Она не создавалась как убийца танков. Её предначертанием было небо — разрывать стальные брюха "Юнкерсов", крошить "Хейнкели" над городами и заводами. 37-мм автоматическая зенитка 61-К, созданная в горниле предвоенной гонки вооружений, была вершиной советской инженерной мысли: 160 выстрелов в минуту, эффективная досягаемость по высоте — 3000 метров, бронебойный снаряд массой 0,76 кг, вылетающий со скоростью 880 м/с. Её дульный тормоз гасил пламя, станины обеспечивали круговой обстрел, а прицел позволял бить по пикирующим целям. Но война — как всегда — распорядилась по-своему и бросила зенитку в грязь окопов под Москвой осенью 1941-го. Там, где небо было закрыто дымом горящих деревень, а главной угрозой были не бомбардировщики, а серые силуэты Pz.III и Pz.IV, ползущие к столице, 61-К обрела новую, страшную профессию. Импровизация стала её кредо.
Расчёты, продрогшие в промёрзших воронках и спавшие по часу в сутки, быстро поняли: их «зенитка» умеет больше, чем написано в уставах. Бронебойный снаряд БР-167 на дистанции в 500 метров прошивал лобовую броню Pz.III толщиной до 50 мм — словно картон. Даже под углом 60 градусов он пробивал 37 мм стали. Этого хватало, чтобы уверенно поражать не только борт, но и лоб «тройки». С Pz.IV было сложнее — 50-мм лоб держал попадание, но в борт, в корму, в ходовую — 61-К била без пощады. Баллистика была важна, но главное — ярость и смекалка.
Орудия маскировали в развалинах, у дорог, на обратных скатах. Били внезапно — короткими очередями, целясь в люки, в экраны, в баки. Один точный выстрел — и танк вспыхивал. Скорострельность превращала зенитку в косу: пока экипаж танка искал, откуда стреляют, второй и третий снаряд эффектно заканчивали боевой эпизод. Под Волоколамском 19 ноября 1941 года расчёты старшего сержанта Тарасова из трёх 61-К остановили атаку пятнадцати танков, подбив семь.
Сравнительная таблица автоматических зенитных пушек: советской 37-мм 61-К и немецкой 3,7 cm FlaK 18.
Но фронт менялся. На смену бронированной лавине всё чаще приходил удар с неба — точный, резкий, расчётливый. Ju-87 пикировали на переправы, артиллерийские позиции, колонны с боеприпасами. 61-К снова применяли по назначению, но теперь — в условиях острого дефицита времени и пространства. Так начался второй этап её карьеры. Высокий силуэт делал орудие уязвимым, и заводы срочно начали выпускать броневые щиты — грубые, угловатые, но спасавшие наводчиков и заряжающих. «Штуки», пикировавшие почти вертикально, требовали от расчётов не просто огня, а новой тактики: огненного веера, упреждающих залпов, предельной реакции.
Сравнительная таблица автоматических зенитных пушек: советской 37-мм 61-К и немецкой 3,7 cm FlaK 18.
Инженеры ответили: дульный тормоз изменили, чтобы снижать подброс ствола; механизмы наводки упростили и сделали плавнее — чтобы успевать за целью. Расчёты учились бить по упреждению, ставя перед пикировщиком «огненный веер». Малая 37-мм пушка, рассчитанная на высоту, теперь работала и в ближнем бою. На средних и малых высотах она била быстро, точно и по всем — от бомбардировщика до штурмовика. 61-К стала универсальным солдатом ПВО.
В своей нише 61-К была незаменима. Она прикрывала переправы, держала рубежи, отбивала налёты. Её сила — в массовости, простоте и ярости. Завод №8 в Свердловске штамповал их тысячами: более 20 000 орудий за годы войны. Она стреляла над Сталинградом, на Курской дуге, под Берлином. Её расчёты врывались в бой, как пехота — с зажигательными бутылками и гранатами на случай, если танки подойдут слишком близко.
61-К стала родоначальницей послевоенных зенитных автоматов — от ЗУ-23 до «Шилки». Её 37-мм снаряд не крушил тяжёлые танки, но горел в броне «панцеров», рвал гусеницы, сбивал «Юнкерсы», спасал тех, кто оставался без поддержки. Это было оружие не парадов, а войны: выносливое, универсальное, всегда на передовой. Она не имела титула «легендарной», но выигрывала минуты, метры и километры, от которых зависела судьба батальона — а порой и всего фронта.
https://dzen.ru/a/aEUPvkTtWQbWU8Rj
Оценили 59 человек
109 кармы