Гегемоны

                        Часть IV. Когда армия как избавление…

Ноябрь 1983 года. Мы футеровали сталеразливочные ковши старым добрым, проверенным шамотным кирпичом КШУ на водном растворе мертеля. И горя не знали. Десяток плавок он держал точно, но обычно больше. Первым слоем шла шамотная лещадка на мертельном растворе. Это такие тонкие кирпичи, которые лепили плашмя к стенке ковша. Кольца основной футеровки стен ковша заводили спиралями. Штатное количество огнеупорщиков в смене равнялось трём, значит, колец заводилось три, если никто не был в отпуске или на больничке. Каждое кольцо спирали накладывалось на предыдущее. А шов между ними должен был быть не более 1мм. Ввиду чего кирпичи не укладывались поверх предыдущего ряда, как в обычной кладке, а «притирались» движением от себя к стенке ковша, почти весь налитый на кольцо раствор загоняя в щели между основной кладкой и лещадочной. Понятно, что при таких требованиях не только огнеупорщики по ГОСТ, ТУ и ПБ должны были быть трезвыми, хотя бы относительно, но и кирпичи строго стандартных размеров. Иначе никак. Или плохо.

Раствор подавали через резиновый армированный синтетикой шланг что-то в районе пары дюймов или чуть больше в диаметре из монжуса* в приямке под растворомешалкой - под давлением. На конце шланга стоял конусный кран со стальным патрубком-соплом постоянного сечения. В кране то и дело застревали камушки, не замеченные ситом под бункером с мертелем, которые его наглухо закупоривали. Иногда для их выемки приходилось сбрасывать давление и разбирать кран, но чаще их, прокрутив так и сяк, в самый неожиданный момент вышвыривало из сопла. Следом за ним на крыльях возросшего давления мощной струёй вылетал раствор, шмякался о стенку ковша и рикошетил в нас. От каски и до ботинок покрывая нас светло-коричневой красивой жижей, практически не отдираемой до конца от суконной робы, поэтому в простонародье нас называли г**ноляпы.

Тем не менее, с этим все давно смирились ещё до моего устройства в электросталеплавильный цех, а после него - и я. И если кто-то вдруг оказался недоволен нашей работой и её результатом, то это были точно не мы. Так или иначе, но в чьей-то голове вызрел план увеличить количество плавок, выдерживаемых одной футеровкой. И нам завезли а) муллитокорундовый кирпич, призванный сменить на боевом посту КШУ и б) такой же порошок – для раствора.

Дегустировать счастье кладки новым кирпичом досталось нашей смене. И, как показали дальнейшие события, очень зря мы поначалу отнеслись к этому индифферентно. В ковш мостовым краном были спущены два поддона (пакета) кирпича – один с грязно-жёлтым шамотным, второй – с белым и красивым муллитокорундовым. В монжус залит из растворомешалки муллитокорундовый раствор и подано давление. На обечайку ковша водрузилась некая дама. Не то, чтобы лёгкая как облачко, но размером с него. В её спецовку при крайней необходимости можно было легко запихнуть всю нашу бригаду и нам не было бы в ней тесно. Если, конечно, предварительно вытрусить из неё хозяйку. Не могу сказать, что ковш накренился, ибо профнастил над ковшовой ямой, на котором покоилась обечайка, был ещё достаточно прочен. Она появилась, казалось, из ниоткуда, но мы-то знали, что из ОТК.

Дама нависла над верхним краем ковша, облокотившись на него и грудью подавив добрую половину проникавшего к нам искусственного освещения. Она сказала:

- Здрасьте. Приступим. Левую половину ковша вы должны будете футеровать шамотным кирпичом, правую – муллитокорундовым. Это для сравнения эффективности той и другой футеровок, чтобы вы знали, мальчики. Всё – на муллитокорундовом растворе. Раз, два, три, поехали!

- А можно наоборот?

- Нет. Начальство сказало – так. Не разговаривайте много. Было сказано: поехали!

Коль такая тётка сказала ехать – надо ехать. Поехали. И сразу же приехали: в отличие от пластичного, вполне удобоваримого для подачи через шланг под давлением шамотного мертеля, этот новый раствор оказался вязким наподобие асбеста и ни в какую не желал выдавливаться из монжуса. После получаса бесплодных попыток выманить его оттуда мы отчаялись, с упрёком посмотрели на компрессор, да и пошли выгребать раствор в корыто и чистить монжус для мертеля. Дама сначала позвонила кому-то по внутренней связи, пытаясь на нас наябедничать, а потом с кислой физиономией стояла в дверном проёме растворного узла, дабы мешать нам материться и одновременно подгонять, разве что без кнута. Что само по себе нонсенс, но она была такой.

- Что будем делать? - Вытерев потоки пота с просветлённых лиц, спросили мы.

- Начальство сказало, половину ковша футеровать на шамотном растворе, а вторую – на муллитокорундовом. Вы из корыта-то его не выливайте, поставьте корыто на пакеты кирпича в ковше, будете его черпать и разливать по кладке.

Вот ведь здорово всё-таки, что на свете есть женщины, которым вообще пофиг, каким макаром ты будешь исполнять её хотелки, как для этого раскорячишься и на какой минуте отдашь концы – им важен только своевременный и качественный результат. Другими словами, её вообще не интересовало, как мы будем просачиваться между стенками ковша и пакетами, как будем выуживать кирпичи из-под корыта с раствором и все остальные как.

Однако она оказалась лишь частью, хоть и весьма весомой, нашей проблемы. Для высокоинтеллектуального процесса черпания мы, отыскав в хламе, воспользовались какой-то старой каской. Но этот раствор и на кладке вёл себя крайне вязко, не позволяя кирпичу лечь горизонтально по всей своей ширине и задирая его тыльную, обращённую к стенке сторону, тем самым заваливая кладку. Это было не гуд и очень нервировало. Не добавляло оптимизма и то, что муллитокорундовые кирпичи даже и не собирались колоться в нужных местах под ударами кирочки, как шамотные, а выкрашивались мелкими порциями, вовсе не желая приобретать необходимый размер и форму. Но самым паршивым было другое. Даже без замеров, на глаз, было видно, что кирпичи слишком разные по толщине, а дама сверху стонала, что швы слишком велики, что у нас руки, простите, растут из… того, чем она, например, думает и что она доложит руководству. Да уж, не задалась ночная сменка…

- Послушайте, девушка! А не заткнулись бы вы вот прямо сейчас? Или вы не видите, что кирпичи плюс-минус 10 миллиметров по толщине? И как мы вам обеспечим миллиметровый шов? – Спросил я, потому что был самым старшим и культурным из нашей троицы, а бригадир Вася – самым молодым и стеснительным. Третий, Женя, говорить не умел. Кроме «мужики, если шо», «мне проедом» и ещё пары-тройки матов для связки этих слов.

Девушка о сорока пяти – пятидесяти годочков если и приосанилась от такого уважительного обращения, то виду не подала. Напротив, развизжалась на весь белый свет, как будто её оса ужалила. Ну, может, не на весь белый свет, это я загнул, но на наш пролёт цеха, во всяком случае, точно. Аж крановщик проснулся на своей заоблачной высоте и панически заметался по кабинке, спросонья не врубаясь, что он успел натворить во сне и как это теперь исправить**.

Кто не в курсе, электросталеплавильные печи грохочут и орут на расплаве так, что тебе напарник вопит в ухо благим матом, а ты слышишь только высокие составляющие его вопля, да и те в дребезжащем режиме. Печи орали от нас через пролёт, это метрах в двадцати, поэтому девушка их перевизжала на раз.

Это было последней каплей, переполнившей чашу нашего терпения. Вскипел наш разум возмущённый, один за другим мы повыскакивали из ковша, держа каждый в руке по кирпичине. Не знаю, что творилось в её голове и какие мысли её посещали, но вначале она попыталась всей своей тушей заблокировать выход по лестнице, но, будучи оттеснена, живенько потрусила к воротам. Еле поймали, чтобы ткнуть ей в лицо кирпичи с самой разной толщиной.

Девушка ушла от нас, как нам показалось, посрамлённая. Но, однако, выяснилось, что она не поверила ни нашим словам, ни своим глазам. И как только утром на работу пришёл наш мастер, она взяла его на буксир и притащила в пролёт вместе с линейкой. Измеряя, мастер делал такие удивлённые глаза, что во мне сразу окрепло подозрение: гадёныш где-то по дешёвке договорился и привёз брак со своим интересом.

Мы ушли на выходной, точнее, на отсыпной, после которого следовал выходной. Этот ковш в недофутерованном состоянии в конце концов на время отставили на запасную яму, после чего смены перебирали кирпич, складировали его по поддонам по толщине (!) и сваяли-таки футеровку одного ковшика полностью муллитокорундовым кирпичом. Мне же повезло: после выходного нам было сказано, что, дабы освободить пролёт от множества поддонов с КШУ, пока что будем футеровать им. А вскоре меня на два года ангажировала советская армия. И вся эта муллитокорундовая эпопея продолжалась уже без меня.

Кстати, будучи в отпуске, заглянул туда, с ребятами поболтать. Наш мастер был уже не мастер: когда я вошёл в растворный узел, он в качестве огнеупорщика выполнял самую противную работу – чистил монжус. Я так и знал, что он рано или поздно проворуется…

Монжус* – устройство для подачи жидкости путём вытеснения её сжатым воздухом.

…крановщик проснулся на своей заоблачной высоте и панически заметался по кабинке, спросонья не врубаясь, что он успел натворить во сне и как это теперь исправить** - незадолго до моего устройства по вине уснувшего крановщика был травмирован один и погиб ещё один огнеупорщик.