От счастья летаю. Спасибо Алтаю!

  Рассказывает профессор МГУ по должности и писатель по призванию Владимир Елистратов:

  ...Пригласили меня на Шукшинские дни не просто так. Мне всегда нравился Шукшин. И всегда он оставался для меня большой загадкой. Вроде бы всё у него просто, а задумаешься, приглядишься, вчувствуешься – ой как все непросто. Я настолько в свое время увлекся Шукшиным, что (уже больше двадцати лет назад) даже составил словарь языка этого писателя. Ну, составил и составил.

  И вот проходит уже почти четверть века – и я на родине Шукшина. Вроде как в качестве специалиста по его языку и стилю. Да, прав был Корней Иванович Чуковский: в России надо жить долго. Равняюсь на Чуковского.

  Поездка была замечательная. Прошлись по красной дорожке. Жена очень волновалась, я – немного волновался. Сын шел по ковру славы, как Чингисхан по евразийским степям.

  Я, как положено, выступил насчет Шукшина, а также насчёт языка и культуры.

  На закрытии фестиваля во время концерта был очень трогательный момент: на сцену выбежала собачка и долго виляла хвостиком в такт музыке. Я в своём заключительном выступлении так честно и сказал, что лучше всех за всё время фестиваля, по моему мнению, выступила собачка, ну уж точно лучше меня.

  Я очень обогатился в языковом отношении. Например, в Бийске видел рекламу шаурмы: «Шава – это пушка!» Там же, в Бийске, в туалете местной библиотеки, прочитал объявление: «Уважаемые Хеопсы, смывайте ваши пирамиды!» Много было всего интересного.

  Красочная виньетка была нарисована в аэропорту Барнаула перед вылетом в Москву. Мои дремали. Я сидел в подаренной мне на фестивале кепке с портретом Шукшина и надписью «Нравственность есть правда». Ко мне подсел мужик, очень, кстати, похожий на Василия Макаровича, поиграл желваками, глядя на мою кепку:

  - С фестиваля?

  - С фестиваля.

  - Из Москвы?

  - Из Москвы.

  - А я из Бийска. Вот в Москву лечу к дочке. Ну что, понравился вам наш забег в ширину?

  Я насторожился. Это была цитата из Шукшина.

  - Понравился. Получился маленький, аккуратненький такой бордельеро, - принял я правила игры.

  - Колыхнули атмосферу?

  Мы волшебным образом перешли на цитаты из Шукшина. Мне игра понравилась. Мужику явно тоже:

  - Вот так и надо! Чтоб земля зачесалась. На Руси без этого нельзя. Времена нынче сложные. Чего в мире творится. Все – горшок об горшок. Все на нас рыпаются. Байден этот…

  - Аборт козлиный.

  - Не говорите… волос на одну драку. А ведь сел на шею Европе и ножки свесил. А Европа… От наших щедрот завязался у них жирок на пупке. А теперь всё. От нашего газа отказались и…

  - Сдохла та курочка, которая золотые яички несла, - злорадно улыбнулся я.

  - Точно, - согласился мужик. – Все они хотят нас сожрать. Видят нашу Сибирь-матушку и наш Алтай-батюшку – и губа титькой. Разлысили лоб… А хуху не хохо?

  - А Шольц этот… - подначивал я.

  - Три извилины и все параллельные. От него ж козлиным потом пахнет. А упрям, как напильник. Вроде телефонного столба – прямой и скучный…

  - Вот-вот… А Макрон…

  - Профурсетка в штанах. Смесь козла с «грюндиком». Восторженный конь. Бледная глиста с дипломом. Трясет кудрями, как… А ведь думает, что судьбу за хохолок держит.

  - С ними всеми вообще говорить невозможно.

  - С ними говорить – что колено брить. Надо сперва полбарана сожрать.

  - Ничего, скоро им всем амба. Будут сидеть и слушать вальс «Почему деньги не ведутся». Особенно меня все эти Польши с Прибалтиками удивляют…

  - Всякая гнида желает стать вошью. Гной у них в жилах. Лишь бы день урвать.

  - А золотой этот миллиард…

  - Лежит, как удав на перине… Всё, намахались, ребята, театральными мечами… Ничего-ничего, они у нас, дикошарые, станцуют железное болеро…

  - Краковяк вприсядку…

  Мы еще минут двадцать обменивались цитатами, пока наш общий шукшинский цитатник не был исчерпан. Мы распрощались.

  Интересно, возможен ли такой разговор на нормальном русском языке с цитатами из Шукшина и прочей русской классики лет через сорок, когда не будет никаких Шольцев, Макронов, а уж Байдена точно. Но все равно будут какие-нибудь другие «аборты козлиные». Или наши потомки будут «жевать мочалку» из «звякающего чужого набора»? Это всё тоже из Василия Макаровича.

  Не знаю, не знаю. Но Шукшина, кажется, в школьную программу наконец-то вернули. И то хлеб.

  Спасибо Алтаю.