ШПЕНГЛЕР БЫЛ ПРАВ | Антиутопия #1 | глава 7

Цикл #11_Антиутопий (читать полностью)

Олаф Шайзегрубер очнулся от тряски. Поначалу он не понял, что с ним и где он. Открыв глаза он понял, что находится в броневике. Его отец и хозяйка корчмы лежали связанные в другом углу. Их ногой пихал один из бритых, что-то злобно приговаривая.

Четверо других сидели с другой стороны и болтали на своём странном языке.

Они куда-то ехали.

Олаф помнил лишь, что бритые его стукнули прикладом ружья, он потерял сознание, и очнулся лишь теперь. Он связан не был, всё-таки ребёнок, наверное, бритые его опасным не посчитали.

Парень решил притвориться бесчувственным, так было менее страшно. Он дико боялся привлечь внимание этих страшных людей.

Машина остановилась. Бритые открыли дверцы, трое выскочили, двое стали вытаскивать пленников.

Олаф продолжал притворяться бесчувственным. Он даже не подглядывал, полностью расслабил мышцы, чтобы бритые ничего не заподозрили.

Его бросили на землю. Он больно ушиб плечо и колено. Еле сдержался, чтобы не застонать.

Олаф слышал, как бритые ругают отца и Хельгу. У пленников были связаны не только руки, но и рты, они могли лишь мычать, и за это их и били.

Один бритый ухватил Олафа за ногу и потащил куда-то.

Притворяться бесчувственным было всё сложнее. Олаф бился головой о камни, кое-как удавалось рукой смягчать удары. А то ещё немного, и он сдался бы.

Бритый дотащил мальчишку в какое-то помещение. Бросил там, закрыл дверь.

Олаф огляделся. Сарай, который когда-то использовался для машин и механизмов. До сих пор тут валялись ржавые остатки техники. Помещение было в длину и ширину шагов тридцать-сорок. Дверь была крепко заперта. Окон не было. Была лишь дыра над дверьми, которая когда-то была слуховым окошком. Отсюда и лился свет, слегка освещавший помещение. Также немного света пробивалось из дыр в крыше.

— Как отсюда выбраться? — Олаф стал обшаривать полутёмное помещение.

Среди каких-то машин Олаф нашёл длинную лестницу.

Мальчик послушал, чтобы за дверью не было бритых, чтоб они его не услышали. Олаф смог достать лестницу почти без грохота, он поставил её к слуховому окну. Потом поднялся по лестнице и выглянул.

Была уже ночь, но свет шёл от фонарей и освещал всё почти как днём. Таких фонарей Олаф ещё никогда не видал. Яркие, как маленькие солнца.

Он смог рассмотреть базу бритых.

Это была небольшая крепость. Высокий забор, за которым невдалеке виднелись городские постройки. Забор был старый, построен наверняка ещё до всех феодальных войн и разрухи.

Несколько домиков и палаток, ещё один склад, наподобие того, в котором сидел Олаф. Два броневика.

Две охранные вышки, на которых стояли какие-то механизмы и сидели механические стрекозы. Эти заметят сразу, если кто-то будет ходить по базе или даже приблизится к забору.

Другую сторону базы, располагающуюся позади складов, Олаф не видел.

Бритые разошлись по домам, во дворе было пусто. Иногда из домов доносились звуки разговоров, смеха и несколько раз вскрикнула Хельга.

Мальчик думал, как поступить. Героизмом он никогда не отличался, потому мысль спасти отца и тётку Хельгу он сразу отогнал.

Значит надо было бежать за помощью.

Но как бежать?..

Если выбраться из сарая, то любое перемещение по базе тут же заметят стрекозы.

Олаф впал в отчаяние.

«Где тот русский, когда он так нужен?!» — мысленно вскричал мальчишка.

Он долго вглядывался в тёмную даль.

Нет, никто не пришёл на мысленный призыв. Ни одного шмеля в небе не появилось.

Пока Олаф наблюдал за окрестностями, из одного домика вышел бритый и направился к сараю.

Мальчик забеспокоился, но замер, ничего не предпринимая.

Бритый был такой здоровенный, словно собранный из двух бычков, толстенные ноги, мощные руки. И башка у него была здоровенная, как у быка, только рогов не хватало. И передвигался он как монументальный бык-осеменитель, которого едва-едва удержат три мужика.

С каждым шагом бритого, ужас рос, сковывая Олафа всё сильнее. Мальчик стоял возле окошка на приступке, пытаясь слиться со стеной.

Бритый зашёл в сарай, фонарём пошарил по помещению. Что-то крикнул на своём странном языке, потом с дурацким акцентом сказал что-то невразумительное:

— Руки вверх! Боевичочек сломлен! Дети, ***, ко мне, пожалуйста! Иди-иди, свинья! Не стрелять!..

Олаф сразу подумал, что толстый бритый — псих! И сдаваться ему — очень плохая идея. Потому парнишка затаился на случай, если этот бритый псих просто отстанет.

Но толстый псих шарил фонарём по всем закоулкам сарая, пока, наконец, не заметил лестницу.

Луч фонаря взметнулся к потолку, и Олаф сразу же был обнаружен.

— Дети, иди-иди! Руки вверх! — толстяк так жутко улыбался в отражённом свете фонаря, что Олаф чуть не обмочился, но не сдвинулся ни на пядь.

Бритый попытался подманить мальчика сладостью в яркой обёртке, потом угрозами, потом снова сладостью… И всё время говорил одно и то же:

— Не стрелять!.. Руки вверх! Дети, ***, ко мне, пожалуйста! Иди-иди! Боевичочек сломлен!

Поскольку ребёнок словно окаменел, бритый решил, что придётся подниматься по лестнице. Ему совсем этого не хотелось, но он достал бутылку с питьём, явно алкогольным, отхлебнул, тяжко вздохнул и кряхтя полез наверх.

Первые перекладины толстяк попробовал ногой, насколько они крепкие, потом осмелел и стал ближе и ближе подбираться к Олафу. В одной руке он держал фонарь, отчего ему приходилось больше надеяться в качестве опоры на ноги и вторую руку. Потому двигался по лестнице он медленно.

Лестница была из мощных брусков, не шаталась, такая вес этого толстого вполне смогла бы выдержать.

Но проблема случилась не с лестницей. Как только толстяк подобрался к мальчику совсем близко и протянул руку, Олаф внезапно так дико и громко завизжал, что толстяк от неожиданности испугался и вдруг зашатался на лестнице. Пытаясь сбалансироваться, он рукой уцепился за какую-то доску, торчащую из кровли. На секунду он обрёл баланс. Но это не помогло. Лестница продолжала дрожать, а мальчик продолжал орать. Это бесило толстяка.

— Свинья! Руки вверх! — гаркнул бритый.

В этот момент хрустнула доска, за которую цеплялся толстяк, а лестница сделала колебательное движение…

И все полтора центнера живого веса рухнули на остатки какого-то механизма, превратившись в мёртвый вес.

Лестница рухнула следом.

Олаф замолчал. Его паника превратилась сначала в ужас, потом удивление, потом в радость.

Он быстро сориентировался, понял, что пора бежать, так как смерть своего товарища бритые ему не простят.

Парнишка понял, как бежать. Он полез по стропилам кровли к месту, где не было черепицы. Всё оказалось не так сложно, как казалось ему раньше. Олаф чувствовал такой прилив сил, что он легко перепрыгивал большие пролёты, как акробат (приезжал как-то цирк к ним в деревню).

Через пролом в черепице он выбрался на крышу. С одной стороны был лагерь бритых, с другой стороны начинался город, сплошной ряд домов.

Стрекозы мальчика не заметили, так как он оказался в тени.

Оглядевшись, Олаф решил бежать в сторону города. Там, перебираясь с крыши на крышу, он смог убежать так далеко, чтобы бритые не смогли его найти.

Он спрятался на одном из чердаков.

Стрекозы жужжали где-то невдалеке, но обнаружили мальчика не смогли…

Продолжение следует.