Как-то на большой перемене всем классом рассматривали атлас собачьих пород. «Глянь, чем этот сенбернар не походит на математика?» — заметил кто-то. И пошло-поехало. Мне несколько повезло: мраморного дога из меня не получилось, но французский бульдог – да. «Ты не смотри, что он такой невзрачный, зато умный и целеустремлённый»,— успокоила меня кавказская овчарка —здоровый и драчливый Махо. Он листал атлас, и никто не мог покуситься на это право. Называла же одноклассников «своими именами» преимущественно Ирочка, китайская болонка с кудряшками. Надо отдать ей должное: фантазией она обладала, хотя и саркастического свойства. Нашлись в классе за эту перемену и ирландские сеттеры, и колли. Кое-кого записывали в дворняжки. Их возражения пресёк повелительный жест Махо.
Гурико, пока шла это салонная игра, было неуютнее всех. Он не самый речистый и самый толстый в классе. Прозвища от него не отлипали. «А тебя здесь нет, – под конец заметил ему Махо, захлопывая атлас,– это книжка не о...». Докончить не удалось. Началась потасовка.
Впрочем, вошли во вкус. Потом уже гадали, кто кем был бы в Америке, кто какой автомобиль напоминает. Пришло время кризиса жанра, принявшего совершенно двусмысленную форму. Подсказала её глянцевитая картинка: девочка из «Плейбой-клуба», естественно, полуодетая и с довольно пикантной деталью: чуть вздернутый таз дивы увенчивал заячий пушистый хвостик, а точеную головку – заячьи ушки. Известное дело – эмблема журнала. Картинку осматривали, сгрудившись у парты Махо, хихикали. Потом, когда стали примеривать друг другу хвосты разных животных, хохотали. Для спортивного Васо Ирочка облюбовала хвост кенгуру — мол, прыгает, как кенгуру. Махо удостоился хвоста ягуара, элегантного и дорогого. Гурико обречённо молчал. Изощрённой фантазии его однозначный вид не удостаивался. Он внутренне покорно принимал, что уготованным ему мог быть только легкомысленный, закрученный в кружочек... Но неожиданно последовало: «Гурико, хвост бегемота тебя бы очень украсил». Возникла заминка. В нашем провинциальном городке, где вообще нет зоопарка, если кто и видел гиппопотама, то разве что по ТВ. Животное это само по себе было экзотичным, и его хвост представлялся нам не самой примечательной частью тела. Заминку усугубило и то обстоятельство, что сама Ирочка, несмотря на её эрудицию, не знала, какой же он у бегемота. Тут прорвало самого Гурико: «А ты знаешь – кто?! Крыса! И хвост у тебя длинный, с роговыми кольцами, а сквозь кольца топорщится рыжая щетина. Вот и влачишь ты его, скрежещешь им по паркету!». Ирочка криво улыбнулась. И, действительно, что-то крысиное было в её оскале. А он повернулся, переваливаясь с ноги на ногу, вынес демонстративно своё полное тело вон из класса ... После этого инцидента на полноту Гурико своё внимание никто не акцентировал.
Прошло некоторое время. Я и Ирочка поступили в столичный университет. Потом вместе работали в одной газете. Она специализировалась на критических материалах. Нехватку знания предмета она с лихвой компенсировала желчью, которую не переставала источать эта китайская болонка.
Я же перебивался короткими информациями. Правда, однажды мне уступили тему: надо было сделать интервью с известным дрессировщиком экзотических животных.
В один из приездов домой я встретил Гурико. Это было на базаре, где он работал мясником. Сначала вспомнили Махо, вернее, помянули – бедняга разбился, когда лихачил на отцовской «Волге», «обсудили» Ирину - та стала скандальной журналисткой. Я рассказал Гурико о свой работе и о дрессировщике. У того в номере выступали два бегемота.
- Эти животные не грязного цвета, а розовые в голубую крапинку, - говорил я со смаком, - если что находит на них, они начинают своей башкой мотать. Если угодят ею кого, перебьют позвоночник. Или, пасть свою раззевают на 180 градусов, клыки как кинжалы, длиной до метра, а из глубины чрева звук исходит:«Ха-а-а-а!»
– А какие у них хвосты? — как бы невзначай спросил Гурико, не поднимая глаз, огромным ножом разделывая тушку, моментами вытирая клинок о свой некогда белый халат.
Гурам Сванидзе
Оценили 22 человека
58 кармы