Тракторист Гинзбург

Однажды к нам в школу пришла комиссия из гороно. Наша учительница Надежда Викторовна сказала, что следующий урок будет называться "Моя будущая профессия". И что эта комиссия на нем обязательно будет. И мы, как будущее и надежда страны, обязательно должны сказать, кем мы хотим быть.

- Вот ты, Оля Бондаренко, кем ты хочешь быть?
- Шалавой! - крикнул Андрюха Костиков вместо Оли.

Надежда Викторовна была женщиной решительной и тут же выгнала Андрюху из класса. Все глубоко вздохнули от зависти.
- Бухгалтером, - нарушила тишину Оля.
- Что? - не поняла Надежда Викторовна.
- Бухгалтером хочу быть. Как мама. На текстильной фабрике чтобы.
- А...Ну и хорошо, молодец, Оля.Бухгалтером это очень хорошо! Полезная и нужная профессия, между прочим.

Дальше, чтобы исключить неожиданности Надежда Викторовна сама решила раздать нам профессии. Ну, чтобы никто не сказал, что он хочет быть кем-нибудь не полезным и не нужным.
Мне достался матрос. Конечно, матрос всегда очень полезен в быту. Владику Захарову достался космонавт. А вот Мише Гинзбургу внезапно достался тракторист.

Пришла комиссия. Она состояла из двух женщин в старомодных, но добротных костюмах серого цвета и шиньонах до самого потолка.
Они по очереди долго и нудно говорили про то, что очень важно выбрать будущую профессию, что партия наш рулевой, про пользу обществу и другие вещи. Одним словом, сделали все, чтобы класс практически уснул с пальцами в ноздрях. Миша Гинзбург даже всхрапнул и шмыгнул носом.

- Вот ты, мальчик, кем ты хочешь быть? - обратились они к Владику Захарову.
- Что? Я? - очнулся тот от анабиоза.
- Да, ты, мальчик, - строго смотрела на него тетенька из комиссии.
- Бухгалтером, - неожиданно сказал Владик. - Как мама Оли Бондаренко.
- Хм, - улыбнулась тетенька. - Ну ладно. Хорошая, нужная профессия. А ты? - кивнула она на Вовку Чижова.
- Я... это... тоже.
- Тоже что?
- Как мама Оли Бондаренко. Этим самым.
- Бухгалтером?
- Ну.
- Не ну, а да.
- Да.

Следующим шел Леша Авдеев, который тоже выразил желание стать бухгалтером, как мама Оли Бондаренко.
Единодушны с ним был и Паша Кузнецов, и Наташа Соколова, и Марина Саркисова, и даже возвращенный в класс в честь проверки Андрюха Костиков.
- То есть и ты хочешь стать бухгалтером, как мама Оли Бондаренко? - растерянно спросила его тетенька.
- Ну да, не шалавой же...
- Костиков! Вон из класса! - крикнула стоявшая в оцепенении и ужасе возле доски Надежда Викторовна.
- Погодите, не надо никого выгонять, - повернулась к ней тетенька. - Хорошо, дети, а кто здесь хочет быть кем-то другим? Не бухгалтером.

Руки подняли двое. Оля Бондаренко и Миша Гинзбург.
- Вот ты, девочка, как тебя зовут?
- Оля. Оля Бондаренко.
- Понятно. Но я спрашивала, кто не хочет быть бухгалтером, как твоя мама...
- Я уже не хочу. Я передумала.
- Да? И кем же ты хочешь стать?
- Шалавой! - опять крикнул с места Андрюха Костиков.
- Костиков, вон из класса! - хрипло крикнула Надежда Викторовна.

На этот раз никто его изгнанию препятствовать и возражать не стал.

Дождавшись, пока тот покинет класс, тетенька с надеждой обратилась к Мише Гинзбургу.
- Ты ведь тоже поднимал руку, мальчик?
- Да, - скромно потупился Миша.
- Как тебя зовут?
- Миша Гинзбург
- И кем же ты хочешь быть?
- Трактористом.
- Тракторист Гинзбург? - после паузы спросила она
- Да, - скромно потупил взор Миша.

Тетенька с сомнением посмотрела на большой Мишин нос и блестящие черные грустные глаза, в которых отразилась вся мировая еврейская скорбь, и тяжело вздохнула.

После этого Надежда Викторовна месяц лютовала, проводя контрольные чуть ли не ежедневно. Но лично я виноватым себя не считал. Нельзя заставлять детей врать. Тем более они этого делать не умеют. Этот навык развивается исключительно в процессе взросления или с подачи взрослых.

Кстати, Оля Бондаренко потом стала бухгалтером, как ее мама. Не знаю, жалеет ли она, просто факт.

(с)  А.Гутин