Больше всего воров в законе было всегда из карманных воров. Эта профессия в преступной среде раньше считалась одной их самых квалифицированных и уважаемых. Нужно чутье иметь, пальчики длинные и тонкие. И талант. Хороший карманник – как фокусник. Этому ремеслу обучать надо, порой с детства.
Кстати, профобучение молодёжи у карманников всегда было поставлено на широкую ногу. Ещё Диккенс писал, как готовили в Англии молодых карманников – чучело с колольчиками, и нужно так вынуть портмоне, чтобы ни один не зазвенел…
В блатном мире воры карманники составляли одну из базовых основ. И хотя во время работы применение насилия они считали за брак, но среди них самих нравы царили порой очень суровые.
Знаменитый исследователь оргпреступности генерал Гуров писал о нравах послевоенных карманников. По воровскому закону общая добыча преступной группы складывается в один котёл, а потом делится по договорённости. Крысятничество – то есть воровство у своих, считается тяжким грехом и карается вплоть до смертной казни.
Когда парни из карманной бригады заявились к авторитетным ворам и заявили о том, что подозревают их пахана в утаивании доходов, была создана целая комиссия по проверке жалобы честных бродяг. Затем был проведён оперативный эксперимент. Подозреваемому в толпе на рынке подставили под его ловкие пальчики портмоне с большой суммой. А когда пришёл момент делёжки, то сумму он эту не указал.
Когда ему кинули предъяву, признался, что является крысой. Приговор ему вынесли тут же, на месте. Он вздохнул, сказал что-то типа «принимаю решение правилки». Вытащил револьвер и пустил себе пулю.
Вообще воровская среда в былинные советские времена тридцатых-пятидесятых годов имела все сектантские признаки, в том числе преданность до смерти интересам своей социокультурной группы вплоть до самопожертвования. Таким примеров фанатичного следования воровским традициям вплоть до гибели и самоубийств было немало, в том числе в сучьих войнах, прокатившихся по колымским лагерям.
С карманниками есть несколько моментов, определяющих их положение в воровской иерархии. В карманных кражах присутствует гигантская латентность - то есть когда преступление не входят в милицейскую статистику. Обычно народ не спешит с заявлениями, если не пропали документы. А документы часто карманники подбрасывают так, чтобы они вернулись жертве. Ещё при СССР специалисты изучали эту тему и пришли к выводу – профессиональный карманник попадается где-то на восьмисотой краже. То есть это человек, который каждый день, год за годом, не покладая рук, занимается профессиональным преступным промыслом.
Но все же рано или поздно основная их часть оказывается на нарах. А так как за карманку много не дают, то до достижения трудовой пенсии и потери физической формы карманники умудряются посетить места не столь отдалённые, сколь малонаселённые, по десять-двенадцать раз. То есть для них тюрьма – дом родной.
За века своего существования в цехе карманных дел оформилось несколько профессиональных подгрупп. Основное деление – это щипачи и писаки.
Щипачи выдёргивают из сумок и карманов деньги и ценности, порой проявляя просто чудеса ловкости и умений – в цирке им бы выступать. Писаки режут сумки, пользуясь бритвами, скальпелями и прочими колюще-режущими предметами. В «Месте встречи изменить нельзя» Жеглов вспоминает о заточенных пятаках. Было и такое, правда, давно уже нет. Суровый мир карманников идёт в ногу с прагматичным веком, подстраиваясь под него. Теряет свои легенды, традиции, правила и романтику.
Старые оперативники с какой-то даже ностальгией вспоминают ушедшие эпоху профессиональных воров - послевоенные и более поздние советские времена. Гоняли карманников тогда по всей Москве безжалостно и с азартом. А те с таким же азартом воевали с милицией. Как ни зачищал угрозыск столицу, но щипачи и писаки возникали вновь и вновь. Садились, откидывались и снова выходили на работу. Правда, конечно, далеко не в таких масштабах они работали, как в девяностые – тогда просто ордынское нашествие было.
Война шла порой жестокая. Карманники тоже вычисляли оперов в толпе. Одно время была у них фишка – отточенным шилом в толпе тыкали сотрудников розыска в спину в бок, в печень, отправляя на больничную койку, а то и чего похуже. А оперативники засовывали за пояс плотные книги, которые не пробить шилом. И со временем эти книги были все в дырках. В общем, классики спасали мир не только добрым словом, но и толщиной своих трудов.
Вопреки расхожему мнению, при советской власти смертным боем за такие фокусы воров не били. Вообще, цацкались излишне с контингентом. В девяностые годы братва быстро была отучена от подобных привычек – тогда им уже подобные фокусы с рук не сходили, за такое могли здоровьем и жизнью поплатиться.
Старые карманники. Удивительные типажи встречались, а то и встречаются до сих пор.
В Москве по карманам работал старенький дед, раритетный осколок прошлого. Воровал всю сознательную жизнь на московских троллейбусах определённых маршрутов. И ни разу не сел, не попался. Всегда работал один и обладал демоническим чутьём. Как бы ни маскировались оперативники, он их безошибочно выявлял в толпе и выходил на первой остановке, отсалютовав победно. Сапёр ошибается один раз в жизни. Карманники чаще, но каждая их ошибка заканчивается для них плачевно. Этот человек не ошибся в своей жизни ни разу.
А вот другой типаж – тоже забавный, прежде всего своей тупой упёртостью. В метро его взяли. Левой рукой залез в правый карман гражданина. Был схвачен за эту самую берущую руку, в которой был зажат вожделенный кошелёк. Ну чего там судить-рядить? Состав налицо. Доказательства есть. Признавайся, смягчай вину. Это цыгане и кавказцы не признаются никогда. А воры старый закалки, когда их берут с поличным, признаются всегда – смягчают вину, сокращают срок. Таковы гласные и негласные традиции.
А этот дед вдруг объявляет:
- Не воровал. Ничего не знаю. Кошелёк с пола поднял.
Запросили его биографию. Выяснилось, у него одиннадцать судимостей. Все за кражу левой рукой из правого кармана. И ни разу он не признался в содеянном. Всегда говорил, что кошелёк с пола поднял. Уникальная же твердокаменность и непоколебимость.
Как ни крути, а профессиональная преступность в СССР была фактически уничтожена. Семидесятые, восьмидесятые годы двадцатого века ознаменовались тем, что в воры полезли дилетанты, не желающие знаться с профессиональной воровской средой. Термин у оперативников появился «непрофессиональный блат». То есть полдня ты честно работаешь и учишься, получаешь грамоты как передовик, а вторую половину дня – воруешь, мошенничаешь или творишь что-то в этом роде, и преступником себя никак не считаешь. Не обошёл этот процесс и карманных крадунов.
Ещё в восьмидесятые годы оперативники сетовали на то, что с каждым годом карманников распознавать все сложнее. Все меньше плохо одетых, татуированных, только что откинувшихся от хозяина воришек. И все больше самоуверенных хлыщей, в дорогом прикиде, нахальных, качающих права.
Среди карманников теперь и люди с высшим образованием, и мужчины, и женщины. Одни или с сообщниками. На любой вкус.
Кого только не задерживали сотрудники специальных поисковых подразделений. Тут и бывший оперативник КГБ на рубеже девяностых годов, который откровенно говорил, что будет воровать, пока машину не купит. Купил – притом дорогую иномарку. И целые семьи – вон, из Киева прибыли отец с сыном. Сын на стрёме, отец с рукой по локоть в кармане зазевавшегося москаля. Кавказцев полно. И даже негры встречались.
Иногда удивительные люди попадали в этот бизнес. В Подмосковье был дедок – ветеран войны. Как ни праздник 9 мая или ярмарка – он ордена надевает и двигает в толпу, к народу. И там лазит по карманам. Когда его ловят на факте, а ловили его постоянно, поднимает дикий вопль – обижают ветерана, вешают на него менты клятые незнамо что. И срабатывало – народ заступался, потерпевшие заявления не писали. А он затаивается и ждёт следующую ярмарку или Первое мая.
Вообще, этот вид деятельности обладает какой-то нездоровой притягательностью. Ворюг порой интересует больше не стоолько сам преступный заработок, сколько демонстрация своей ловкости, превосходства над остальной биомассой. Мол, я как высшая сила – выворачиваю ваши карманы, а вы в носу ковыряете. Комплекс такой супермена. У многих асоциальных элементов и служивых людей присутствует.
Один старый вор, завязавший вовремя, признавался:
- Когда в транспорте еду, руки в карманы засовываю и в кулаки сжимаю. Потом что они прямо сами пытаются в чужой карман залезть. Это же наркотик. Это навсегда.
Именно такой мотив выдвинул оперативник подразделения по борьбе с карманными кражами, которого на этих же кражах и повязали его же коллеги – подрабатывал в свободное от работы время. Отлично знал методику действий и самих воров, и своих сослуживцев, вплоть до графика и маршрутов движения групп. Но это ему как-то не помогло.
- Да не в деньгах дело, - говорил на допросе. - Хотел показать, что я могу. Притом лучше самих карманников.
Ну и показал так показал.
Большие мастера по карманам цыгане – точнее, цыганки. Они обычно работают со скальпелями, реже – шипачеством занимаются. Окружат жертву, закрутят, как снежная метель, в вихре, заморочат голову, выбьют из колеи, и уже кошелёк из кармана пустился в волнительное путешествие – от одной цыганки к другой, а затем попал в детские ручки, а малец уже сквозанул прочь. Они, твари, тысячелетиями оттачивали методику облапошивания ближних и дальних. Против них работать особенно трудно. Мероприятия по цыганским шайкам больше напоминают войсковые операции и требуют много народу и высокого оперативного профессионализма.
Кстати, один из самых известных цыганских убийц, на котором больше десятка трупов, начинал тоже с карманов, ещё в юном возрасте. И первая его жертва – женщина, у которой он увёл на рынке кошелёк. Она заметила, подняла шум, получила ножом в бок, и поплатилась жизнью.
Вообще, часто карманники совсем не такие тихие, какими кажутся. Вполне могут полоснуть ножом тех, кто схватит их за руку, или подрезать свидетеля. Такие прецеденты бывали. Хотя в их среде это и считается верхом непрофессионализма.
Крутится колесо сансары. Времена меняются. Старички, как всегда, уходят. А шустрая молодёжь, как всегда, подтягивается на их место и выгрызает себе охотничьи угодья. Но и тут все чаще это процесс приобретает какие-то гипертрофированно-абсурдные очертания, что неудивительно в болезненные времена упадка и размытия основ. И вот уже МУР принимает новое воровское пополнение на факте. Два пацана по семь лет и девчонка десять из детдома. Уже работают вовсю, уже профессионалы. По ГУМу прошлись, по метро. Пацаны мелкие, меж ног пролезут, по сумкам прошарят, денег нагребут и за конфетами идут – на честно украденное гульбарят, конфеты покупают, сладкие пироги и лимонад!
Близко к карманникам стоят барсеточники. Не только такие, которые в кафе по сумкам шарят. Но и те, которые работают, например, по автостоянкам у магазинов, на трассах. Создаёшь какой-то ажиотаж, или прокалываешь колесо. Пока водитель возится, разрешает ситуацию, из салона пропадает сумка – с деньгами, ключами, документами. Ключи и документы на фиг не нужны – их часто возвращают. А вот деньги – это святое. Это как птицу кошке поймать – законная добыча.
Помню, такие барсеточники увели у одного крупного бизнесмена коллекцию марок за два миллиона долларов. Пока он базарил с кем-то около своей машины, у него экспроприировали портфель с коллекцией. Потом часть МУР нашёл.
Такими преступлениями в основном промышляют в Москве грузины. Особенно их много стало после того, как в Грузии стали сажать за принадлежность к воровской среде. Куда им, отвергнутым в родном отечестве рыцарям пера и топора податься? Правильно, в Россию, там законы либеральные. Вот и бродят по столицам шайки грузинских квартирников, барсеточников. При этом действуют жёстко, порой такие вот кражи легко перерастают в грабежи, разбои, а то и захваты заложников.
Наш отдел работал по ним активно, анализировал сложившуюся ситуацию. Пришли к выводу, что работают, как правило, разветвлённые многочисленные шайки, подпадающие под понятие организованное преступное сообщество. Во главе обычно стоят сбежавшие с Кавказа воры в законе. Делятся по экипажам, рассаживаются в машины и выбирают подходящие объекты.
Каждый такой экипаж в год зарабатывает более миллиона долларов. Нормальные деньги. Хватает ещё и на то, чтобы территориальные органы внутренних дел спонсировать, дабы те не сильно носом землю рыли. Как уже говорилось выше, в других коррупционно необустроенных местах они не работают…
Оценили 10 человек
20 кармы