Математические упражнения можно аккуратно сложить и положить в сейф

Дорогие друзья, после вчерашних материалов о нападении на школу в Казани, наше с вами обсуждение свелось к двум пунктам.

Первый - выступили обладатели зарегистрированного оружия, которые предположили, что в случае ужесточения контроля над огнестрелом, нужно аналогичным образом ужесточать контроль и над выдачей прав на вождение, и на приобретение кухонных ножей, и на вообще всё что угодно, потому что оно потенциально может стать орудием убийства.

Это простой пункт, дорогие друзья, потому что, во-первых, президент ещё два дня назад поручил главе Росгвардии в срочном порядке проработать новое положение о видах оружия, разрешённых к гражданскому обороту. То есть принципиальное решение уже было принято и дальнейшее – исключительно вопрос формы, в которой поручение будет исполнено.

И, во-вторых, само по себе сравнение огнестрельного оружия и любым не оружием, с условной ножкой от табуретки, находится за рамками формальной логики. Оружие, напомним, это собирательное обозначения для ряда устройств, предназначенных для поражения живой и неживой цели.

Ни автомобиль, ни кухонный нож, ни ножка от табуретки к этой категории не относятся, потому что конструктивно имеют иное предназначение, хоть ими, разумеется, и можно нанести вред человеку.

Ружьё можно сравнить с арбалетом, можно сравнить с булавой, можно сравнить с межконтинентальной баллистической ракетой, потому что при разных ТТХ все вышеперечисленные объекты принадлежат к одной категории – они были созданы для поражения цели, это их единственная функция, у них нет иного применения.

Ружьё нельзя сравнить с бутылкой шампанского, зажигалкой или мобильным телефоном, потому что эти предметы имеют иной первичный функционал. Именно поэтому во время непосредственных боевых действий ружья используются на 100% чаще, чем карандаши или сковородки – и, честно, мы немного офигеваем от того, что и такие вещи приходится прописывать при общении со взрослой вроде бы аудиторией.

Прозвучали также замечания на тему «настоящий мужчина должен быть вооружён, вы из-за своего страха перед оружием хотите отнять у нормальных людей хобби» и «большинство преступлений совершается с применением незарегистрированного оружия, лучше бы за эту проблему взялись».

Услышали, поняли, хотели бы донести, что наш страх перед оружием сильно преувеличен, дорогие друзья, мы бывали и в стрелковых клубах, и на охоте. Но запрос на ужесточение правил владения огнестрелом – это тоже важно понимать – направлен не против конкретной группы владельцев зарегистрированного оружия. В рамках нашей с вами Федерации речь идёт об общем для всех правиле, поэтому не надо себя выделять в какую-то особую касту просто потому, что у вас в охотничьем сейфе лежит «Сайга», тем более, что ни «Сайгу», ни сейф у вас никто не отбирает.

Что касается незарегистрированного оружия, то на этом направлении работа и так ведётся – от законодательной (с неделю назад внесён законопроект об изменениях в УК и статьи 150 и 151 УПК РФ, по которым некоторые действия подпольных оружейников можно будет приравнять к подготовке к теракту) до оперативной - тут можно регулярно читать сводки о пресечении поставок нелегального огнестрела и его изъятии во всех регионах.

Но нападение в Казани было совершено именно с применением зарегистрированного оружия.

Обе эти проблемы должны решаться параллельно, комплексно, это нормальная практика. Одну проблему бессмысленно подменять другой. И бессмысленно высчитывать процент преступлений, совершённых с помощью зарегистрированного оружия, приходя к выводу, что вероятность такого события составляет 0,00015% (или сколько там процентов?).

Погибло девять человек, в том числе семеро детей, математические упражнения пока что можно аккуратно сложить и положить в тот же сейф, где уже лежит любимая «Сайга».

Резюмируем для промежуточного итога. Пересмотр правил обладания зарегистрированным оружием – вопрос, принципиальное решение по которому уже было принято наверху, поэтому боксировать в комментариях небольшого канала и паблика на эту тему сейчас особого смысла не имеет, дорогие друзья. Введут ли институт поручительства, изменят ли сроки продления лицензии, ужесточат ли надзор за хранением – мы сейчас не знаем. Будем смотреть.

Второй пункт сложнее.

Он про как так получилось, что человеку с диагнозом энцефалопатия выдали справку для приобретения оружия, и заодно про «ага, вы хотите выставить его психом, гуманничаете, хотите, чтобы его лечили, а не упекли в тюрьму на пожизненное». Было также, что «убийца просто притворяется сумасшедшим, чтобы избежать справедливого наказания». Похожее мнение сегодня было и у доктора Мясникова в утреннем эфире Владимира Соловьёва – «я, кстати, даже не уверен, что он психически ненормальный».

Вчера мы немного поспешили, приписав Галявиеву шизофрению, хотя правильнее было бы говорить о психическом расстройстве в целом, потому что конкретный диагноз по результатам экспертизы ему будет поставлен в течение двух месяцев.

Мы объясним, почему в случае Галявиева речь так или иначе идёт о проблемах с психикой, но давайте размотаем всё по порядку.

Вопросом получения справки сейчас занимается следствие, сама психиатр, выдавшая документ, уверяет, что не нашла в 2019 г. отклонений в психике и убийца ей ничем не запомнился на осмотре. СК сейчас проверяет документы клиники.

Разумеется, мы не можем исключать халатность, учитывая, что психиатр работает не с одним человеком, но халатность – не единственное возможное объяснение.

Сама по себе энцефалопатия не является психическим расстройством, это поражение головного мозга, сопровождающееся гибелью отдельных нейронов и разрушением нейронных связей. Люди с этим диагнозом живут, на раннем этапе обнаружения болезни возможно даже полностью восстановление работы мозга. Но это сложная болезнь, при которой больному, как правило, противопоказаны стрессы, недосыпание, несбалансированная диета, вредные привычки, отсутствие или чрезмерные физические нагрузки.

И назначаются регулярные обследования, чтобы врач мог вовремя внести коррективы в процедуру лечения.

Другими словами, при диагностированной энцефалопатии человек не приобретает одномоментно сильные психические расстройства, они приходят позднее, когда процесс лечения уже сильно запущен.

Что случается, когда процесс запущен, можно узнать, набрав в поисковике «психические расстройства на фоне энцефалопатии» - в выдаче вы не найдёте статей из порнушных журналов, там будут исключительно статьи профильных специалистов и диссертации по теме.

Ещё один важный момент, который в этой связи необходимо понимать – психическое расстройство не равносильно невменяемости (многие интернет-гуманитарки до сих пор путают). Невменяемость – это термин из уголовного права, он применяется исключительно к лицам, совершающим общественно опасное деяние. Он имеет конкретные юридические и медицинские критерии, позволяющие говорить о способности лица сформировать интеллектуальное и волевое отношение к деянию, а также наличие психических расстройств, влияющих на совершаемые им действия.

Проще так: условный психопат может быть вменяемым с точки зрения уголовного права, если будет установлено, что в момент совершения деяния он осознавал общественную опасность своих действий. И в таком случае он понесёт полную ответственность за совершённые деяния и садится в тюрьму, а не в дурку на принудительное лечение.

Поэтому, называя Галявиева психически больным человеком, мы не гуманничаем и не говорим, что он не должен понести ответственность по всей строгости закона. Мы просто не путаем психические расстройство с термином из уголовного права.

Ещё проще так: вчера мы приводили в пример Андрея Чикатило, которого психически здоровым назвать невозможно, он без сомнения был психопатом. Но признал вину в убийствах, был признан вменяемым и приговорён к высшей мере наказания. Аналогичным образом в суде вёл себя Галявиев, полностью признавший вчера вину и согласившийся с заключением под стражу.

Наконец, что касается подозрений, что он симулирует безумие и некоторой неуверенности в его психической ненормальности.

Аргументация понятна: убийца получил справку, спланировал нападение, получил оружие, изготовил СВУ, сдался правоохранительным органам и в суде смог описать свои действия – это внешне не похоже на действия психически больного человека.

И эта аргументация ложна.

Потому что в этом случае, дорогие друзья, получается вот что.

Галявиев, проживая в городе-миллионнике в очень спокойное по историческим меркам время, подтверждённо страдает от довольно опасного заболевания, при котором психические отклонения являются одним из характерных последствий. Но он психически здоров.

Однажды он решает, что нападёт с огнестрельным оружием и самодельным взрывным устройством на школу и убьёт людей – просто так. Чтобы избежать правосудия, он будет симулировать психическое расстройство, будет называть себя богом – и таким образом попытается попасть вместо тюрьмы в психиатрическую клинику на принудительное лечение (чтобы гарантированно сойти с ума от назначенных препаратов – другого варианта там нет). Но на суде, при этом, зачем-то прикинется вменяемым, признает вину в содеянном и опишет свои действия в тот роковой день. И согласно его описанию, будет ясно, что он понимает, что именно совершил, и что он планировал это совершить. Всё это вместо того, чтобы продолжать вести себя неадекватно и делать вид, что не помнит предыдущих событий и не себе отчёт в происходящем.

По этой логике получается, дорогие друзья, что вся описанная выше последовательность действий – это поведение нормального, психически здорового человека. Получается, что решение просто так убить случайных людей, тем более детей, в мирное время – это решение психически здорового человека.

Мы в таких ситуациях пишем «алло», дорогие друзья, но тут вообще не алло, потому что, повторимся, его поведение не поддаётся рациональному объяснению ни с точки зрения наших социокультурных норм и морали, ни даже с точки зрения животных инстинктов. Это в лучшем случае некое полубешенство, при котором животное в отдельные моменты способно собой управлять, но в другой момент уже не может контролировать спонтанное желание причинить вред ближнему.

Какой бы ни была его конечная цель (если она вообще существует), вся последовательность действий нападавшего в Казани, равно как и гипотетическое желание прикинуться сумасшедшим, чтобы избежать правосудия, не могут быть результатом работы здорового мозга и здоровой психики в целом.

Мы как общество просто не можем рассматривать всё произошедшее как некий вариант психически нормального поведения – и для этого, честно, нам даже не нужно профильное медицинское образование, достаточно просто спросить себя: «Мог ли такое придумать и совершить нормальный человек?».

И если мы вдруг как общество отвечаем на этот вопрос «да», то нам с вами всерьёз нужно задуматься над следующей редактурой Международной классификации болезней.

Что будет с Галявиевым дальше – мы не знаем. По всему тому, что мы видели и слышали, похоже, что по результатам судебно-психиатрической экспертизы его признают вменяемым и посадят. Возможно, навсегда. Лучше бы навсегда, раз у нас мораторий на смертную казнь. Возможно, он умрёт в мучениях, если его энцефалопатия дошла до необратимой стадии.

Но даже если его признают вменяемым, психически здоровым Галявиев после всего того, что он совершил, быть не может. Просто в его случае это никак не должно повлиять на неотвратимость возмездия, ровно как это было в случае Чикатило.

Произошедшее в Казани – очень тяжёлая тема и мы больше не планируем к ней возвращаться. Мы вообще не хотели бы, чтобы она была.

Но что случилось, то случилось. И чем раньше общество прекратит драпировать трагедию нелепыми призывами, лозунгами и неуместной иронией, тем больше у него будет времени подумать о глубине проблемы.

Повторимся. В России, на одной с вами и нами территории, сегодня официально проживает порядка 5,8 млн людей с психическими отклонениями. А количество недообследованных до сих пор точно неизвестно.