. Он был из них единственным боевым лётчиком [8]. Он отлетал на штурмовике с 15 августа 1942 г. и до конца войны. 185 боевых вылетов. За боевые заслуги удостоен звания Героя Советского Союза. А в боевых вылетах отбор идёт строже любой медкомиссии: не выдержал физической нагрузки, не адаптировался мгновенно к изменившейся обстановке…— и отчислен из числа живых. Выживали самые стойкие.
Впрочем, тот, кто должен был бы подтвердить факт такой удивительно быстрой адаптации, не делает этого. Речь идёт о докторе психологических наук, тогдашнем начальнике отдела медико-психологической подготовки в ЦПК В. И. Лебедеве. А уж он наверняка лучше всех знал в те годы всё о здоровье советских космонавтов и до, и после полёта. Он пишет: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю» [9].
Да простит читатель сравнение со слегка выпившим человеком (космонавт А. Филипченко тоже прибегал к такому сравнению). Ему кажется, что он идёт, как все, то есть прямо и при этом твёрдо чувствует землю. Между тем со стороны видна несколько иная картина. Точно так же психологическое состояние только что вернувшегося космонавта не способствует его адекватной самооценке. Об этом подробно написал В.И.Лебедев [9].
Илл.1. Шесть советских космонавтов – члены экипажей трёх автономных многосуточных полётов на «Союзах» в период 1968-1970 г.г.
«Кроме того, — как написал автору коллега, — нельзя исключить влияния цензуры, которая должна была следить за соответствием мемуаров космонавтом сведениям, публиковавшимся в печати. А то в «Правде» напишут, что космонавты после приземления чувствуют себя отлично (нормально), а космонавт в мемуарах - о неких проблемах с психомоторикой и т.д. Полагаю, так и надо относиться к бравурным заявлениям некоторых наших космонавтов - делить на 2-3».
2. «Союз-7»,1969 г., 5 суток, А. Филипченко, В. Волков, В. Горбатко, все — 1-ый полёт.
В октябре 1969 года полетел «Союз-7». Экипаж — А. Филипченко (командир), В. Горбатко, В. Волков. Все были новичками в космосе. Летали всего на 1 сутки больше, чем Г. Береговой. Но описание их ощущений совсем иное.
А. Филипченко пишет [10]: «…срабатывают двигатели мягкой посадки. Корабль дважды перевернулся и остался лежать на боку. Ниже меня — Волков, выше — Горбатко. Поздравляем друг друга. С трудом протягиваем вдруг потяжелевшие руки. Даже бортжурнал заметно прибавил в весе. Не успел я открыть люк, как крепкие руки подхватывают и помогают сойти на землю. За мной вылезают Виктор и Вадим (Вадимом космонавты называли Владислава Волкова – А.П.). Нас фотографируют. – Да не губите вы пленку. Ведь мы такие бородатые, что ни одна газета не напечатает ваши снимки! Ноги тяжеловаты и заметно непослушны. Я, отвечая на вопрос корреспондента, спросившего о самом большом желании в данный момент, мечтаю: – Сходить бы в парную да попариться. И вот вертолет берет курс на Караганду.
Вадим слегка побледнел, его покачивает. Переход от невесомости к условиям земного тяготения вызвал у него вестибулярные расстройства. В гостинице – медосмотр. И когда я лег на кровать, мне показалось, что она не выдержит веса моего тела, проломится подо мной. Я чувствовал себя как бы налитым свинцом. Просто поднять руку – стоило немалых усилий. Вот что значит переход от невесомости к земным условиям.
Наконец помылись, побрились. Сели обедать. Самочувствие прекрасное, но ощущение покачивания оставалось еще довольно долго. Когда поехали на пресс-конференцию, наша «моряцкая» походка обратила на себя внимание всех присутствующих. В Байконуре медицина подвергла нас более детальному обследованию. Порядок есть порядок».
В бесспорно интересных воспоминаниях А. Филипченко чувствуется и некоторая бравада. Вот он пишет: «я чувствовал себя как бы налитым свинцом. Просто поднять руку – стоило немалых усилий». И тут же сообщает о прекрасном самочувствии, для обретения которого будто бы и надо было «помыться, побриться и пообедать». Между тем, по воспоминаниям другого члена экипажа – В. Горбатко обретение прекрасного самочувствия было далеко не столь лёгкой и быстрой задачей (см. след. рассказ). Может быть, командир, легче, чем его подчинённые перенёс полёт? Вряд ли, потому что по воспоминаниям Н.П. Каманина [11] именно А. Филипченко похудел за время полёта больше, чем его товарищи: «Все ребята за время полета потеряли в весе от 1,5 до 3,5 килограммов. Больше всех похудел Филипченко».
В. Горбатко так описал свои ощущения: "…после первого полета сам идти я не мог. Такое ощущение, будто на плечах у меня сидят два человека, а земля все время уходит из-под ног. А когда ложишься, то на грудь такая тяжесть наваливается, что дышать становится невозможно и, кажется, что сейчас куда-то провалишься. Однажды проснулся ночью, и настолько явно ощущаю, что мое тело провалилось, что невольно повернул голову, чтобы посмотреть — насколько глубоко!
После второго полета привыкнуть к земному притяжению было легче, хотя он длился значительно дольше. Но даже спустя время, когда казалось, что организм уже адаптировался, все равно проблемы оставались".
В. Волков погиб в своём следующем полёте («Союз-11», 1971 г.) и не успел написать свои воспоминания, но о его самочувствии можно судить по приведённым воспоминаниям А. Филипченко: «Вадим слегка побледнел, его покачивает. Переход от невесомости к условиям земного тяготения вызвал у него вестибулярные расстройства».
Как видим, у всех трёх членов экипажа «Союза-7» после приземления были существенные нарушения функций вестибулярного аппарата, чувствительные для них самих и заметные всем окружающим, а не только медикам.
3. «Союз-9»,1970 г., 18 суток, В. Севастьянов, 1-ый полёт и А. Николаев, 2-ой полёт
«По сути дела у нас было предынфарктное состояние», - В. Севастьянов
И наконец, мы переходим к самому длительному автономному пилотируемому полёту. Он совершён на «Союзе - 9» и длился без малого 18 суток. Пусть читатель простит за возможно слишком подробное изложение материалов об этом полёте и некоторые повторы информации, причём, взятой из разных источников. Но, во-первых, информация о последствиях этого полёта исключительно интересна, а, во – вторых, повтор важной информации из разных источников повышает доверие к ней и потому никогда не бывает лишним.
Читаем из материалов об А.Г. Николаеве [1]: «После своего первого полета на «Востоке-3» (1962г, 4 суток – А.П.) А.Николаев готовился к стартам на «Союзах». В июне 1970 г. вместе с В.Севастьяновым выполнил самый на то время продолжительный космический полет на «Союзе-9» — 17 суток 16 час 58 мин 55 сек. «Союз-9» приземлился на свежевспаханное поле очень мягко. Перегрузки были штатные. Поисковики через несколько минут были на месте. Первым вытащили Андрияна. Ему было очень плохо, и понадобились реанимационные действия врачей. С трудом его привели в чувство... Вскоре экипаж на носилках же перегрузили в самолет…».
Генерал Н.П. Каманин, тогдашний начальник ЦПК, рассказывает о встрече того самолёта на московский военный аэродром «Чкаловская» [11]:
«20 июня, Москва. На аэродроме Чкаловская собрались члены Государственной комиссии, космонавты, близкие родственники. Решили, что перед выходом космонавтов из самолета я поднимусь к ним и посоветуюсь с ними и врачами о процедуре встречи и проведении заседания Госкомиссии. Когда я вошел в салон самолета, Севастьянов сидел на диване, а Николаев - за столиком. Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах - они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей. Без всяких врачей стало ясно, что надо отказаться от церемонии встречи, отложить заседание Госкомиссии и немедленно отвезти космонавтов в профилакторий под строгий медицинский надзор. Я спросил Андрияна и Виталия, смогут ли они самостоятельно спуститься по трапу. Хотя оба ответили утвердительно, я попросил Шаталова сопровождать Николаева, а Елисеева - Севастьянова. Николаеву я сказал, чтобы он до предела сократил свой рапорт: "Товарищ председатель! Задание на полет на космическом корабле "Союз-9" выполнено. Командир корабля полковник Николаев". Андриян учел мой совет, но в конце рапорта добавил: "Готовы выполнить любое новое задание!" Он еще нашел в себе силы обнять жену и поднять на руки Аленку. От напряжения он сильно побледнел и еле удержался на ногах…. Мы, не мешкая, усадили Николаева и Севастьянова в автомашины, доставившие их в Звездный. Вопрос о заседании Госкомиссии отпал: все поняли, что сейчас космонавтам нужны, прежде всего, отдых и забота врачей».
Сам В.И. Севастьянов тоже очень интересно рассказывает о своём возвращении и последующей реадаптации [13]:
«А когда возвратились из полета, то, по официальным медицинским параметрам изменений в организме, наше состояние было очень плохим. И причина была в следующем. У нас тогда не было «бегущей дорожки», «велоэргометра». У нас не было даже «Пингвинов» – нагрузочных костюмов. Мы летали в обычных шерстяных летных костюмах. Поэтому из-за отсутствия физической нагрузки мы оказались неподготовленными к посадке. И когда мы прилетели, было очень тяжело. При посадке все было штатно, все системы корабля сработали хорошо. Перегрузки были штатные. Больше того, восходящие потоки были такими мощными, что вертолетчики, которые нас сопровождали во время парашютирования, заметили: «Ребята, а вы зависли. Возвращаться не хочется?» Я смотрю в иллюминатор, а там трактор нам поле пашет, чтобы мягче было. И мы сели на вспаханное поле. Встретила нас группа очень быстро. Андрияна вытащили, а я вылез сам и сел на обрез люка. А он горячий! Сквозь штаны прожигает… «Заберите меня, – кричу, – сейчас задымлюсь!!!» А они с Андрияном занимаются, а меня бросили. А мне жжет, хоть прыгай. А сам спуститься не могу, до земли больше двух метров. Как дотерпел, не знаю… И тут навалилось… Остался даже кинокадр: Андриян сидит и утирает лицо землей, а по пыльным щекам стекают ручейки слез. Встать мы не могли. Нас занесли в вертолет. Его положили на тахту, а меня на пол около керосинового бака… Летим. И вдруг врачи к Андрияну кинулись и что-то суетятся. Я на карачках подполз, растолкал всех – Андриян без сознания. Еле откачали… Так нас на носилках из вертолета и вынесли в Караганде. На следующий день привезли нас в Звездный, а мы и встать не можем. На шестые сутки нашего лежания приезжали министр обороны А.А.Гречко с Н.П.Каманиным. Мы их лежа принимали. На седьмые сутки так покурить захотелось… Встал я, на стул оперся и побрел по стенке в соседнюю комнату к Андрияну.
– Вставай! – говорю.
– Ты уже ходишь?
– Да, еле-еле.
– А как?
– Я стул перед собой передвигаю. Ну-ка и ты давай со стулом, а я тебя поддержу.
Он попробовал, получилось. Стоит, бледный от напряжения, но улыбается.
– Андриян, а у меня спички есть. Давай покурим, – говорю я".
Вообще после полета у нас периметр бедра уменьшился на 7.5 см, периметр голени – на 3.5 см, тонус мышц ног упал на 78%, т.е. была полностью растренирована мышечная часть ног. Как сказал нам главный хирург Советской Армии А.А. Вишневский: «У вас ноги превратились в два хвоста!» Сердце уменьшилось на 12.5% по площади, а по объему – на 20%. Минутный обмен крови сократился в 2 раза, т.е. сердце прокачивало в 2 раза меньше крови. ПО СУТИ ДЕЛА У НАС БЫЛО ПРЕДЫНФАРКНОЕ СОСТОЯНИЕ. Поэтому и восстановление шло медленно. Я через некоторое время вроде полностью восстановился, а Андриян в течение года схватил-таки пару инфарктов и больше в космос не полетел.
Главный врач ЦПК обобщает информацию по всем космонавтам
А теперь познакомимся с обобщающим мнением главврача ЦПК В. И. Лебедева [9] о состоянии ВСЕХ возвращающихся космонавтов: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю. Особенно выражены они были у А. Г. Николаева и В. И. Севастьянова после 18-суточного полета на "Союзе-9". Космонавты жаловались на общую слабость, болезненные ощущения в мышцах ног, спины, на неуверенность при поддержании вертикальной позы. Некоторое время после полета у них наблюдался явный распад двигательных структур при ходьбе.
"...Нам с Виталием предложили самостоятельно пройти вдоль коридора...— пишет А. Г. Николаев, — Когда шли, мы заметно пошатывались... Передвижение сопровождалось... нервно-эмоциональным напряжением, полной концентрацией внимания на контроле за своими действиями и прилагаемыми усилиями. При ходьбе ноги широко расставлялись в стороны, чтобы удержать равновесие. При переносе одной ноги туловище переваливалось на другую опорную ногу. Голова была наклонена вперед и вниз, чтобы зрительно контролировать движение ног. Руки невольно вытягивались в стороны для поддержания равновесия. Шаги были короткими и нестабильными по длине. Походка носила "штампующий" характер, не выдерживалась прямая линия ходьбы". Изменения в психомоторике были настолько значительными, что появилась необходимость страховать космонавтов при их передвижении. Усилия космонавтов при пользовании предметами в условиях земной гравитации также были неадекватными. В. И. Севастьянов рассказывает: "Привычным для невесомости минимальным мышечным усилием я снял с головы шлемофон — он выпал у меня из рук. Когда я поднял его, с удивлением обнаружил, что он имеет колоссальный вес. И последующие первые дни пребывания на Земле я часто ронял предметы, когда брал их с меньшими усилиями, чем этого требовал вес предмета".
Г. С. Шонин пишет: "Еще в космосе получили команду: "Прежде чем покинуть корабль, надеть теплозащитные костюмы, на Земле низкая температура". Одевались мы довольно долго: вещи нам казались необычайно тяжелыми. Даже взмокли". Аналогичные затруднения отмечали в первые дни и другие космонавты».
Итак, последствия пребывания в невесомости, начиная примерно с длительности полёта в 5 суток, несущественными не назовёшь. И наблюдались они сразу же после приземления. А совершение 18-суточного автономного полёта привело к драматическим последствиям. Закончим рассказ о «доэпасовских» полётах повторением ключевой фразы В.И. Лебедева: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю».
У «ВСЕХ» - выделил автор данной статьи. Поскольку это заключение главного врача ЦПК совершенно неожиданно перестаёт действовать, как только мы переходим к двум следующим полётам, которые касаются по советской части программы ЭПАС. Имеются в виду генеральное испытание модифицированного корабля «Союз-М» в пилотируемом полёте («Союз-16», декабрь 1974г.) и основной полёт («Союз-19», июль 1975 г.). После этих двух полётов самочувствие космонавтов после приземления вдруг оказывается просто отличным. Как в тех сообщениях ТАСС, о которых говорилось в начале раздела.
Два пилотируемых полёта по советской части проекта ЭПАС
1. Генеральная репетиция ЭПАС. «Союз-16»(«Союз-М),1974 г., 6 суток, А. Филипченко, Н. Рукавишников, оба - 2-ой полёт.
За полгода до ЭПАС на орбиту отправился «Союз-16» [15] – точная копия того корабля, которому предстояло стартовать в самом полёте ЭПАС. Командир — уже знакомый нам А. Филипченко, борт - инженер — Н. Рукавишников.
Илл.2. Экипаж «Союза-16» [15]
Оба совершают по второму полёту (см. таблицу). Вот что написал о своём втором возвращении из космоса А. Филипченко [16]:
«Сходим на землю. Вокруг ровное заснеженное поле. Врачи настаивают на том, чтобы мы непременно и беспрекословно ложились на носилки. – Да уберите вы эти дрова! Сами спокойненько дойдем до вертолета, – отшучиваемся мы. В вертолете сняли с себя скафандры и полетную одежду, и надели земную, теплую. Снова вернулись к кораблю. Замечаем и сами, что после второго полета ощущение покачивания чувствуется гораздо меньше, но зато больше давала знать усталость в суставах. Буквально на вторые сутки все неприятные ощущения как рукой сняло».
Судя по рассказу, особых проблем по возвращении космонавты не испытывали. Но что настораживает и вызывает недоверие к рассказчику, так это явное пренебрежение полковника А. Филипченко к установленному порядку встречи космонавтов на Земле. Он же – военный человек, стало быть к дисциплине приучен. Сам же писал выше – «порядок есть порядок». И это правильный порядок. Как бы ни был внешне спокоен или даже весел космонавт, в первые минуты после приземления, только врач может оценить его истинное состояние. Но и ему на это нужно некоторое время. Поэтому и заведён порядок, что космонавта первым делом укладывают на носилки (или в специальное кресло). А вот полковник А. Филипченко, наплевав на заведённый порядок и на присутствующее начальство (вокруг в большинстве – всё военные), сам решает, нужны ему носилки или нет. И все его слушаются!
Чего здесь больше: фантазии рассказчика или откровенного нарушения дисциплины военным человеком? Автор думает, что первого. Потому что уставом не запрещено хвастаться своим здоровьем в воспоминаниях, а вот за нарушение дисциплинарных требований при исполнении служебных обязанностей можно нарваться на очень крупные неприятности.
2. ЭПАС. «Союз-19»(«Союз-М»),1975 г., 6 суток, А. Леонов, В. Кубасов, оба - 2-ой полёт
Служебная фотография, опубликованная в 2000 году: «21июля 1975 года. А. Леонов и В. Кубасов, только что вернувшиеся из космоса, лежат на носилках»
Илл.3. Слева: А. Леонов и В. Кубасов перед стартом «Союза-19». Справа: служебное фото И.В. Давыдова из книги [17]. Оригинальная подпись к фотографии: «21 июля 1975 г. Приземлились Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Съемку-отчет о посадке ведет Иосиф Давыдов» http://epizodsspace.narod.ru/bibl/davydov/text/ и http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/davydov/text/13.htm
Какими бодрыми наши космонавты отправлялись в свой исторический полёт, видели сотни миллионов людей (илл.3, слева). А вот какими они оттуда вернулись, видели очень немногие. На илл.3 (справа) показана малоизвестная и уникальная по своему содержанию фотография из книги И.В. Давыдова [17]. Она опубликована в 2000 году. 21 июля 1975 года. Только что вернувшиеся из космоса А. Леонов и В. Кубасов лежат на носилках в окружении врачей.
И.В. Давыдов возглавлял в Центре подготовки космонавтов отдел средств аварийного спасения, приземления, поиска, эвакуации и подготовки космонавтов к действиям после вынужденной посадки в экстремальных условиях различных климатогеографических зон [17]. Он и готовил космонавтов в полёт, и встречал их на месте посадки. И, как видно из всей книги, много фотографировал для своих служебных отчётов. Его книга по тематике не связана с ЭПАС. Видимо, поэтому мимо внимания цензоров «проскочила» эта служебная фотография - единственная известная автору этой статьи фотография, где показано, что вскоре после приземления А.Леонова и В. Кубасова уложили на носилки, а над ними склонились врачи. Всё в соответствии с тем порядком, о котором рассказал ветеран космодрома Н.В. Лебедев. Но книга Давыдова вышла лишь через четверть века после ЭПАС, а в советских газетах того времени космонавтов на носилках не показывали. У автора есть оригиналы этих газет. Зато в тогдашних книгах можно было увидеть фотографии совсем иного рода.
Официозная фотография, опубликованная в 1976 г.: «21(?) июля 1975 года. А. Леонов и В. Кубасов, якобы только что вернувшиеся из космоса, твёрдо стоят на ногах и дают интервью»
Илл.4. Две фотографии с видом вполне бодрого экипажа «Союза-19», якобы снятые на месте приземления. а) [http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/soyuz-i-apollon/261.jpg и б) http://www.federalspace.ru/img/news/14_07_2010_s_a_08.jpg. Оригинальная подпись к фотографии «а»: «А. Леонов и В. Кубасов после приземления».
В 1976 г., так сказать, по горячим следам ЭПАС в Политиздате - главном издательстве ЦК КПСС вышла официозная книга ««Союз» - «Аполлон»». В ней приведена фотография илл.4а. Оригинальная подпись к ней сообщает, что перед нами космонавты «Союза-19», сфотографированы после приземления. В Интернете есть и другое, похожее по содержанию фото этой же сцены, только снятое с большего расстояния (илл.4б). Мы видим на обеих фотографиях, что космонавты твёрдо стоят на ногах и дают интервью окружившим их многочисленным корреспондентам.
Но не может же быть, чтобы астронавты после приземления и лежали на носилках (илл.3), и одновременно стояли (илл.4), явно не нуждаясь ни в чьей опеке. Неудивительно, что сравнение фотографий илл.3 и илл.4 порождает много вопросов.
Для такого сравнения существенно то, что направление съёмки относительно солнца на сравниваемых фотографиях примерно одинаковое - солнце светит справа и немного из-за спины фотографа. На илл.3 направление солнечного света хорошо показывает тень от фигуры одного военного на спине у другого военного, склонившегося рядом (см. в районе цифры 1). А на илл.4а автор для наглядности поставил цифру 1 около ярко освещённой мочки уха корреспондента и цифры 2,3, указывающие теневую сторону лиц космонавта и военного.
Будем далее рассуждать так: если все сравниваемые фотографии действительно сняты сразу после посадки корабля, то отрезок времени для фотографирования был невелик, поскольку космонавтов после приземления достаточно быстро увозят с места посадки. Тогда фотографии илл.3 и илл.4 следует считать снятыми не только с одного направления, но и практически в одно и то же время. И тогда на них должно быть много общих деталей. А между тем только трава на сравниваемых снимках выглядит примерно одинаково. Но в бескрайней и плоской казахстанской степи она везде так выглядит. Отличий же так много, что для наглядности стоит составить из них небольшую таблицу.
На илл.3 космонавты лежат на носилках в окружении врачей, а на илл.4 – ни врачей, ни, носилок, а космонавты стоят и дают интервью. Неужели они встали с носилок и прогнали врачей, чтобы побеседовать с корреспондентами? А с какой стати всем военным, кроме одного, пришла в голову мысль сменить фуражки на береты? Напомним, что направление съёмки на сравниваемых фотографиях примерно одинаковое. И раз это так, то куда на илл.4б делись те ряды машин, которые видны на илл.3? В общем, на фото 5 мы видим довольно странную картину: среди чистого поля очутились два космонавта в полной космической форме, при охране и в окружении журналистов.
Однако все вопросы отпадут, если предположить, что хотя служебный (илл.3) и официозный снимки (илл.4) сделаны примерно в одно и то же время суток, но сделаны они в разные дни. Конкретно – официозный снимок илл.4а и его «близнец» илл.4б сделаны тогда, когда космонавты уже достаточно восстановили своё самочувствие. Естественно, что в этот момент космонавты были уже далеко от места посадки. Поэтому и машин не видно, и врачей, и носилок. И военные их окружают другие. И журналистов прибавилось. Возможно, что снимки илл.4а,б сделаны где-то на окраине Байконура, где кругом точно такая же казахстанская степь, как и на месте посадки корабля. Ведь именно в госпитале Байконура космонавты проходят первичную реадаптацию. Космонавтов вновь облачили в космические костюмы и сфотографировали так, чтобы ни одно строение не попало в кадр. Так и получился снимок илл.4б. Только какой-то провод, идущий неизвестно откуда и неизвестно куда нарушил имитацию нетронутого степного пейзажа. А снимок илл.4а – это, очевидно, та же сцена, но снятая с близи. То есть, были проведены показательные (некоторые говорят – постановочные) съёмки.
Зачем были проведены «постановочные» съёмки?
Один очень уважаемый коллега высказался по этому поводу в том смысле, что, наверное, потребовалось «сделать красивые снимки для книги». Дескать, ничего предосудительного.
Автор этой статьи тоже не является непримиримым противником использования постановочных кадров или эпизодов при освещении больших событий. Но при том условии, что постановочные кадры должны отражать то, что происходило на самом деле. А когда космонавтов показывают стоящими (илл.4) и указывают время, когда они на самом деле лежали на носилках (илл.3), то это уже не постановочные кадры, а искажение правды.
Но зачем же понадобилась эта имитация бодрости космонавтов после приземления? По-видимому, для того, чтобы не подвести астронавтов «Аполлона - ЭПАС», которые, как мы увидим в следующем разделе, подозрительно легко и бодро выскакивали из капсулы после её возвращения. И не ложились на носилки, а шли на митинг в свою честь, где и сами произносили речи. Причём, американцы не могли отказаться от этого пропагандистского клише, поскольку все свои возвращения «с Луны» они показывали именно так. И что подумает думающая часть человечества, если одновременно с этими клише в советских СМИ будут показаны космонавты «Союза-19» на носилках? Стало быть, и космонавтов «Союза-19» по возвращении надо показывать только бодрыми. Для того и подписывалось «Соглашение об информации» (разд.1), чтобы информация шла согласованная.
Вполне возможно, что действием этого соглашения объясняется и откровенная бравада полковника А. Филипченко, с которой он писал о своём возвращении на «Союзе-16». Полёт этого корабля был генеральной репетицией советской части ЭПАС. И на него тоже распространялось указанное соглашение, к тому времени уже 2 месяца, как подписанное.
А мы, не связанные упомянутым соглашением, будем исходить из того, что рассказал нам главный врач ЦПК В.И. Лебедев, в течение 11 лет отвечавший за все медицинские вопросы подготовки космонавтов и за реабилитацию их здоровья после возвращения: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю». Именно с этой точки зрения мы посмотрим в следующем разделе, как выглядели сразу после возвращения американские астронавты, участвовавшие в проекте ЭПАС.
7. Астронавты выскакивают из капсулы и идут на митинг говорить речи в свою честь
Илл.1.а) На носилках лежат возвратившиеся космонавты «Союза-19». Они провели 6 суток на орбите; б) Из только что приводнившегося «Аполлона - ЭПАС» бодро выпрыгивает первый астронавт. Астронавты якобы провели 9 суток на орбите http://www.youtube.com/watch?v=cbOn_1F3oeU (скопировано – февраль 2012)
Фотографии лучше сравнивать, когда они расположены рядом. Носилки с космонавтами из экипажа «Союза-19» и врачи вокруг них (илл.1а) ясно говорят, насколько это серьёзное испытание для организма – 6 суток невесомости, проведенные в тесном корабле, а потом – удар перегрузками при спуске и встреча с земной силой тяжести.
Как же тяжело пришлось тогда астронавтам «Аполлона – ЭПАС»? Ведь по легенде НАСА они провели в космосе 9 суток - в полтора раза больше времени. Да, ещё, простите и без туалета для отправления самых элементарных нужд (на «Союзе» он есть). Однако, в час возвращения вид у астронавтов (не в пример космонавтам) был просто замечательный.
Действительно, посмотрим стоп-кадры из фильма НАСА «Apollo-Soyuz Test Project Documentary» [1] («Документальный фильм «Испытательный проект «Аполлон – Союз»»). Встречает космонавтов сам Роберт Гилрут – директор Центра пилотируемых полётов НАСА. Тот самый, что руководил достопамятными полётами «на Луну». Приводнение «Аполлона» и выход астронавтов из капсулы показаны в третьей части фильма.
Капсулу астронавты покидают на корабле, где согласно многим источникам они оказались через 50 минут после приводнения. Первый астронавт появляется так легко и стремительно, что правильнее будет сказать, что он выпрыгивает из капсулы (илл.1б). И, если не считать дружеского рукопожатия самого Гилрута, то без чьей – либо посторонней помощи. Как будто он не летал 9 дней в невесомости и не задыхался под перегрузками при спуске.
И два других такие же прыткие. Через 6 секунд из капсулы выпрыгивает второй астронавт (илл.2, 7:27 - минуты и секунды по таймеру фильма). Не успел Гилрут что-то сказать вдогонку этому второму, а из люка уже третий лезет (илл.2, 7:31).
Илл.2. Продолжение: астронавты «Аполлона - ЭПАС» один за другим бодро выпрыгивают из капсулы
И вот уже вся троица, стоя, приветствует с мостика почтенную публику (илл.2, 7:38). Вы думаете, наверное, что сейчас из-за рамки кадра появятся наконец-то врачи с носилками и астронавтов понесут в мобильный госпиталь? Ничего подобного. Астронавты идут на митинг в их честь. Здесь каждый из них произносит подобающую случаю речь, пока его коллеги сидят рядом в самых вольных и непринуждённых позах.
Илл.3. Астронавты на торжественном митинге, состоявшемся на «Новом Орлеане» в честь их прибытия. Выступает Д. Слейтон
Прямо скажем, после просмотра таких сцен возникает вопросы, а были ли они 9 суток в невесомости? Испытывали ли они перегрузки при спуске? Астронавты продемонстрировали и отличную координацию, и отличное состояние вестибулярного аппарата, и всё, что угодно, кроме последствий невесомости и перегрузок. И это притом, что в экипаже были два новичка в космосе - В. Бранд и Д. Слейтон [2]. Но ведут они себя так же бодро, как и их командир, якобы ветеран 4-х полётов. Приятно смотреть на их мужественные, полные энергии лица во время выступлений (илл.4) [3].
Как тут не вспомнить В. Горбатко, который после своего первого полёта (5 суток) сам идти не мог? И его товарищи по полёту (А. Филипченко и В. Волков) тоже недалеко от него ушли. Вспомним также В. Севастьянова с А. Николаевым с их предынфарктным состоянием (18 суток в невесомости). Ну, разве не жалко они выглядят на фоне этих бравых американских парней? Нет, по мнению автора. Потому что они возвращались на Землю из реального космического полёта. А те, кто выскакивал из кабины «Аполлона – ЭПАС» и всю процедуру адаптации к земной тяжести свели к пожатию руки высокому начальнику, вернулись, скорее всего, не из космоса.
Илл.4. Полные энергии лица астронавтов во время их выступлений на «Новом Орлеане»
На фотографиях и в фильме сняты разные капсулы?
В разделе 5 мы обращали внимание на почти зеркальный вид только что приводнившейся капсулы (этот вид повторяется на илл.5а). Но в фильме капсула имеет почему – то довольно «потёртый» вид (илл.5б). Куда же подевался её блеск за те 50 минут, что прошли от момента приводнения до момента выхода астронавтов на палубу корабля?
Уж не две ли это разные капсулы? Вполне возможно, что эпизод возвращения астронавтов «Аполлона – ЭПАС» из «космоса» снимался, по меньшей мере, дважды. В каком порядке – для кино это не важно. Один раз были сфотографированы сцены со спасателями вокруг капсулы в синем океане. Так получились красивые фотографии типа илл.5а. Другой раз действие снималось на киноплёнку и, в основном, на вертолётоносце «Новый Орлеан» [1,3].
В дублях (особенно, если был разрыв по времени) мог использоваться несколько отличный реквизит. По невнимательности постановщиков. О резком отличии в цвете капсул на фотографии (илл.5а) и в фильме (илл.5б) мы уже говорили. Обратите внимание на ещё одно отличие. В верхней части капсулы есть два отверстия, отмеченные цифрой 1. На фотографии (илл.5а) из них ничего не торчит, а в фильме (илл.5б) из них торчат какие – то трубы. И где та жёлто – оранжевая стрелка под дверцей люка, что видна на илл.5а, а на илл.5б – нет? Хотя на илл.5б её место - прямо под левой рукой вылезающего астронавта?
Илл.5. Разве это одна и та же капсула?
а) фотография НАСА http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/hires/s75-29715.jpg (повтор из раздела 5)
б) фильм НАСА http://www.youtube.com/watch?v=cbOn_1F3oeU
Так что похоже на то, что перед нами всё-таки разные капсулы. А это ещё раз указывает на то, что и в синем океане, и на «Новом Орлеане» НАСА показывает нам то, что на русском языке называется коротким словом «кино». Смотрится красиво, но к правде имеет отношение весьма сомнительное.
Оценил 61 человек
72 кармы