Всегда любил читать мемуары царских чиновников – они очень умиротворяющие, такие совершенно ненапряжные, расслабляющие… Оно и понятно: люди за десятилетия чиновной карьеры при последних царях привыкли к очень плавному стилю работы, без сверхусилий и надрывов. Вот реально – царский чиновник (по крайней мере, среднего и верхнего уровня) не перерабатывал, рабочий режим и ритм был весьма «щадящий».
Даже не могу сказать, что это плохо… В конце концов, для эффективной работы совсем необязательно безвылазно торчать в кабинетах и делать вид, что напряженно трудишься в поте лица. Однако это в мирное время. Но посмотрим, что там у них – чиновников Российской империи – творилось в военное время.
Итак, 27 февраля (12 марта н.с.) 1917 года. Хрен с ним, что это в сущности первый день Февральской революции – революцию можно не предсказать. Хотя как раз высшим чиновникам таки и нужно бы… Ну да бог с ней с революцией, пока. Важно, что 27 февраля 1917 года – это (не побоюсь тут пошлого капслока) ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ!!! Третий… год… мировой… войны…
Но 27 февраля (12 марта н.с.) это еще и понедельник, начало рабочей недели. Повторю – в разгар войны с миллионами убитых и пленных… Рабочий день главы царского МИДа в понедельник в разгар войны начинается в половине десятого утра… И не в рабочем кабинете, нет. В постели. Министр спит. И тут около 9 часов 30 минут утра – понедельник, рабочий день, такая малость как третий год мировой войны – его будит неожиданный звонок… Т.е. без телефонного звонка в понедельник на третий год мировой войны министр спал бы и в 10 утра и дальше.
Да, все эти детали мы знаем от самого министра – Николай Николаевич Покровский (1865-1930) оставил весьма неплохие мемуары. Если Вы думаете, что министр столь сладко спал, потому что всю ночь напряжённо работал – таки не совсем. Конечно, в воскресенье накануне он встречался с массой всяких представителей верхов и т.п., но завершил то воскресенье вполне семейными посиделками с приятелями и родственниками. И этот факт мы знаем не из мемуаров самого министра Покровского, а уже из мемуаров его ближайшего помощника – Владимира Борисовича Лопухина (1871-1942). Кстати, он из древнего рода тех самых Лопухиных, умер в блокадном Ленинграде, а в феврале 1917-го был директором Департамента общих дел МИДа.
Важно, что свои мемуары Покровский и Лопухин писали в разное время и в разных странах, не зная ничего друг о друге уже много лет. Т.е. их мемуары – два разных, независимых источника. Т.е. там, где они стыкуются друг с другом и общими фактами истории – можно смело верить.
Короче, вечер воскресенья глава МИДа завершает дома – тусят допоздна с Лопухиным, с женами и двоюродным братом жены. Короче, явно не напряженное рабочее заседание, а нечто совсем наоборот. Потому министр и спит в понедельник так долго. Это, повторяю, шёл ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ!!!
Его зам, тот самый Лопухин – в рабочий понедельник тоже совсем не ранняя пташка. Читаем в его мемуарах: «27-го утром в одиннадцатом часу я по обыкновению отправился из дому в министерство». Т.е. утром в понедельник он прибывает на работу не ранее 11 утра – и это не потому что предыдущие день и ночь был страшно занят важной работой. Нет. Просто «по обыкновению» все эти господа никуда не спешат. ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ …ять!!
Рабочий день они, кстати, «по обыкновению», заканчивают то в шесть вечера. Ну конечно в течение вечера там еще идут всякие тусовки дипломатов и аристократов – там тоже, между делом, «по обыкновению» обсуждают и решают дела. Но в целом рабочий день на ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ у них примерно с 11 утра до 18 вечера.
И вот не стоит думать, что царскому Министерству иностранных дел НА ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ было нечего делать – там такая жопа была только с экономическими и финансовыми отношениями союзников по Антанте, что этим господам в пору бы работать почти круглосуточно. Ну примерно как работали чины ГКО или НКИД при Сталине в 1941-45 годах…
Собственно, наивно предполагать, что при таком расслабленном режиме подчинённые министра Покровского и директора департамента Лопухина работали сильно напряжённее начальства. Нет, верю, что на работу их подчинённые приходили несколько раньше 11 утра – но при столь неспешном начальстве, предполагать надрывную работу аппарата можно только по сказочной наивности. Ну и опять же достаточно сравнить с мемуарами советских чиновников МИДа эпохи например А.Я. Вышинского – там в мирное время стиль и ритм работы куда напряжённее, чем у их царских коллег НА ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ.
P.S. Ну и стало быть завершим рассказ про 27 февраля 1917 года у последнего главы царского МИДа – итак в 9:30 его будит телефонный звонок, сообщающий что в столице беспорядки столичного гарнизона и вообще… Это еще нет 10 утра, запомним. В итоге находящиеся в Петрограде царские министры первый раз собираются на совещание по поводу беспорядков в столице в разгар мировой войны в час дня – т.е. через три часа с лишним по получении тревожных сообщений – это при том что у каждого служебная машина и (как неоднократно поминает в мемуарах сам Покровский и подтверждает его зам Лопухин) улицы еще свободны, до обеда восставших на них нет. Т.е. ничто не мешало министрам собраться через полчаса, ну через час максимум. Но они привычно не спешат…
Да, собираются в час дня в особняке председателя Совета министров (т.е. главы правительства) князя Голицына. Как вспоминает сам Покровский: «Собственно говоря, у князя Голицына никакого заседания не происходило, даже не садились и разговаривали стоя. Кабинет его в нижнем этаже выходил окнами на улицу, почти напротив Тенишевского училища. Стали говорить, что в Тенишевском училище собираются какие-то подозрительные личности, может быть стрельба по окнам, а потому предпочтительнее беседовать в соседней комнате, выходившей окнами на двор. Но и там пробыли недолго. Справедливо указывали, что пребывание Совета министров в соседстве с беспорядками может легко окончиться его арестом. Поэтому лучше отправиться в обычное место заседания, в Мариинский дворец, и там продолжать обсуждение создавшегося положения. Это решение удалось осуществить беспрепятственно: на автомобилях и по тому же пути, т. е. по Симеоновскому, Фонтанке и Невскому, я благополучно проехал в Мариинский дворец. Думаю, что и другие проехали тем же путем. Здесь в три часа дня началось заседание Совета министров…»
Заседали с 3 часов дня до 6 вечера. Даже не буду рассказывать какой они там чушью занимались. Ну понятно, что некий хаос при неожиданных происшествиях неизбежен. Но, напомню, это ТРЕТИЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ – а правительство империи не имеет ни малейших способностей к экстренной работе в кризисной, нештатной ситуации.
В 6 вечера министры решают прервать совещание и продолжить его в 9 вечера. Почему? Так время обеда – аристократический Петроград (вчерашний Петербург) в это время обедает-с… Короче, война войной, а обед по расписанию.
Прервав совещание по поводу беспорядков в столице воюющей страны, глава МИД едет к себе домой и там обедает с женой и своим замом Лопухиным.
На совещание в 9 вечера последние царские министры ещё собрались, но к тому времени на улицах уже вовсю шла стрельба и по соседству горел полицейский участок.
P.P.S. На заглавном фото последний царский глава МИДа Н.Н. Покровский (сидит справа) во главе русской делегации на экономической конференции союзников в Париже, 1916 г. Не то что б эти господа были глупы – нет, вполне умны и хорошо образованны, но в разгар Мировой войны они не напрягались и никуда не спешили…
А через 100 лет после этих событий какие-то исторические фрики начинают с жаром доказывать, что "...страна была уже на пороге победы и вскоре заняла бы Проливы десантом, но вот коварные жЫдобольшевики свой красной пропагандой разрушили нашу прекрасную имперскую идиллию". Идиллии не было, господа хорошие. Были очень крупные проблемы.
https://www.facebook.com/photo...
Оценили 6 человек
11 кармы