Во вторник состоялся еще один обмен заключенными между Москвой и Киевом. Причем Россия обменяла украинских граждан на украинских же граждан. Благодаря этому стали кристально ясны два обстоятельства в позиции нашей страны.
Во вторник тихой сенсацией состоялся еще один обмен заключенными между Россией и Украиной: вместо осужденных за терроризм и шпионаж Афанасьева и Солошенко Россия получила двух одесских журналистов – Виталия Диденко и Елену Глищинскую с новорожденным ребенком.
Вместе с первым обменом – Савченко на Александрова и Ерофеева – вчерашнее событие явственно проявляет некоторые принципиальные моменты в позиции и действиях России. И именно о них хотелось бы поговорить подробнее.
Для начала надо отдавать себе отчет, что прошедшие обмены продемонстрировали, что такое работа российской государственной машины.
Количество споров вокруг выбранной Россией политической линии в отношении Украины за последние два с половиной года перешло всякие разумные пределы.
При этом существенная часть критики в ее адрес была и есть совершенно справедлива: принимались неудачные и откровенно ошибочные решения, местами возникали межведомственные и межгрупповые конфликты, которые влияли на эффективность работы, кое-где имело место открытое противодействие и даже саботаж.
Но в этом-то и особенность дееспособного государства. Оно перемалывает все проблемы и трудности и продолжает двигаться – пусть и медленно – к поставленной цели, несмотря ни на какие сбои с исполнением.
Пословица про божьи мельницы также прекрасно подходит и к российскому государственному левиафану, а вчерашний обмен точно указал цель, к которой он стремится в данном вопросе – освободить на Украине всех своих (тех, кого Россия считает своими), сколько бы времени и усилий это ни потребовало.
При этом, наверное, самое сложное и важное в происходящем заключается в том, что дела Савченко, Солошенко и Афанасьева (а также, возможно, других персонажей в будущем) дают российскому обществу трудный урок гражданской зрелости и максимально наглядный мастер-класс по весу шапки Мономаха.
Россия отпускает убийц, террористов и шпионов, откровенных врагов, людей, на чьих руках есть или с большой вероятностью может оказаться кровь российских граждан. Причем не просто отпускает – им даруется помилование.
Их освобождение организовано в виде безжалостной моральной дилеммы.
Нет никаких хитроумных схем (каковых можно придумать десятки), в которых никто бы ни за что не отвечал, а крайним в очереди, ежели чего, оказался бы младший референт третьестепенного департамента МИДа.
Нет. Всю полноту ответственности за происходящее открыто принимает на себе лично президент страны, который и подписывает помилование.
Ответы на вопросы «Правильно ли это? Морально ли это? Можно ли это оправдать?» теперь каждый ищет для себя сам. А судить Владимира Путина за эти решения будут и современники, и потомки, да и история в целом.
Это, так сказать, глобальные соображения по поводу происходящего. Однако не менее интересными являются детали и обстоятельства обменов, декорации разыгрываемого спектакля.
Во-первых, сам факт второго обмена и многочисленные слухи о еще ведущихся переговорах дают понять, что между Москвой и Киевом оказалось налажено определенное устойчивое взаимодействие.
В то же время процедура обмена – синхронный взлет самолетов с объектами обмена на борту – демонстрирует открытое и даже подчеркнутое недоверие сторон друг другу.
Во-вторых, со стороны России все организовано максимально негромко. Там, где у Киева официальные заявления Порошенко, масштабные встречи в аэропорту, в России все ограничивается сухими строчками в сообщениях информационных агентств да немногочисленными видео и фото.
Комментарии из Кремля журналистам чуть ли не клещами приходится выдирать. Притом что все это происходит при непосредственном участии первого лица государства.
Дело не только упомянутых выше помилованиях. Как известно, за освобожденными на Украину летает самолет президентского авиаотряда. Более выразительного символа и придумать нельзя.
В остальном же Кремль держится в данной теме закрыто и скромно.
Возможно, причина в стремлении максимально дистанцироваться – в том числе имиджево – от Киева, чьи власти, наоборот, устраивают из данных событий PR-вакханалию. Однако не исключено, что на подобную манеру поведения накладывают отпечаток профессиональные привычки главы государства.
Обмены осужденными – типичная особенность спецслужб, выходцем из которых является Путин. Для широкой публики их деятельность по большей части скрывается за привычными словами «люди работают», и ее масштабная реклама просто не принята.
Ну а в-третьих – и значение данного факта переоценить невозможно – вчера Россия обменяла украинских граждан на украинских же граждан. Благодаря этому стали кристально ясны два обстоятельства в позиции России.
С одной стороны, то, насколько широко она определяет понятие «своих», куда отныне вполне официально включаются не только граждане РФ, но и намного более объемный круг людей.
А с другой – что приоритетность групп «своих» выстраивается не по гражданству, а по совершенно человеческим критериям. В последние дни сторонние наблюдатели, следящие за процессами, ждали освобождения россиян Мефедова и Сакауова, однако первой на свободе оказалась женщина с новорожденным ребенком.
Ну, последний, самый интересный вопрос, пока остающийся без ответа:
Если российские власти распространяют государственную лояльность и защиту на граждан Украины, то, что еще на Украине Кремль считает… своим?
Оценили 54 человека
54 кармы