Победа в битве с дураками

Избавление города от доски Маннергейма – это очевидная победа горожан. Предыдущий символический перелом такого рода был одержан жителями в ситуации с “Охта-центром” еще в прошлом десятилетии. К сожалению, достижений не очень много – власти у нас редко признают ошибки и тяжело гнутся под народным недовольством, однако в случае с доской слишком нарочито были раздавлены господами Ивановым и Мединским собственные скрепы, к тому же покусились на святое – на блокаду.

История с выдворением доски из Питера имеет и исторический, и политический подтекст. С одной стороны, это победа красных над белыми в незримой гражданской войне, продолжающейся до сих пор. Но все же, это, прежде всего, победа патриотов над идиотами, и победа здравого смысла над историческим невежеством, ведь добрый дядя Густав Карлович превратился в итоге не просто во врага большевиков, но и во врага России – если даже не говорить об участии в блокаде Ленинграда на стороне Рейха, то можно вспомнить и резню русских, устроенную финнами в Выборге, и концлагерь под Петрозаводском, где смертность была выше, чем в гитлеровских застенках, и завоевательные планы по отторжению от нашей страны территории Карелии, и фразу маршала «Я веду борьбу не с красными русскими, а с русскими вообще. В услугах белых русских не нуждаюсь и в свою армию их не пущу», брошенную в ответ на предложение белых эмигрантов образовать добровольческие подразделения для похода на Ленинград.

Мизансцены хрустобулочников, в которых финский маршал бережно хранит на рабочем столе портрет Николая II, кстати, тоже не очень убедительны – за свое юнкерское прошлое и царскую службу Маннергейм не однократно каялся перед финским народом.

Сегодня имеют все основания считать себя триумфаторами все, кто своими атаками на доску не позволял замолчать тему – те, кто забрасывал доску краской, проделывал в ней отверстия, обливал кислотой, рубил топором – каждая такая акция не позволяла заглохнуть теме в канцелярский тиши судов, итог которых без смелых поступков был бы не ясен. Наиболее последовательно показали себя петербургские активисты “Другой России”, чьи фирменные акции прямого действия, обращенные против доски, предельно точно задевали нервы времени. В принципе, выбора у чиновников было не много – с каждой неделей доска все более теряла приемлемый для памятника вид, и, в конце концов, наиболее удачливые народные мстители нашли бы способ окончательно привести ее в негодность.

Я, внук блокадника, не могу назвать людей, поступающих таким образом, вандалами, поскольку вандалы – здесь те, кто попытались надругаться над памятью моих предков. Полагаю, так мыслит и чувствует не только я.

Патриоты хорошо щелкнули элите по носу – и это тоже хорошо. Привычная конструкция, где власть творит, что хочет, а либеральная “оппозиция”, чьи лидеры сидят у той же кремлевской кормушки, скорее изображает протест, чем бьется всерьез, нарушена Третьей Силой – теми, кто, в отличие от обитателей высоких кабинетов, всегда за Великую Россию.

А вот идея с перемещением изуродованной доски в музей – хорошая, ее автор может гордиться удачной находкой. Именно музеи порой собирают ошибки, мерзости и глупости прошлого – есть же и музей пыток, и музей холокоста, а в музеях, посвященных Великой Отечественной, выставляются знамена сраженных гитлеровских подразделений. Пусть там стоит доска финскому маршалу – в назидание историческим варварам, посмевшим оскорбить город-герой.

Андрей Песоцкий

http://www.apn-spb.ru/opinions...

(на фото - Маннергейм на новом месте, в музее в Царском селе, уже успели установить)