Детство и дедство

                                 Любимый дедушка

Первыми из школы вышли все, кроме нашего класса. Даже старшеклассники – помлеть и пообниматься во время перемены на крыльце под солнышком. Со старшеклассницами. Раскованные такие, скажу я вам. Каждый раз разные, но все раскованные. Мы, разумеется, такими не были. Не ленились отойти в сторонку и уединиться за деревьями. Но и там могли спокойно не обниматься, а держать друг друга за руки и смотреть глаза в глаза.

Снизу, у крыльца, страстно завидуя юности, сверлили их осуждающими взглядами бабушки и дедушки, пришедшие за своей мелюзгой. Однако по мере выдачи им учителями их личных счастий рассасывались по домам. Мама Кати, получив по телефону разрешение, напротив, засосалась в школу. У неё с собой была гора поклажи в виде каких-то сумок и пакетов. Она же в родительском комитете. Я оставался один-одинёшенек. Одноклассники зайца либо живут неподалёку, либо остаются в продлёнке.

Наконец начали появляться наши. Первыми покинули стены… Школа – это уже альма-матер, или ещё нет? В общем, стены школы Артур и Ваня, который футболист, а не который не футболист, потому что не футболист – это другой Ваня. Тоже норм, но другой. Задержку класса пацанята объяснили репетицией всего на свете к выпускному: песен, вальса и остального, только я не знаю, чего именно.

Они радостно сообщили мне, что у них была годовая контрольная по математике, как будто я не знал. И что заяц наш ещё переобувается, о чём я тоже догадывался. Как ни странно, следом в дверном проёме возник и наш ребёнок. Распознав меня по силуэту, пока глаза не привыкли к яркому солнцу, заяц подошёл и ошарашил:

- Я смотрел на тебя в окно и мне тебя было так жалко, так жалко!

Вот чёрт! Неужели я так сдал? Вроде же держусь ещё – есть, ради кого.

- Не понял: с чего бы это вдруг жалко?

- Ну, ты стоишь, один, под жарким солнцем, паришься…

- А… - мне было настолько приятно это слышать, что я забыл поинтересоваться: когда он за мной в окно наблюдал – когда вальс танцевали, или когда переобувался?

- Как контрольная?

- 5/5. Пять за контрольную и пять за дополнительное задание – я же первый сдал.

- Что называется отлично! Вообще-то я другого от тебя и не ожидал. А помнишь, как утром ты волновался, а я тебе внушал, что ты получишь пятёрку?

- Чуть-чуть. А чуть-чуть не считается.

- Чуть-чуть помнишь, или чуть-чуть волновался?

- Второе.

Мы шли через скверик. Голуби, воробьишки, детишки…

- Деда, сегодня пятница. Давай хоть сегодня никуда не будем спешить, а сядем на лавочке, посидим на природе, подышим свежим воздухом…

- А давай.

Сели на лавочку сидеть н природе. Заяц уткнулся в Улефон, который, как оказалось, без интернета, но с симкой, в отличие от смартфона, который дома и без симки. Но с интернетом. До сих пор не пойму, как это возможно. Надо будет уточнить у его папы. Что-то здесь не так.

Играть в закачанную игру зайцу быстро приелось. Мне даже не успела надоесть беседа по телефону с приятелем-математиком, поклонником Гегеля и простудившимся не пойми где стариканом. Впрочем, до меня ему далеко. Целых три года.

- Деда!

- А?

- А расскажи какую-нибудь новую историю.

- Да нет у меня, вроде, новых историй.

- Ну, когда ты последний раз гулял в парке, например…

- Это было… Это было в 2012, во время чемпионата Европы по футболу. Один знакомый по интернету приехал купить билет на матч и заодно вытребовал меня из дому – город ему показать. Который он сам сто раз видел, поскольку живёт в пятидесяти километрах. Ну вот, мы с ним…

Тут я замешкался и, подумав, не стал рассказывать ребёнку, что начали мы встречу с пива в установленной на время Евро-2012 палатке. Пропустив этот эпизод длиною в пару часов реальной жизни, я продолжил:

- … поиграли в парке в настольный теннис, а потом просто так побродили по парку. С нами была его младшая дочь, которая только-только окончила школу. Ей было с нами так интересно…

Слава богу, заяц иронии в последних словах не распознал.

- Кстати, деда, ты не забыл, что завтра день рождения у твоего друга?

- Не забыл, - почему кстати, я так и не понял.

- Не забудь и моё поздравление передать.

- Не забуду, не забуду. Я уже хорошо помню.

- Ну и я на всякий случай напомнил. Деда?

- А?

- А чего мы сидим? Давай помотаемся!

- Э… У меня крепатура в пояснице и седалищный нерв в икроножных мышцах. В смысле, наоборот, ну ты понял. А у тебя рюкзак и куртка, которые мы не можем бросить на лавке на произвол судьбы. Ты всё ещё хочешь побегать?

- Пожалуй, нет. Это была плохая идея. Ладно, тогда пойдём.

И мы пошли. Не спеша, размеренным шагом уверенных в завтрашнем дне людей. Ребёнок прильнул к моей руке головой, и я второй раз за двадцать минут растаял. Первый был, когда он сообщил, что ему меня было жалко через окно.

Пересекли площадь, поплелись по тротуару, и заяц начал тихонько пришлёпывать губами.

- Песню поёшь?

- А ты хорошо слышишь...

- Пой вслух, не стесняйся: может, во мне и присутствует хороший слух, но только не музыкальный. Я точно не разберусь, если ты будешь фальшивить.

- Да?

И ребёнок негромко запел. Знаете, мне очень понравилось всё. И слова, и мелодия, и исполнение. О чём я его и уведомил. Несмотря на то, что один раз он запнулся и признался:

- Вот здесь я, кажется, немножечко сфальшивил.

Гм… Не сказал бы. Мне бы так фальшивить. Хотя, конечно, ручаться не могу. Со слухом-то действительно никаких проблем. По принципу: нет его – нет и проблем с ним. Это как с деньгами.

- Хорошо как… - произнёс заяц проникновенным голосом. – Погодка… Иди и радуйся…

- А кто тебе мешает дома не сидеть за компом, а выйти погулять?

- Ты не понимаешь: мне не интересно без любимого дедушки!

Чёрт возьми! Мне ничего не оставалось, как растаять в третий раз. В четвёртый раз я растаял минутой позже, когда он по-дружески положил свою руку мне на плечо, чтобы так и идти до самого магазина, а в пятый – когда он предложил кроме рюкзака и куртки нести ещё и пакет с продуктами, которые я там купил. И успокоился, только узнав, что мне не тяжело.

Ну а после, по приходу домой, были его обнимашки-целовашки с бабушкой Т., приз за пятёрки в виде большой конфеты и её предсказание:

- Зая, повесят нас с тобой твои родители. На турнике.

- Спокойно! На турнике я могу за вас повисеть! Вот прямо сейчас и схожу, повисю… Повишу… Повисну, короче.

- Только сначала мне дверь открой, пожалуйста.

- Легко!

А дальше вы и сами догадались: прощальный ритуал – что же ещё? Позже дедушка вспомнил, что у него дырявая память. Вспомнил не просто так, а по случаю: хотел написать текст песни и понял, что в голове его нет. Пошёл до зайца – предложить ему спеть песню на бис. Однако заяц был занят. Не весь, правда, а только рот, но, как ни крути, этот орган сейчас был самым главным для достижения моей цели. Бабушка И. жарила сосиски в тесте, а ребёнок их метал. Мне тоже предложили, но я, к сожалению, уже был сыт.

Я заручился его обязательством повторно спеть понравившуюся мне песню, когда освободится рот и вот только что сходил к нему ещё раз. Заяц сидел в туалете и оттуда сообщил мне, что он только что записал текст и я могу взять его на кресле-кровати. Неужели ребёнок раскусил мой манёвр и угадал, для чего мне нужно было повторное исполнение? На всякий случай, чтобы отвести его подозрения, я сказал:

- Заяц, большое спасибо, однако текст текстом, но в понедельник, когда мы будем идти в школу, ты мне её ещё раз споёшь – мне очень понравилось. Договорились?

- Хорошо.

Вот она, эта песня:

Музыку по понятным причинам я записать не могу, но могу ручаться, что мелодия и исполнение были задушевными.