Подвиг - это всегда миг, мгновение, порыв... Но едва ли он думал о подвиге, ежедневно поднимая винтокрылую машину сначала в выжженное солнцем небо Афганистана, затем в сочный лазурный небосвод над горами Кавказа. Он просто делал свою непростую работу, часто связанную с риском для жизни. Часто на грани и даже за гранью... человеческих сил и технических характеристик машины. На пределе возможностей, когда вздуваются жилы, скрипит и хрустит казалось бы прочное железо. Невзирая на приказы командования, руководствуясь совестью и принципом "Своих не бросаем".
Небо стало его жизнью. Он прошел весь путь военного летчика: от рядового пилота до комполка. Налетал больше четырех тысяч часов, в том числе 1100 — в Афганистане и свыше 500 — в Дагестане и Чечне...
Своих не бросаем
12 мая 1987 года в афганской провинции Лагар звено капитана Майданова из 2-х Ми-8 и 2-х Ми-24 возвращалось после высадки десанта - охотников на караваны. Группе спецназа надлежало провести разведку на местности, но, как водится, всё пошло не по плану... Моджахедов оказалось гораздо больше, чем можно было рассчитывать. И отступать они не собирались. Завязался неравный бой.
Когда командир спецназа вышел в эфир, сообщив, что возле кишлака Абчакан бойцы попали в засаду, топливо в вертушках было уже на исходе. Командование не разрешило Николаю Майданову пойти десанту на выручку. Но иначе капитан поступить не мог. Там - свои. И им нужна помощь.
Поставив на кон не только будущую карьеру, но и свободу (за нарушение приказа - трибунал!), он развернул звено назад...
За самодеятельность и непослушание летчика-аса афганской войны отстранили от полетов и поместили под домашний арест. Но навстречу решительному настрою командования поднялась волна не менее решительного протеста спецназа, вставшего за уважаемого в армейской среде пилота горой. Так что уже на следующий день замкомандира отдельной вертолетной эскадрильи, разобравшись в ситуации, доложил о резонансном ЧП наверх: капитан Майданов принял единственно верное в сложившейся ситуации решение, действовал смело и достоин представления к званию Героя Советского Союза.
Но как можно дать Героя за неподчинение прямому приказу? Влепили выговор и наградили орденом Красного знамени.
Николай Саинович Майданов - это имя до сих пор знают "за речкой", помнят ветераны Афганистана и чтут участники контртеррористической операции на Кавказе. Этот человек - легенда. Этот летчик - Герой.
Николай… отваги ему не занимать. Не каждому дано идти на самопожертвование ради других. Николай это делал, прикрывая и вытаскивая бойцов, казалось бы, в безнадежных ситуациях. Это неоднократно было в Афганистане, и так же было в Чечне, - рассказывал ветеран спецназа ГРУ 668-го (баракинского) отряда Василий Саввин. - Он профессионал от Бога. Мне со многими экипажами пришлось летать, но я запомнил экипаж Майданова, он был командиром звена. В Афганистане я был командиром разведгруппы специального назначения. Спецназ был предназначен для выявления и уничтожения бандформирований. За отрядом была закреплена эскадрилья — это была наша воздушная кавалерия, армейская авиация...
Родом из казахских степей
Коля Майданов родился 7 февраля 1956 года в посёлке Таскудук Джамбейтинского района Уральской области Казахстана в интернациональной многодетной семье. Отец - казах, мать - из казахских немцев. Призыв "Своих не бросаем" он усвоил еще в детстве. Четыре брата, две сестры - среди детей всякое бывает, но друг за друга стояли горой. Каждый, кто намеревался обидеть кого-то из Майдановых, знал, что иметь дело придется со всеми.
Наверное, страсть к небу определило место рождения: Таскудук переводится на русский как "колодец из звезд" - туда, наверх, ближе к звездам и стремился будущий Герой. Коля влюбился в небо еще в детстве. Впервые увидев самолет, пятилетний мальчишка загорелся авиацией:
Они жили в совхозе, и туда прилетал кукурузник, который сельскохозяйственные поля обрабатывал, - много позже рассказывала вдова Николая Майданова Татьяна. - А его отец подвозил к самолету горючее. Он всегда просился, чтобы отец его взял с собой к самолету — хоть на подножке постоять, и прибегал окрыленный. Еще бабушка его говорила, что Коля всегда хотел видеть все сверху, летать хотел...
Окончив школу в 1973 году Николай вместе с другом подали документы на поступление в Актюбинское высшее летное училище гражданской авиации. Они оба успешно сдали экзамены и, казалось бы, вот оно, небо - только руку протяни... Но неожиданно друг "срезался" на врачебной комиссии.
Своих не бросаем! - и Майданов, забрал документы, вернувшись с другом домой. Или вместе идем, или - никто! Окружающих, казалось, такое решение не удивило.
К тому же дома его ждала Танюша, расставание с которой в юношеском возрасте казалось смерти подобным. Они познакомились, когда ей было 14, а ему 17. Мимолетное знакомство переросло в большую любовь, связавшую две души воедино на всю оставшуюся жизнь.
Отказавшись от поступление в летное училище, надо было как-то обустраиваться в жизни. Майданов окончил курсы ДОСААФ, получив права водителя грузовика. Устроился работать на кирпичный завод, а по достижении 18 лет, как и положено, пошел служить срочную, попав в Группу советских войск в Германии, став водителем командира полка. Путь к небу оборвался, так и не начавшись...
Но ищущим судьба всегда дает второй шанс. Позволяет исправить ошибки.
Он не скрывал, что грезит авиацией, что хочет летать. Рассказывал, что поступил в летное училище. И однажды комполка Евгений Иванович Костилевский спросил напрямую: "А ты не хотел бы стать военным летчиком?" Майданов опешил, растеряно признался, что не очень-то дружен с математикой. И тогда Евгений Иванович принес ему учебники и выложил прямо в машине: пока ждешь, будешь готовиться, вспоминать и изучать. При этом командир полка стал для своего водителя самым настоящим наставником: консультировал, объяснял, помогал справляться с трудностями. В результате в 1976 году на выездной летной комиссии Николай Майданов блестяще сдал вступительные экзамены, став курсантом Саратовского высшего военного авиационного училища.
Он мог стать "транспортником", летчиком-истребителем или вертолетчиком, — рассказывала Татьяна Майданова. — Взяв карту, он стал смотреть, какое из военных летных училищ располагается ближе всего к дому. Выбор пал на Саратовское... После армии он приехал домой уже с заветной буквой «К» на голубых погонах.
На втором курсе училища они с Татьяной расписались, а еще через год в семье родился первенец Рустам. Второй сын, Сергей, появился уже после окончания училища, в 1982 году в Венгрии, куда молодой летчик отправился служить.
И сразу после училища началась "горячая" пора, вызванная обострением военно-политической обстановки между СССР и Западом, формально спровоцированного вводом советских войск в Афганистан. В ответ США вышли из договора "Об ограничении стратегических наступательных вооружений" и начали развертывание в Европе баллистических ракет средней дальности "Першинг 2". Южная группа войск, в которой проходил службу Майданов, оказалась на переднем фланге, вплотную соприкасаясь с блоком НАТО. Полеты, командировки, наряды, постоянные учения следовали один за другим. Полностью поглощенный службой, он редко бывал дома, мало общался с женой и детьми.
Тогда он летал на тяжелом многоцелевом вертолете Ми-6, но мечтал о другой машине. И все время просил командование дать возможность пилотировать именно Ми-8. И чтобы пересесть за штурвал Ми-8 Майданов написал рапорт в Афганистан, где эти вертолеты активно использовались, и где требовались опытные пилоты.
Были те, кто нашел у себя всяческие болезни, чтобы не ехать в Афган. Зато потом, когда появилась возможность заработать деньги в Африке, они все разом выздоровели, - вспоминала Татьяна Майданова. - Коля никогда не прятался за чужие спины. Мы проводили его в Афганистан 20 августа. При этом договорились, что каждый день будем писать друг другу письма, независимо от усталости и занятости. Если совсем не было времени, просто черкали несколько слов: «Здравствуй, у меня все хорошо»...
Под палящим солнцем Афгана
В апреле 1984 года летчик-штурман старший лейтенант Майданов прибыл в 181-й Отдельный вертолетный полк, дислоцированный в афганском городе Кундуз. Главной задачей пилотов авиабазы было прикрытие колон, идущих из СССР в глубь страны, и ликвидация отрядов моджахедов.
Винтокрылые машины несли местным бандформированиям, поддерживаемым американскими спецслужбами, нешуточную угрозу. Потому боевики, вооруженные крупнокалиберными пулеметами и зенитными установками, устраивали на вертолеты настоящую охоту. Так что требования к профессионализму пилотов стояли практически запредельные.
Конструктор ограничил максимальный крен в 30 градусов. Но когда я в ущелье разворачиваюсь, я едва ли буду смотреть на этот крен - сколько он будет. И точно так же по скорости, - раскрывал нюансы боевого пилотирования Герой Советского Союза, заслуженный военный лётчик Российской Федерации, полковник Александр Максимович Райлян. - Ты его просто чувствуешь...
Позже Николай Майданов скажет, что летать по-настоящему его научил Афганистан. Его техника пилотирования была уникальна и приводила в восторг многих профессионалов: и летчиков, которые каждый день поднимали "вертушки" в небо, и тех, кто по долгу службы был вынужден регулярно летать на вертолетах.
Они крен такой давали, что аж винты заворачивались! А если такой крен не дадут, их могли подбить — и они шли, качаясь, как маятник, чтобы вертолет не поймали на мушку. А когда они приходили в Союз, начинали сдавать нормативы для вертолетчиков, им говорили, что по боевому уставу так не положено, - делился впечатлениями о полетах ветеран спецназа ГРУ Василий Саввин.
При этом Николай Майданов в совершенстве овладел техникой, которая среди пилотов называется "посадка на флажок". Суть ее состояла в том, что вертолет проходит над площадкой, пилот рассматривает ее и тут же, совершая разворот на 180 градусов, садится.
После Саиныча я не видел, кто бы это мог сделать, - делился восхищением летчик-штурман 325-го Отдельного транспортно-боевого вертолетного полка Андрей Михалевич. - У него это было красиво, идеально, отработано до автоматизма.
Такое мастерство позволяло Николаю Саиновичу Майданову совершать головокружительные операции в Афганистане и позже, на Кавказе, когда каждый миг - это человеческая жизнь, а тяжелая машина - идеальная мишень для врага.
В условиях боевых действий пилоту вертолета приходилось наносить ракетно-бомбовые удары, высаживать десант, доставлять боеприпасы и грузы отдаленным заставам и блокпостам, проводить воздушную разведку и вывозить раненых. Но самым страшным и тяжелым испытанием для Николая Майданова стали вылеты для эвакуации тел погибших экипажей.
Вернувшись домой после длительной командировки он никак не мог прийти в себя. Будто чувствовал собственную вину, что война не оставила на теле ни единой царапины, тогда как родители потеряли своих детей. Не находил себе места, замыкался, не обращая внимания на близких.
За 15 месяцев, пока Николай Майданов находился в командировке, в период с 1984 по 1985 годы в Афганистане погибли 120 вертолетчиков. И боль эта не отпускала его ни на мгновение.
И снова бой...
Казалось, риск остался позади. Он привыкал к мирной жизни, продолжая службу. Как ребенок радовался моменту, когда жена подарила ему двустволку, о которой давно мечтал. Нянчил двоих сыновей, которые росли быстрее, чем хотелось бы родителям. Но, несмотря на все радости, продолжал вспоминать палящее солнце, опасные горы и пятна "зеленки", проплывающие под брюхом "вертушки". Война поселилась в его душе навсегда.
Боль за мальчишек, куда менее опытных и везучих, чем он - вертолетчиков и бойцов спецназа - никогда не проходила у Николая Майданова. За каждого из них он чувствовал свою личную ответственность. Понимал, что может спасти многих, но для этого надо быть не здесь, а там, "за речкой". И когда в начале 1987 года ему вновь предложили командировку в Афганистан, Майданов оказался на распутье:
Второй раз в Афган Коля ехать не хотел, потому что сильно переживал за наших маленьких сыновей. Мы тогда жили в Забайкалье, в городке Магоча, где зимой температура воздуха опускалась до минус 57 градусов, - вспоминала Татьяна Майданова. - Но я знала: если с его ребятами- вертолетчиками что-то случится, Коля себе этого не простит. Поэтому сказала: "Езжай, все будет нормально, мы выдюжим"...
В апреле 1987 года капитан Николай Майданов прибыл в 335-й Отдельный вертолетный полк, дислоцированный под Джелалабадом. К этому времени многое в Афганистане изменилось: поменялась тактика и вооружение моджахедов. На стыке 1986 - 1987 годов "духи" стали массировано применять новейшие американские ПЗРК "Стингер", объявив войну вертолетам. Лагери боевиков стали охраняться специально подготовленными расчетами ПВО. Всего за несколько месяцев 335-й полк потерял более 20 машин.
Не козыряя былыми заслугами Майданов погрузился в рутину, разрабатывая новые подходы к боевой работе, придумывая новые "фишки", которые позволят обставить афганских боевиков.
Коля меня докапывал... Увидел меня, когда я с гор привез раненых. Ему интересно было, как это делается... Ночь, не видно ничего. Ничего не освещается, да еще и стреляют, - рассказывал Александр Райлян.
Он по крупицам собирал опыт коллег, чтобы выработать свою тактику полетов. И вскоре смог удивить всех, продемонстрировав неподражаемое мастерство пилотирования вертолета в особо сложных условиях. Особенно ему удавались полеты на сверхмалых высотах, не на 50 - 100 метрах, как это принято у пилотов, а снижаясь до 5 метров, буквально царапая брюхом землю. Это лишало боевиков возможности прицелиться по вертолету, но на скорости более 200 км/ч любая ошибка могла привести к катастрофе. Такие маневры пугали многих летчиков, но бойцы верили в его профессионализм.
Когда нас десантировали, я был спокоен и за себя, и за своих ребят, что нас с воздуха прикроют и поддержат. Николай даже не то что надежный — один из лучших, - говорил в одном из интервью Василий Саввин.
В мае 1987 года старший летчик Николай Майданов приступил к самостоятельной боевой работе. Его звено было ответственно за перекрытие одного из самых опасных участков афгано-пакистанской границы между Газни и Джелалабадом, где пролегали пути караванов с оружием. Моджахеды передвигались ночью, а днем укрывались в ущельях или в "зеленке", откуда огрызались одиночными залпами из ПЗРК. Во избежание потерь командование запрещало полеты над этими районами. Но понимая, что каждый пропущенный караван будет стоить жизни советским воинам, Майданов сознательно шел на риск.
Если бы об этом узнали в штабе армии ВВС, то головы бы полетели. А работу надо было выполнять. Если бы что-то случилось, "броня" бы за нами не пришла, она бы не в состоянии была туда дойти. Или, например, к "зеленке" ближе 500 метров залетать было запрещено, а мы с Николаем не то что подлетали близко, мы в эту "зеленку" и заходили — "духов" гоняли. Если бы об этом узнали… Нас-то чуть поменьше командир "жучил", потому что сам рисковый был и многое мне прощал, а Майданову, представляете, у него группа на облете 14 или 16 человек. Кроме моих бойцов-разведчиков, на нем ответственность еще за шесть бортов, потому что он первый идет, ведущий. Он принимает на себя ответственность. Без этого нельзя, наверное, — без чуточки риска, ну еще и везения. Мы на одном облете были — 45 дырок было в бортах, нахватали пуль. Но ангел-хранитель есть, все тогда долетели, — рассказывал Василий Саввин.
12 мая 1987 года звено Майданова захватило первый крупный караван под Абчаканом. Случилось это уже в 3-ем боевом вылете. Дальше - больше. Количество исчислялось десятками. Так что вертолет с боевым номером 011, на котором летал Майданов, моджахеды объявили особой целью, а за голову пилота назначили награду в 1 000 000 афгани - сумма баснословная для бедной, пораженной войной страны. За эти деньги можно было приобрести несколько кишлаков со всеми жителями. Разведка докладывала, что Газни был буквально завален красочными листовками с предложением награды.
И результат не заставил себя ждать.
В июле 1987 года вертолетчики попали в удачно организованную засаду. Вылетев на очередную охоту на караваны, звено Майданова зафиксировало передвижение на земле. Как только вертушки приземлились, и к навьюченным мулам двинулась группа досмотра, по площадке ударили минометы. Били прицельно, и не по десанту, как водится, а по вертолетам, желая достать 011-го. Первым повреждение получил ведомый Николай Кузнецов, в экипаже которого был тяжело ранен правый летчик. Майданов поднял свою машину, заслонив бортом пострадавшего, и приказал тому улетать. Сам, качая свой Ми-8, точно маятник и не давая вести "духам" прицельный огонь, начал подбирать бойцов спецназа.
Удивительно, но вернувшись на базу в вертолете Кузнецова насчитали больше 40 пробоин, а в вертолете Николая Майданова - ни одной. Что это, если не чудо?! С тех пор спецназ посчитал Саиныча заговоренным. А он продолжал делать то, что многим было не под силу. Потому что по-прежнему руководствовался принципом: "Своих не бросаем!"
В бою в районе Газни разведчики вели бой в укрепрайоне мятежников, но, когда подошли силы противника, превосходящие по числу в несколько раз, были ранены несколько бойцов-разведчиков. Их надо было вытаскивать, а пока "броня" дойдет, пройдет несколько часов. Николай сделал несколько вылетов, чтобы вывезти раненых с поля боя и десантировать подкрепление. Коля там приземлился, и пока эвакуировали ребят, он стоял, закрыв их своим бортом, и ждал, когда погрузят всех раненых до последнего бойца, хотя вертолет обстреливали с небольшого расстояния из гранатометов и стрелкового оружия. Не каждый человек примет такое решение, а он принимал. Он сам мог погибнуть с экипажем, но выручал других, - делился воспоминаниями о тех событиях Василий Саввин.
Николай Майданов не боялся никого и ничего. Ни командования, ни моджахедов, ни смерти. Слыша в эфире призывы о помощи, никогда не мог остаться безучастным. Всегда спешил туда, где горячо, всегда вывозил всех бойцов до последнего. Живых или мертвых, но всех.
До сих пор пилоты-афганцы и ветераны спецназа помнят, как Майданов ценой неимоверных усилий совершил практически чудо. Под шквальным огнем боевиков, зажатый на малюсеньком пятачке смог поднять в разы перегруженный Ми-8 с бойцами в воздух. Используя известный среди вертолетчиков, но очень опасный способ.
...Душманы были уже в пятидесяти метрах. Из–за перегруза вертолет мог взлететь только по-самолетному, то есть с разбега, — вспоминал полковник Виктор Николаев, летавший с Майдановым в Афганистане. — Но места для разбега было меньше любого теоретического минимума. Впереди был обрыв. Машина, вибрируя, начала медленно и тяжело разгоняться. И в тот момент, когда шасси оторвались от земли на один сантиметр, «взлетная полоса» кончилась. Под вертолетом разверзлась стометровая пропасть. Падая, вертолет успел за несколько десятков метров набрать недостающее число оборотов винта, прекратил сваливание и, медленно набирая высоту, начал уходить в сторону базы. Выскочившие из расщелин "духи" открыли огонь по вертолету, и тут по ним ударили штурмовые вертолеты Ми-24...
15 мая 1988 года было принято решение о выводе контингента Советских войск с территории Демократической республики Афганистан. Газнинская эскадрилья, в которой служил Николай Майданов, выходила одной из первых, и уже 30 мая он вернулся домой. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1988 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, Николаю Саиновичу Майданову было присвоено звание Героя Советского Союза. Но семья узнала об этом позже, Татьяна Павловна до сих пор с теплом вспоминает, о счастливом известии:
Мы сидели в "Домодедово", возвращались из отпуска в Читу. Коля попросил меня купить свежие газеты. Я взяла разные издания, получилась целая пачка. И тут объявили посадку на наш рейс, стало не до газет. Когда прилетели домой, я кинула их на стол, еще не зная, что могу в них прочитать… На следующий день на работу ко мне забегает наш младший сын и кричит с порога: "Наш папка — герой!" Мы могли об этом узнать еще в аэропорту, приказ был напечатан в каждой газете…
Большая страна, которой Николай Саинович Майданов служил верой и правдой, с честью выполняя боевой долг, уже клонилась к закату, доживая последние тревожные годы. И люди в погонах с лихвой хватили тягот и невзгод, связанных с крушением СССР...
Тихой поступью мирного времени
90-е годы стали трудным периодом для многих. Не обошла эта участь и Николая Майданова. Время всеобщего дефицита и безденежья, когда боевой офицер и Герой не мог прокормить семью, но службу не бросил. В 1992 году он окончил Военно-воздушную академию имени Ю. А. Гагарина и волею случая после раздела Советской Армии попал в Вооруженные силы Республики Казахстан, заняв должность командира 157-го отдельного транспортного вертолётного полка в городе Тараз.
Майданов забрасывал свое командование рапортами о переводе в Россию, но прощаться с профессиональным пилотом и командиром, обладавшим богатым боевым опытом, в Казахстане не спешили. Пришлось Майданову обратиться за помощью к своему другу и сослуживцу Александру Райляну, служившему в то время в Управлении авиации штаба сухопутных войск Российской Федерации.
Мне пришло письмо, что его не отпускают из Джамбульского полка, - рассказывал Александр Райлян. - Я с этим письмом отправился к командующему, Герою Советского Союза Виталию Егоровичу Павлову... Он в ответ: "Ну что, конечно возьмем!"
Николая Майданова назначили командиром вертолетного полка в Ленинградском военном округе, дислоцированном в поселке Агалатово. На его плечи лег огромный груз хозяйственных проблем, не свойственных раньше советским командирам. О подготовке летчиков и речи не было, голова болела о том, чтобы достать керосин и где взять запчасти для вертолетов, как изыскать средства на ремонт казармы и куда расселить офицеров, куда бежать, чтобы добиться своевременной выплаты денежного довольствия...
Были такие периоды, когда не платили по три, по четыре месяца зарплату. И он считал, раз никто не получает, то и наша семья не будет получать. - рассказывала о тяжелом времени Татьяна Майданова. - И вот один раз надо было и то и другое купить, я пошла, попросила девочек-финансистов выдать мне его зарплату. Съездила, купила все, что было нужно, а он пришел вечером со службы, и первый вопрос, где взяла деньги. Я призналась, а он и говорит: "А чем ты лучше семьи прапорщика? Он сидит без денег, а ты с кучей продуктов. Я завтра буду стоять на построении, о чем-то говорить, чего-то требовать от подчиненных, зная о том, что у него семья голодная? Я не знаю, как ты это сделаешь, но ты должна деньги внести в кассу". У меня был шок: деньги уже потрачены. Ну, что делать, вопрос был решен, вернула в кассу деньги...
Ему, Герою, который не боялся посадить "вертушку" практически в логово духов, теперь надо было обивать пороги, просить, уговаривать, унижаться. Но это было совсем не в его характере. И Николай Майданов попросился туда, где его навыкам найдется лучшее применение. И в конце концов его перевели в Северо-Кавказский военный округ командиром 325-го отдельного транспортно-боевого вертолётного полка.
Тяжелый полк... Это юг. Постоянная работа на юге. Это и Абхазия... и Чечня, - так прокомментировал новое назначение полковника Майданова Александр Райлян.
А перед отъездом 1 февраля 1998 года Николай Майданов принял важное для себя решение, поразившее окружающих. Чувствовал ли он что-то, или то был порыв души?
Он мне говорит: сегодня едем крестить меня, - с теплом вспоминала Татьяна Павловна. - А я ему: мама - католичка, а папа - мусульманин. Как ты хочешь христианскую веру принять?
Но Николай Саинович был непреклонен. Его крестным отцом стал генерал-майор авиации Анатолий Михайлович Филипенок, потерявший в Чечне сына в 1995 году.
Горящий Кавказ
Он был командиром полка, Героем Советского Союза, возглавлял нашу авиационную группировку, и когда мы прилетели в Моздок, перебазировались из Дагестана, нам выделили казарму — обычную солдатскую казарму под летный состав. Жили мы в два яруса, как в хорошие курсантские времена, и Саиныч, имея полное право жить в хороших условиях (в Моздоке был отведен профилакторий для комсостава), сказал: "Нет, извините, я буду жить со своими летчиками". Единственная привилегия у него была в том, что у него в этой казарме была одноярусная кровать. Он спал вместе с нами, со своими летчиками, так же вместе с нами вставал в пять утра. Он всегда был первый, любое задание он сначала сам пробовал делать, а потом уже допускал всех остальных, — рассказал в одном из интервью сослуживец Николая Майданова, летчик Андрей Михалевич.
В августе 1999 года боевики Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан, захватив несколько десятков сел в Ботлихском районе. Это нападение стало началом Второй чеченской войны. Чтобы не допустить прорыва террористов вглубь России, потребовалась срочная переброска воинских подразделений в труднодоступные горные районы. Эта задача была поставлена пилотам 325-го отдельного транспортно-боевого вертолётного полка. Здесь Николай Саинович Майданов вновь оказался в своей стихии. Он сам сел за штурвал, демонстрируя молодым летчикам уникальные примеры летного мастерства.
В первые дни контртеррористической операции Николай Майданов взял на себя смелость осуществить сложнейшую операцию, чтобы поддержать пехоту. Над Ботлихом есть господствующие высоты. А у войны в горах один принцип: кто контролирует высоту, тот и имеет стратегическое преимущество. Для усиления пехоты было принято решение задействовать артиллерию, но доставить тяжелые орудия в гору казалось делом немыслимым. И полковник Майданов вызвался решить эту проблему. То, что казалось нереализуемым, он выполнил "на отлично", обеспечив все господствующие высоты пушками.
Имея самый большой налет в полку, Майданов осуществление самых сложных задач брал всегда на себя, не позволяя менее опытным пилотам подвергаться огромному риску. Вновь уходя от обстрела, снова забрасывая десант, как раньше забирая раненых, наводя ужас на боевиков... И как когда-то в Афганистане на него началась охота: за живого или мертвого Майданова с позывным "600-й" боевики обещали выплатить 500 тысяч долларов…
Бесстрашно паря над Кавказскими горами, разрезая лопастями небесную синеву, постоянно находясь на острие боевых действий, комполка мог позволить себе только одну слабость. Он очень любил музыку, спутницу каждодневной боевой работы.
У нас на борту всегда был китайский фонарик с магнитофоном. И наш стрелок Юра Юрков отвечал за то, чтобы он всегда был заряжен, - вспоминал Андрей Михалевич. - Если Юрков забыл вечером зарядить фонарик - всё, ховайся на следующий день...
28 января 2000 года звену Ми-8 под руководством командира полка Николая Саиновича Майданова была поставлена задача высадить десант в Аргунском ущелье. Но после высадки спецназ угодил в засаду. Завязался неравный бой с превосходившими силами боевиков. "Своих не бросаем!" - этот девиз был с ним всегда. И как когда-то в афганской провинции Лагар полковник Майданов принял единственно верное решение - вернуться и забрать десант.
Вертолетчикам удалось провести эвакуацию, но "вертушки" сами попали под плотный снайперский огонь. Одна из пуль отрикошетила от панели приборов и попала Николаю Майданову в область сердца. Второй выстрел поразил его в шею. Несмотря на тяжелое ранение, из последних сил ему удалось довести тяжелую машину с бойцами до аэродрома. Но посадить её он уже не смог.
Герой Советского Союза, командир 325-го отдельного транспортно-боевого вертолётного полка, полковник Николай Саинович Майданов скончался за несколько минут до приземления в кабине вертолёта, который посадил его помощник.
В отряде вертолетчиков никто не хотел верить в смерть любимого командира. Матерые мужики, прошедшие пекло множества жесточайших баталий, плакали от такой утраты навзрыд, как малые дети, — делился воспоминаниями Виктор Николаев.
Ему было 43 года. До очередного дня рождения, 7 февраля, оставалось чуть более недели...
Звание Героя Российской Федерации за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, Николай Саинович Майданов получил посмертно 10 февраля 2000 года. Его похоронили с воинскими почестями на Аллее Героев Серафимовского кладбища в Санкт-Петербурге.
Наверное, не только летчики, каждый человек суеверен. Три войны было в его жизни. И первые две его войны мы договаривались: уезжая, он говорил, чтобы вернуться, я откушу хлебушка, а ты этот кусочек сохрани, пусть лежит — и я вернусь. Я его сохранила. Он когда снова на войну поехал в Афганистан, от этого же ломтика отломил (он уже засох, но тем не менее). А когда он поехал на Кавказ, а мы жили тогда в Агалатове, мы знали, куда он уезжает, там начинались уже события в Ботлихе, но и я что-то упустила этот момент, и он упустил. И вдруг он, когда позвонил с 24 на 25 января 2000 года, — это был последний наш с ним разговор, — поздравил с Татьяниным днем, конечно, был и наказ по детям, а потом и говорит: "Ты знаешь, что я забыл? Я же уезжал, знал, что поеду на войну. Я хлебушка не откусил…" И мне как запало это в душу… Я не знала, что с этим хлебом делать! А поделать было уже нечего, — с горечью говорила Татьяна Майданова.
Вместо послесловия
Одновременно звания Героя Российской Федерации и Героя Советского Союза в истории нашей страны были удостоены всего 4 человека: летчики-космонавты Сергей Крикалев и Валерий Поляков, полярник Артур Чилингаров и Николай Майданов. И только полковник Николай Саинович Майданов получил это высокое звание за боевые заслуги.
В ноябре 2015 года на аллее героев Московского парка Победы в Санкт-Петербурге был открыт памятник Николаю Майданову. Мемориальные доски в память о нем установлены на здании Саратовского летного училища, на домах, где он жил, в Московской и Ленинградской областях.
А в поселке Агалатово Всеволожского района в память о воинах-афганцах теперь стоит деревянная церковь Бориса и Глеба, одним из инициаторов строительства которой был Николай Майданов...
Оценили 46 человек
64 кармы