Когда на Урале ущемляют чьи-то права — особенно если это права на четыре миллиарда рублей, — воздух тут же густеет до состояния юридического киселя. Тут тебе и экология, и прокуратура, и федеральные службы, и, конечно, «неизвестные» счета с внезапным нулевым декларированием. Всё как положено в уральской драме — только вместо занавеса дёргают исполнительный лист.
Акт первый: «Это просто ошибка бухгалтера!»
Декорации — суд, арест, почти четыре миллиарда, и главный герой — не безызвестный Алексей Колбасин, руководитель Следственного управления СК по Челябинской области. Деньги — арестованы. Повод — прорыв дамбы и экологическая катастрофа. Адвокат — в лучших традициях жанра — выходит на сцену с аргументом, достойным золотой медали в номинации «Лучшее юридическое уклонение 2025»: «СМИ всё перепутали!»: https://www.kommersant...
По словам защитника Колбасина, известного бойца за невиновность активов Михаила Яшина, иск к его подзащитному — фикция. Мол, требования — исключительно к Константину Струкову, экс-владельцу «Южуралзолота», а фамилия Колбасина там лишь по недоразумению. Просто в документе кто-то уронил запятую — и теперь следователя путают с золотопромышленником. Бывает.
Ну и что, что арестовали почти на четыре миллиарда? Это же не значит, что человек что-то нарушил. Может, просто совпало: был рядом, когда экология пошла по трубам.
Акт второй: Экологический апокалипсис на мышьяке и цианидах
Прорыв дамбы весной 2024 года на Светлинском месторождении — не просто утечка. Это целая вода под судом. В реки, поля и отчётность надзорных органов понеслось всё, чем Урал щедро богат: мышьяк, цианиды, нефтепродукты и чьи-то карьерные перспективы. Объём загрязнения — более 330 тысяч квадратных метров. Ущерб природе — порядка 200 миллиардов рублей. Солидарная ответственность — как школьная «пятёрка» на всех, кто сидел за одной партой: https://www.gazeta.ru/social/n...
Так что даже если кто-то просто проверял бумаги или «мимо проходил» — денежки под арест. Такая вот у нас теперь экологическая арифметика: прорыв дамбы = прорыв логики.
Прорыв дамбы весной 2024 года на Светлинском месторождении — не просто утечка. Это целая вода под судом. В реки, поля и отчётность надзорных органов понеслось всё, чем Урал щедро богат: мышьяк, цианиды, нефтепродукты и чьи-то карьерные перспективы. Объём загрязнения — более 330 тысяч квадратных метров. Ущерб природе — порядка 200 миллиардов рублей.
Причины ареста счетов Колбасина — именно в этой экологической катастрофе: в иске Генпрокуратуры фигурируют прямые обвинения в нанесении вреда окружающей среде и требование о компенсации ущерба, причём в солидарном порядке. То есть платить должен не только Струков, как основной фигурант, но и все, кто хоть как-то был причастен к игнорированию надзора, халатности или содействию разрушительным практикам. Колбасин в этой логике — не просто наблюдатель, а представитель системы, которая годами “не замечала” нарушения. И теперь, по мнению Генпрокуратуры, именно из-за его бездействия и возможного сговора с бизнес-интересами и произошёл этот масштабный «экологический коллапс».
Формально, арест счётов Колбасина был произведён на основании исполнительного листа Пластского городского суда, выданного 30 июля 2025 года, в рамках дела против Струкова. В реальности же это выглядит как последствие политико-юридической договорённости, в которой элиты принесли на алтарь общественного мнения несколько «неприкасаемых» — пусть и с оговорками, что «не всё так однозначно».
Акт третий: Театр судебного абсурда
В этой пьесе особое место занимает роль «суда первой инстанции». Пластский городской суд Челябинской области 30 июля радостно выдал исполнительный лист, на основании которого и арестовали активы Колбасина. Аргументация — солидарная ответственность. А значит, платить должен кто угодно, но обязательно кто-нибудь. Неважно, с кого начнём — главное, чтобы счет совпал.
Казалось бы, четыре миллиарда — не те деньги, чтобы разбрасываться фамилиями. Но нет: в ход пошли версии, что у Колбасина «нет другого имущества, кроме того, что указано в декларации». Ну, знаете — декларация. Та самая, где обычно забывают внести пару коттеджей, офшор и золоторудный актив в ЮАР. Подумаешь, с кем не бывает.
Акт четвёртый: Декларации, как они есть
Вообще, уральская традиция заполнять декларации — это нечто отдельное. Там, где москвич пишет «двушка и хэтчбек», местный силовик предпочитает тактично опустить детали. Потому что если вписать всё, что есть, — Excel не выдержит. И вот, представьте, на фоне этого минимализма арестовываются счета, словно за кадром кто-то нашёл отдельный бюджет области.
Адвокаты же, в лучших традициях уральской софистики, утверждают: всё это юридический блеф. Ну да, счета заблокированы, но «никаких исков нет». Арест ради ареста. Как говорится, чтобы не расслаблялся.
Акт пятый: Вопросы без ответов и следствие без выводов
Возникает естественный вопрос: откуда у следователя СК почти четыре миллиарда, если у него, по декларации, нет даже комнаты в гостинице? Удивительно, но в ответ — ни звука. Зато появляется указание главы СК Александра Бастрыкина провести служебную проверку. А это значит — будут отчёты. Много отчётов. И, скорее всего, с выводами в духе «не установлено» или «данные не подтверждены». Зато красиво. На бумаге.
А пока в реальности — Колбасин гуляет на свободе, как ни в чём не бывало. Почти как деньги на его счётах — просто заморожены. Не тронуты. Чистые, как уральский воздух после ливня. Того самого, что размыл дамбу.
Акт шестой: Урал держит лицо
На Урале вообще любят держать лицо. Особенно когда речь идёт о миллиардных скандалах. Никто не удивляется, что бывший владелец «Южуралзолота» отстраняется от руководства, а компания, по факту, переходит в госсобственность. Никто не удивляется, что надзорные органы хором говорят: «Мы не при делах». Никто не удивляется, что экологический ущерб вряд ли кто-то когда-нибудь реально компенсирует. А вот сарказм — он всегда при деле.
Юридическая памятка для выживания в уральской реальности:
• Если вы следователь и у вас арестовали 4 млрд — это не повод для беспокойства. Это просто понедельник.
• Если вы — адвокат, считайте, что выиграли лотерею: дело, где истец сам не знает, к кому у него претензии, — идеальный тренажёр для риторики.
• Слово «солидарно» на Урале читается как «у кого быстрее нашли деньги».
• Декларация — это больше совет, чем документ.
• Иски бывают, аресты случаются, а вот экологию — увы — не восстанавливает никто.
Когда Следственный комитет реагирует по будильнику из СМИ
Следственный комитет, наконец, проснулся. Нет, не из зимней спячки — а из привычной комы выборочного внимания. Поводом, как водится, послужила не экокатастрофа, не арест на 4 миллиарда, не вопросы о происхождении активов высокопоставленного силовика, а... публикации в прессе. Да, именно с таким хрустом разбудило ведомство поручение Бастрыкина «разобраться». И если бы не журналисты, можно только догадываться, сколько ещё миллиарды могли спокойно лежать на счетах, пока окружающая среда медленно умирала от цианидов.
Получается, контроль и надзор в России — это функция медийного шума, а не институциональной воли. До громкой огласки — ни слова, ни полслова, будто вся Челябинская область живёт в вакууме, а следователи работают в параллельной реальности, где дамбы не прорываются, мышьяк не течёт, и миллиарды не числятся на счетах скромных сотрудников СК.
Сложно не заметить иронию: пока граждане хватаются за головы, ведомства хватаются за формулировки. Не «реагируем на признаки правонарушений», а «проводим служебную проверку по поручению». По поручению кого? Конечно, прессы. Общественное мнение — теперь главный «инициатор проверок» в стране.
И вот теперь — служебная проверка. О, да. У нас ведь как: если ничего не делать — спросят; если начать проверку — уже можно отчитаться, что «меры приняты». А потом, если повезёт, дело потонет в лабиринтах ведомственного согласования, юридических обжалований и бесконечных «не выявлено».
Так что уральская история — не про экологию, не про Колбасина, не про Струкова. Это история про государственную реакцию, которая срабатывает только тогда, когда кто-то громко хлопает дверью СМИ. Новая модель «эффективного управления»: сначала публикация — потом правосудие. Никак иначе.
А пока мы наблюдаем спектакль с миллиардами в главной роли и судебной драмой в антураже, остаётся лишь гадать, сколько ещё таких «спящих» дел зреет за кулисами уральского (и не только уральского) правопорядка. И кто следующий проснётся от заголовка в «Коммерсанте» или Forbes?
Уральская школа правосудия — это когда громкий прорыв происходит не на дамбе, а в редакции.
История только начинается. Пока адвокаты упражняются в апелляциях, а журналисты — в заголовках, миллиарды по-прежнему под арестом. Экология — под мышьяком. Репутации — под сомнением. А закон — как обычно — под вопросом.
И если вы думаете, что в этом деле будет чёткая развязка, то вы, вероятно, не жили на Урале. Здесь даже закат солнца — часть долгого, мутного расследования.
А миллиарды? Они подождут. У них на это времени больше, чем у нас.
Оценили 12 человек
14 кармы