Октябрьская революция ставит главный вопрос. Об их деньгах.

С праздником 100-летия Русской Революции! Хотя, конечно, какой уж тут праздник. Скорее, день памяти и скорби – у нас была Великая Эпоха, но она ушла, и с очень большой вероятностью – безвозвратно. Красный проект в России (но не в мире) потерпел унизительное поражение, но долгое время, даже при Ельцине, ему оказывалось должное уважение, как неотъемлемой части истории, как событию, изменившему мир; хотя еще в 2005 году, с введением выходного на 4 ноября, Октябрьскую Революцию стали плавно вытеснять из народного сознания.

Но в 100-летнюю годовщину все не так. По Революции радостно оттоптались политтехнологи, устроив нам к 100-летию Октября дискуссию между двумя версиями монархизма – гламурно-пошлой и ультраконсервативной, по вопросу захоронения Ленина высказались в соответствующей, привычной им манере такие авторитетные политики, как Собчак, Кадыров, Поклонская… Перевоевывают 1917 и довоевывают 1991, как те американские цветные левые либералы, которые стали валить памятники деятелям Конфедерации.

Понятно, что никто и не ждал государственных зданий в красном кумаче, ментов в белых рубашках, Путина на Мавзолее, и советских фильмов про Революцию на федеральных каналах. Да и не нужно этого. Но вместо адекватной общественной дискуссии, серьезной аналитики, или хотя бы организованной государственной ненависти, на Революцию спустили Кадырова, Поклонскую, Собчак, Катю Гордон, и ещё Егора Холмогорова с какими-то монархистами из Telegram-каналов. Неприязнь, выраженная через подчеркнутое презрение. Оно ведь понятно, конечно. Если отбросить все эксцессы, перегибы, местные особенности и вовсе необязательные дополнения, то Октябрьская Революция ставит главный вопрос. Очень неприятный для нынешней правящей элиты практически во всех странах. Вопрос о деньгах. Об их деньгах. А они очень не любят разговоры об этом.

Пусть народ говорит о взаимоотношениях Трампа и Конгресса и о взаимоотношениях Николая Второго, его супруги, и некой балерины; пусть дискутирует о том, сразу ли на престол Марию Владимировну Гогенцоллерн ставить, или лучше Путин регентом еще пару сроков побудет; пусть спорит о том, когда русским каяться перед Государем – в 2017, в 100-летие «октябрьского переворота», или в 2018, в 100-летие его расстрела. Пусть ищут фальшивые диссертации у чиновников. И пусть даже указывают на отдельные коррупционные нарушения отдельных чиновников по заказу их оппонентов из других «башен». Для продвинутых допускаются вечные дискуссии между кейнсианцами, монетаристами, и либертарианцами. Однако событие, 100-лет назад успешно посягнувшее на основы экономической и социальной системы, полагается забыть. И прежде всего – забыть именно этот аспект Октябрьской Революции.

Мне вот только интересно, как могут сочетаться возросшие международные амбиции России с таким отношением к Октябрьской Революции внутри страны, на фоне общемирового идеологического кризиса? Хорошо, окончательно выбросили на свалку истории Октябрь, ну и с чем Россия пойдет к миру? Что уникального ему предложит? Чем будет скреплять необходимый России и только начинающийся формироваться блок дружественных стран? Из-за чего ученые и разведчики в западных странах начнут сотрудничать с СВР по идеологическим мотивам? Какой основной идеологический инструмент будет у российской «soft power»? Пока я вижу работающими только такие инструменты: прощение кредитов, невозвратные инвестиции, поставка оружия (часто в кредит), инфраструктурные проекты (за российский счет), военная помощь, снятие миграционных или торговых ограничений.

Получается, что мы зачастую покупаем дружбу - русскими деньгами, русскими жизнями, русскими рабочими местами. А такая дружба, без идеологических обременений, извините, ни к чему не обязывает. Сегодня дружим, завтра не дружим, послезавтра США больше заплатили.

Ах да, как я мог забыть. Россия же предлагает миру отказаться от однополых браков! Серьезнейшая заявка на лидерство! Но знаете, я как-то и так не собирался. А дальше-то что?

Павел Жеребин