Каждому - своё!

Однажды Геннадий Николаевич собрался к женщине. Ну, как водится, купил вина и тортик. Мерзкий такой тортик, надо сказать. Много крема и совсем никакой в плане закуски. Геннадий Николаевич поморщился, когда покупал его, но всё же купил. Лучше бы колбасы, – подумал он и тоскливо поглядел на полки с водкой. Но, тем не менее, пересилил своё вполне адекватное желание и поступил неадекватно: купил вина и тортик.

Женщину звали Алевтина Михайловна. Она была старой девой и, наверное, стервой. Но другой женщины у Геннадия Николаевича не было. Поэтому он взял свой дурацкий тортик (лучше бы колбасы) и вина (гадость какая!) и пошёл на остановку троллейбуса.

Троллейбуса долго не было, и Геннадий Николаевич начинал потихоньку злиться. Была осень, и шёл мелкий дождик. Зонтика не было, и Геннадий Николаевич замёрз и основательно промок. Водки бы, – подумал он, с ненавистью поглядев на тортик. И колбасы, – сразу отозвался желудок. Чего меня несёт куда-то? – Геннадий Николаевич задумался. Троллейбуса всё не было, а дождь становился всё сильнее. Заболею, – Геннадий Николаевич снова покосился на тортик. На остановке никого не было, и ему стало совсем тоскливо.

– Давно стоите? – за спиной раздался молодой юношеский голос. Геннадий Николаевич обернулся и увидел парочку. Совсем молоденькие юноша и девушка.
– Давно, – буркнул он в ответ и отвернулся.
– И троллейбуса не было? – снова спросили за спиной.
– А чего бы я тут стоял? – Геннадий Николаевич снова обернулся и сверкнул глазами.
– Извините, – юноша слегка смутился.

Дождь усиливался. За спиной слышалось перешёптывание. Геннадий Николаевич напряг уши и стал прислушиваться.

– Я хочу торт, – сказала девушка.
– Да ну его, там слишком много крема, фигуру испортишь.
– Значит, я, по-твоему, толстая?! – в девичьем голосе послышались нотки обиды.
– Нет, конечно, нет! – юноша стал её успокаивать.
– А почему мне нельзя торт?
– Ну, где я тебе сейчас торт возьму?
– В магазине, где же ещё? – девушка, похоже, обиделась.
– Ну, зачем нам торт? – парнишка из последних сил пытался выкрутиться. – Разве нам и так не хорошо?
– Тебе для меня торта жалко? – девушка почти плакала.

Геннадий Николаевич с ненавистью поглядел на проклятый тортик. Ему было стыдно, что у него есть тортик, а у них нет. Наверное, у парнишки просто нет денег, – подумал он.

Украдкой оглянувшись, он увидел, что девушка смотрит в другую сторону, а парень шарит в своих карманах, добывая смятые купюры. Перед глазами вдруг встала Алевтина Михайловна в стоптанных тапках на босу ногу, длинном цветастом халате, и два её кота, норовившие всё время наделать в ботинки Геннадию Николаевичу. Почему-то вспомнились её слова про то, что «девственность – главное богатство каждой женщины». Он передёрнул плечами, то ли от холода, то ли от этого видения и подошёл к парню.

– На! – сказал он коротко, всучил ему в руки торт и, повернувшись, решительно пошёл прочь.

Отойдя уже довольно далеко, он услышал, как девушка крикнула ему вслед:
– Спасибо!

Заболею, – снова подумал он, входя в тепло магазина. Покупателей не было, и миловидная продавщица улыбнулась ему навстречу.
– Вы опять за тортом?
– Что?! – Геннадий Николаевич уставился на неё, как на последнюю дуру. – Никакого торта! Бутылку водки и палку колбасы!

Двое влюблённых были совершенно счастливы, целуясь в тёплой темноте подъезда и угощая друг друга тортом. Алевтина Михайловна гладила своих котов и думала, что все мужики – сволочи, а девственность – главное богатство каждой женщины. Геннадий Николаевич выпил водки, закусил колбасой и заснул абсолютно удовлетворённый проведённым вечером.

©  Павел Хмельницкий