С благосклонного согласия поэта из славного города Донецка публикую в нашем журнале несколько его стихотворений прошлых лет. Вначале пронзившие меня строки о войне в Донбассе:
Мы выросли из юношеских грёз
И, кто как мог, растили наших крох,
Везя по парам свой семейный воз.
И вот война застала нас врасплох.
И с криком "За единую страну!"
Нам учинили нелюди Вьетнам.
А мы не уходили на войну -
Она сама пожаловала к нам.
А мы не уходили на войну -
Она сама пожаловала к нам.
И пуля прилетела к пацану.
И школа сожжена, и новый храм.
А мы не собирались воевать.
И в скверике от дома в двух шагах
Настигла мина девочку и мать.
И не было испуга в их глазах...
Они же не готовились к войне -
Не вырыли окопов в полный рост.
А мина их застигла в тишине,
Обычный учиняя холокост.
Благословляй и впредь на геноцид
Своих сынов, единая страна -
И время незаметно пролетит,
Вернётся и к тебе твоя война.
И утром постучит в твоё окно
Горящий нетерпением снаряд.
Ему, куску железа, всё равно:
Он жадно убивает всех подряд.
* * *
А вы - те, кто верой силён, отойдите в сторонку:
Поверить я смог бы, да было б желание мочь.
Что в бога не верить грешно - расскажите ребёнку,
В которого выстрелил тот, кто молиться непрочь.
Тот самый, кто выстрелил в жизнь, что едва распустилась,
И снова стрелять был готовым, грехи замолив,
В надежде... На что же? Неужто на божию милость -
Наградою за верноподданный речитатив?
Себе я позволю душой ненавидеть подонка
И смерти желать этой нелюди, пусть и грешно -
Не стану отмаливать грех этот, помня ребёнка,
В открытых глазах его - неба застывшего дно.
Не знаю, простит ли мне бог, если есть он, неверье,
Но люди уж точно такого вовек не простят.
Убийцу скорее простят, распустившего перья -
Ведь ждёт эту мразь впереди обязательный ад.
Убийцу скорее простят, распустившего перья
От веры в свою безнаказанность здесь и сейчас.
Не знаю, простит ли мне бог, если есть он, неверье...
Но я не забуду ребёнка невидящих глаз.
Вспомнив предыдущую Войну, преклоним колена:
Веселимся, отмечая День Победы -
Шашлыки, вино, попсы речитатив...
Но её завоевали наши деды,
На алтарь Великой судьбы положив.
Нет души - и не помогут ортопеды:
Не заменит никогда её протез.
Сопричастностью горды ко Дню Победы,
Может, спустим в ад зарвавшихся с небес?
Преклоним свои колена в День Победы,
Отложив все неотложные дела...
Этот Праздник заслужили наши деды.
А теперь и наша очередь пришла.
Вырван был фашизм, да, видимо, не с корнем -
Прорастает он, проклятый, сорняком.
В человеческой безнравственности дёрне,
Знать, его корнями полон каждый ком.
Сколько жизней он сожрал, но ненасытно
Пожирать не прекращает ни на миг -
Из бездушия глубин кровопролитно
Вырывается на волю смерти зиг.
Вот и снова орудийный залп свирепый
Ублажает извращённой сути слух.
И наветы рвут преемственности скрепы.
Память корчится под градом оплеух...
Значит, славить нам свою Победу рано:
Всем, что есть у нас, обязаны мы им -
Той войны пока живущим ветеранам,
Волей судеб с юных лет уже седым;
И сожжённым мастерицей той заплечной,
Чьи, во имя очищающего Дня,
Краткой жизнь была, а слава будет вечной.
Преклоним свои колена у огня...
И поймём, что, видимо, фашизм не был с корнем вырван.
Дальше очень глубокое, личное, философское:
Ну, вот, друзей и не осталось...
Из тех - из юности шальной.
И - да, снегов средзимних талость
Не дышит жизнью - не весной.
Ещё не давит серой массой
Небес набрякших тяжкий гнёт,
Но невозвратность дней с гримасой
Ехидной мимо не пройдёт;
Но всё привычнее утраты,
Приобретенья - всё сложней;
Всё сокрушимей постулаты,
А краткий миг - куда ценней.
Словес всё тоньше оболочка
Над сути съёженным комком.
Дел неоконченных цепочка
Всё новым полнится звеном.
Хватать истории всё реже
Истёртым лысым колесом
Обочин грязь: не мчат кортежи
Фантазий мимо. Невесом
Остаток будущих волнений
В сравненьи с тем, что за спиной.
Огонь бессмысленных горений
Покрылся коркой ледяной.
Зато кривой ухмылкой чаще
Лицо прочёркнуто теперь:
Давно в души дремучей чаще
Уснул бунтарства дикий зверь.
Ну, вот - друзей и не осталось.
Из тех - из юности шальной.
Бредёт поникшая усталость
Укрывшей чувства тишиной...
* * *
Умирают потихоньку
Незадетые любовью;
Неиспорченные славой;
Невоспетые никем;
Не герои, не подонки;
Неиспачканные кровью;
Не чинившие расправу,
Умирают насовсем…
Замолкают скорбной песней
На несложеные строки
Из разбрёдшихся по свету,
Растерявших краски слов;
Неоплаканы, безвестны,
Безысходно одиноки,
Незатейливо одеты
В ткани траурных цветов.
Замирают робко ветром,
Обессилившим под вечер;
И такой недолговечной
Сохнут капелькой росы.
Были-жили незаметно,
Догорали, словно свечи,
В ожидании беспечном
Жизни светлой полосы…
* * *
То простора выдох гулкий -
На распахнутую грудь,
То удушья закоулки -
Тупиков не обминуть;
То осенней позолотой -
Шаг за шагом - в седину,
То ручьёв звенящей нотой -
Приглашение в весну;
То объятья чёрной ночи,
То палящий солнцем день:
Чем слепящей, тем короче
Крон спасительная сень;
То печальных дум распутий
Грязевые колеи,
То в мечты роскошном сьюте
Наслаждения слои.
То - по щиколотку море,
Догмы трезвости поправ,
То - по темя в капле горя
Без паромных переправ.
То - в упор пред дульным срезом,
Сталь в глазах отражена,
То, в угоду антитезам,
Пропасть ужаса без дна.
То овеет лёгким бризом,
То опалит в суховей.
Это - жизнь, её капризам -
Царский трон в судьбе твоей.
А есть в жизни ещё музыка. И любовь...
Они целовались под музыку дивную
Леграна, Филиппа Паже.
В своей чистоте пусть, возможно, наивную
В эпохи любви муляже.
Они целовались под золотом осени,
Под тёплым весенним дождём,
Одетыми стильно, дурашливо босыми -
И счастливы были вдвоём.
И кадры слайд-шоу с мелодией чудною
Творили в душе моей свет.
А улица наша казалась безлюдною
Сквозь чёрный окна трафарет.
Решил покурить. И предзимнею слякотью
Меня повстречала она.
В лучах фонаря густо-жёлтою мякотью
Цветилась дождя пелена.
И вдруг...Не под грома - под взрывов раскатами,
Под чирками огненных трасс,
Под дождика нитями витиеватыми,
Не зная, в последний ли раз...
Они целовались. Безумно, неистово,
Не глядя испуганно ввысь!
Что было им дела до неба нечистого?! -
Они в поцелуе слились...
Значит, будут рождаться стихи.
Ещё вчера, ещё вчера
Так расписали мастера
В цвета шальные дерева,
Что стали тусклыми слова.
Под неба шапкою седой,
Осенней влагой слюдяной,
Играли красками ветра
Ещё вчера. Ещё вчера...
Последний лист уже опал...
Угасшей осени опал -
Печали шелест под ногой -
Такой же, как и я, изгой.
Ну что ж, давай, пойдём вдвоём,
Куда глаза глядят, пойдём.
Не нужен плащ, не нужен зонт:
Ведь мы зайдём за горизонт,
Где никогда дожди не льют;
За распростёртый нервов жгут,
Что был натянут тетивой
Под неувядшею листвой.
Навстречу отданным делам
И припозднившимся часам,
Сквозь взгляды замерших ротонд
Уйдём с тобой за горизонт...
Из слов, раздумий, музыки поэт строит свой дом, прочный и красивый. И это намного полезнее и увлекательнее, чем строить баррикады:
По непрестижной полосе
Не торопясь иду по жизни.
Порой клаксон в затылок взвизгнет:
Вновь кто-то рвётся быть "как все".
Меня, быть может, не поймёт
Цель увидавший в пьедестале,
Но, поменяй две-три детали -
Он превратится в эшафот.
Пусть обзавидуется тот,
Кто подвизался преть в мундире
И на трибуне, и в сортире:
Доверье друга - мой джекпот.
А под мундиром всё равно
Он, как король - постыдно голый.
А изнутри - уныло полый.
Ну, если не считать...Чудно!
Враги крадутся со спины?
И маршируют мне навстречу?
А я их просто не замечу:
Мне дела нет до их войны.
И что с того, что те, кто рад
Моей беде, готовы к бою?
Коль засвербит, то дом построю -
Не буду строить баррикад.
Кому неймётся, бьёт в набат
Пускай, угрозы изрыгая -
Не услыхать его мне лая:
Я не строитель баррикад.
Оценили 34 человека
78 кармы