Жизнь художника

Художник оставляет после своего ухода большое наследие, и память о его жизни на земле имеет множество свидетелей в виде его работ, тем более, если они хранятся в государственных музеях. Пока жива Россия, будет жива и память о недавно ушедшем художнике Николае Туркине.

Туркин Николай Борисович родился в 1962 г. в г. Киржач Владимирской области в семье художника по тканям Бориса Туркина. Занимался в изостудии Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина (1969-1973), учился в Московской средней художественной школе имени В. И. Сурикова (1973-1977). В 1981 г. окончил Абрамцевское художественно-промышленное училище им. В.М. Васнецова. С 1982 по 1990 гг. работал художником с 1990 по 1997 гг. главным художником майоликового цеха в дер. Фенино (Гжель). Член Союза художников СССР (1987). Заслуженный художник Российской Федерации (1996). Член Московского Союза художников (1998).

Работы Н.Б. Туркина хранятся в музейных и частных собраниях в России и за рубежом.

В нашем узком кругу керамистов Николай занимал особое почётное место. Его основной заслугой было возрождение гжельской майолики, когда благодаря своему дару организатора в сочетании с редким художественным даром, он смог собрать вокруг себя в д. Фенино яркий творческий коллектив. Эта совместная жизнь и творчество повлияли на весь состав группы, оставив значительный след в их дальнейшем творчестве, хотя многие оставили керамику, сменив профессию. Николай зажигал всех силой своего дарования, и его творческая активность не угасла после закрытия производства в Фенино, а стала обретать черты универсального подхода состоявшегося художника, овладевающего совершенно различными материалами.

Осваивая новые материалы, Николай всегда оставался собой, и это создавало неподражаемую оригинальность его работ, реализуемую на стыке изобразительного и декоративно-прикладного искусства. Это произошло и тогда, когда Николай обратился к фарфору. Обычно фарфор подчиняет художников своим правилам и традициям, которые давно ушли от народных в область аристократизма и элитарности. Но Николай и здесь остался верен своему творческому чутью и вышел на иное видение материала, создав вновь неподражаемый авторский стиль в фарфоре.

Как сказал сам художник на открытии персональной выставки в Абрамцево: «самое важное в любом искусстве это художник: композиция, замыслы, темы, образы, а уже материал может быть любой … Интересно придумывать, создавать». В этом – творческий принцип Николая, свободно чувствовавшего себя в работе маслом или пастелью, в графике или керамике.

Николай не приспосабливался к материалам, по-мужски подчиняя их своим замыслам. Фарфор Николая – это весь фенинский опыт, воплотившийся в ином материале, и преобразивший фарфор с холодной классической красотой в тёплую рукотворную глину, которая, следуя замыслу художника, обретает иную цветовую гамму. Возможно, что дальнейшие отношения с фарфором принесли бы нам много сюрпризов.

Так же свободно Николай впитывал и перерабатывал разнообразные культуры мира, будь то мейсенский фарфор или китайское искусство. Китай на него, безусловно, повлиял в последние годы: он даже внешне изменился, напомнив Конфуция с древних рисунков, но и китайская культура была впитана и трансформирована в туркинский стиль. Эта способность цитировать чужое искусство своим языком была отмечена еще Ф.М. Достоевским в его знаменитой пушкинской речи как особенность русского духа.

В творчестве Николая мы видим подобный феномен, когда целые пласты мировой культуры пополняют творческую копилку художника. Николай, имея внутренний стержень, строил свою пирамиду из пластов различных культур, выбирая близкие по духу и преображая их в новый туркинский феномен.

Узнаваемость, конечно не главное достоинство работ Николая, но, несмотря на традиции гжельской майолики, даже те его работы ни с кем не спутаешь. Поздняя графика стала редким по стилю и силе феноменом. Уход Николая из жизни был более чем символичен: до последних сил он не выпускал карандаш и создал ещё целую серию рисунков, которые, как сводки с фронта, показывают нам его борьбу за жизнь – жизнь художника.

Николай всегда хотел быть большим художником, и целеустремлённость и аскетичность в отношении иных целей и занятий сделали своё дело. Наследие художника ждёт своих исследователей и собирателей. Работы Николая попали в десятки крупнейших музеев и коллекций.

Теперь дело за почитателями его таланта: искусствоведами, коллегами, наследниками. В любом случае, творческое наследие Николая уже никуда не уйдёт из современной культуры и найдёт своих зрителей и почитателей. Мы же, как друзья и коллеги, можем дополнить предметный ряд своими воспоминаниями и размышлениями о Николае и его творчестве.

Существует мнение, что работы художника говорят сами за себя. Изобразительное искусство опирается на объективный мир и имеет в основе своей реальные предметы и явления. Для восприятия изображения, зритель не должен проделывать какой-то внутренней работы, как для восприятия музыки. Художники декоративно-прикладного искусства воспринимаются обывателями как ремесленники. В реальности прикладники сейчас стали универсальными художниками, работающими в различных материалах, что мы видим на примере Николая. Керамика имеет ещё такой критерий как функциональность, которая отвлекает на себя внимание зрителя от художественного восприятия предмета. Но сами предметы искусства, действительно, могут говорить и не только за себя: говорят они ещё и об авторе: несут в мир его мысли, надежды, духовное состояние. Здесь мы имеем дело уже с тонким миром автора. Та нагрузка, которую несёт каждое творение рук человеческих, говорит многое о мире, времени, личности автора: о традициях и оригинальности, мастерстве и идеях. Художники не всегда бывают мыслителями, но смысловая нагрузка есть в каждом произведении.

Работы Николая – это, безусловно, работы мыслителя, более того, оригинального мыслителя. Он был оригинален уже в период учёбы в АХПУ, куда он поступил сознательно, выбрав училище, которое соответствовало его духовным и эстетическим поискам.

Он нашёл своё место, потому что знал, что искал, а знал, потому что уже состоялся к тому времени как личность.

Если кратко обозначить его путь художника, то это поиск русского стиля. И, конечно, ему было тесно в керамике: поиск требовал расширения границ. Поэтому, выбор материала становился не так важен: керамика, живопись, графика. Нашёл ли Николай универсальный русский стиль? Одно можно сказать точно: он создал русский стиль от Николая Туркина.

Теперь, когда его не стало, за него будут говорить его работы, в которых можно увидеть, как русский художник Николай Туркин пропускает через себя всю мировую культуру, везде оставаясь оригинальным и неподражаемым. Он навсегда останется в нашей памяти гжельским художником, но творчество его выходит за границы Гжели, где он трудился, в область большого искусства без границ.

Художник по фарфору Михаил Обрубов