Более 100 лет вирусной войны: испанка, которую хотели сделать немкой, оказалась американкой.

   Около ста лет назад, весной 1918 года, началась первая мировая война номер два. Исторический факт, хотя и малоизвестный: две войны — обе первые. И обе катастрофические. Первая пандемия испанского гриппа (испанки) за неполные два года (1918-1919) уложила в могилы, по разным подсчетам, от 25 до 50 миллионов человек. На полях сражений тогда погибли 17 миллионов. Вирусная война оказалась намного более жестокой, чем империалистическая бойня.

   Название «испанка» (испанский грипп) возникло по весьма простой причине. Потому что Испания не участвовала в первой мировой войне.

   Как у невоюющей страны у нее была в 1918 году относительно мягкая цензура. Чем не могла похвастаться ни Германия, ни Франция, ни даже «праматерь демократии» Великобритания. Ни тем более большевистская Россия, где свободу слова трактовали в контрреволюционном смысле.

   В общем, первые публикации о широко распространяющейся заразной болезни появились в Испании. Не удивительно, что «новый» грипп назвали испанским. Болезнь — испанкой. Уже в мае газеты писали, что число заболевших перевалило за восемь миллионов. В Мадриде болел каждый третий житель. В том числе члены правительства и даже король Альфонс XIII.

   Столичные магазины и учреждения закрывались из-за нехватки работоспособного персонала. Прекратилось движение трамваев. Мадрид был парализован.

   Болезнь лишала человека сил, укладывала в постель с симптомами острой простуды. Но как ни странно, считалась неопасной. На первых порах. Мол, отлежитесь недельку-другую — и снова-здорово!

В августе 1918-го

   До этого месяца на новую болезнь не обращали внимания. В Европе хватало других забот: война еще не кончилась.

   Но именно в августе, как сказали бы сегодняшние специалисты, изменилась генетическая структура вируса, вызывающего заболевание. Вслед за весенней волной пандемии пошла вторая, осенняя. Гораздо более страшная.

   Поражала широта ее распространения. Пострадавших с неклассическими симптомами загадочной болезни выявляли одновременно и по обеим сторонам Ла-Манша, и в Западной Африке, и в России, и на севере США, и в Южной Америке, и в Японии, и в Австралии. За второй волной нахлынула третья — в начале 1919-го. Остаточные вспышки пандемии, правда, не столь опасные, регистрировались до середины двадцатых годов. До этих пор во многих странах, от Америки до России, рукопожатия считались вредной привычкой. Висели плакаты: «Рукопожатия отменяются».

   Эпидемиологические расчеты, произведенные впоследствии, показали, что на исходе второго десятилетия ХХ века испанкой переболели во всем мире не менее 550 миллионов человек. На исходе 1918 года, по оценке санитарных служб Швейцарии, в Европе на каждые три жителя приходились два больных или переболевших. Это беспрецедентные масштабы, ни с чем подобным медицина нового времени еще не сталкивалась.

   Поражала также колоссальная смертность испанки: до 20 процентов. Истинная природа гриппа в те времена оставалась еще неизвестной. Не хватало точных данных и для того, чтобы отделить его от других заболеваний «простудного характера». Но ясно было, что болезнь носит сезонный характер и развивается под неким внешним влиянием.

   Недаром, например, в Германии грипп со средних веков называли инфлюэнца — с латыни это переводится как «влияние». Сначала господствовала астрологическая точка зрения: болезнь под влиянием неблагополучного расположения звезд. Затем причину «приземлили», связав ее с наступлением холодных сезонов.

   В общем, грипп изучали на протяжении столетий. Уже к началу ХХ века были сделаны твердые эпидемиологические заключения: в благополучные годы смертность от силы 0,1 процента, в неблагополучные до 2,5 процента.

   А тут — 20 процентов! Уже этого хватило бы, чтобы предположить: под видом гриппа человечество получило нечто другое, гораздо более страшное!

График смертности в Америке и Европе от испанского гриппа в 1918–19 гг. Изображение: Национальный музей здоровья и медицины | Википедия

Истинная чума ХХ века

   Число жертв испанки в 25 миллионов человек долгое время считалось «окончательным». Но оно было выведено косвенным путем, на основании переписей населения, проводившихся в 20-е годы во многих странах.

   Результаты переписи все же вызывали сомнение. Ясно было, что они и неточны, и неполны, и «смешаны» с жертвами войны, и сильно цензурированы.

   В начале нынешнего века было проведено независимое глобальное историко-эпидемиологическое исследование, результаты которого опубликованы в американском журнале Bulletin of the History of Medicine. Здесь и названо уточненное число в 50 миллионов жертв. Причем, как считают авторы, это минимальное из допустимых значений. Реальное число жертв могло составлять и 70, и даже сто миллионов человек.

  Масштаб пандемии 1918-19 годов сравнивают сейчас с «черной смертью» 1348 года — пандемией чумы, уменьшившей население Европы на треть.

«Во всем виноваты немецкие шпионы!»

   Была еще одна неклассическая особенность испанки, усилившая подозрения в том, что это не просто болезнь, а то ли божья кара, то ли секретное оружие. Настораживали необычная избирательность недуга и характер осложнений, представлявших основную опасность.

   Классический грипп тяжело поражает в основном пожилых людей. А испанка косила молодых. В Европе в конце 1918 года число скончавшихся в возрасте от 15 до 40 лет в два-три раза превышало число умерших в возрасте за шестьдесят. Болезнь как нарочно была нацелена на призывной возраст (а ведь шла война)!

   Основное осложнение при испанке — тяжелые легочные воспаления, подкрепленные действием болезнетворных бактерий. Критическая фаза: отказ легких и смерть. Специфический темно-синий окрас кожи умерших указывал на острое кислородное голодание. Поползли панические слухи о легочной чуме, бактерии которой, дескать, были выпущены немцами вместе с ядовитым газом.

   Это было «логичное», по тем временам, объяснение. Смертельное действие бактерий было уже хорошо известно — а о вирусах почти ничего не знали. И уж тем более о виральном поражении иммунной системы организма, который становится «открытым» для бактериальной инфекции.

   Легочные осложнения, ведущие к смерти, «впрямую» указывали на немцев. Газовые атаки с применением хлора и других ядовитых веществ, предпринятые немецкой армией еще в апреле 1915 года, вызывали слепоту, болезненные кожные воспаления — а главным образом, как выразился один из очевидцев, они «напрочь сжигали легкие».

   Во Франции, Бельгии, Англии ходили упорные слухи, что «немцы, выпустив газ с бактериями, отравили рыбу в Канале» (Ла-Манше). Через рыбу болезнь передалась людям. Впрочем, курсировали не только слухи, но и официальные заключения. В архивах сохранились документы, подобные донесению, которое направил командованию один высший офицер санитарной службы США: «Инфекция могла быть распространена немецкими агентами через отравленные консервы или с ядовитыми газами, выпущенными на театре военных действий, в местах большого скопления людей и т.п.».

Чья бы корова мычала. И чья бы свинья хрюкала

   Версия о происках немецких агентов не нашла подтверждения. Не вязалась она и с газовыми атаками, от которых немецкое командование отказалось из-за низкого уровня «мобильности» нового оружия и из-за его неточного действия (газ поражал солдат по обе стороны линии фронта).

   Кстати, в Германии число жертв испанского гриппа (свыше шестисот тысяч человек) было равно суммарному числу жертв у основных противников на западном фронте — Франции и Великобритании. Неужто Германия в первую очередь «траванула» себя, а уж потом врагов?..

   Генерал Эрих Людендорф, который с 1916 года руководил всеми операциями немецких войск, утверждал, что именно «всеохватный грипп» не позволил Германии воспользоваться успехами весеннего наступления 1918 года — последнего прорыва перед развалом западного фронта.

   Объективные эпидемиологические исследования, проводившиеся начиная с 30-х годов (они продолжаются и сегодня), показали, что истинный очаг инфекции находился не в Европе (и уж, конечно, не в Испании), а в Америке. Конкретно: в округе Хаскелл, штат Канзас. Здесь располагался военный лагерь Фенстон, где проходили подготовку свыше пятидесяти тысяч военнослужащих перед отправкой в Европу.

   Америка вступила в первую мировую войну в 1917 году. Основная переброска экспедиционных войск пришлась на начало 1918 года. Первая волна «испанского» гриппа достигла Европы с вирусоносителями-американцами! А дальнейшее молниеносное распространение «было обусловлено высокой сконцентрированностью и мобильностью войск, участвовавших в боевых действиях», писал еще сорок лет назад известный вирусолог нобелевский лауреат Фрэнк Макфарлейн Бернет. Мировая война «один-один» действительно породила войну «один-два».

Имя врага — A/H1N1

   Знакомое имя, не правда ли? Канзасская история содержит несколько любопытных деталей, которые в нынешнюю эпоху приобретают особое значение.

   В военный лагерь Фенстон грипп перешел от местного населения. Практиковавший в округе Хаскелл врач Лоринг Майнер свидетельствовал, что, по меньшей мере, трое его пациентов с симптомами необычного гриппа были призваны в начале 1918 года в армию и направлены в Фенстон. Уже в марте в лагере болели свыше тысячи человек, 38 умерли.

   Необычность хаскеллского гриппа состояла, по описаниям Майнера, в ускоренном развитии болезни (недаром американцы называли испанку «трехдневной лихорадкой»), значительно более острых симптомах и высокой вероятности летального исхода. Майнер обратился к медицинским властям, в Службу охраны здоровья граждан (PHS), с требованием принять действенные меры против распространения опасного заболевания. Но чиновники PHS оставили его обращение без внимания.

   В результате уже к августу в США погибли от гриппа 2800 человек, в сентябре число жертв подскочило до двенадцати тысяч.

   Вирус, вызвавший пандемию, удалось выделить только в 1930 году. Это сделал американский вирусолог Ричард Шоп в Рокфеллеровском институте в Принстоне. И между прочим, выделил вирус из свиного мяса.

А совсем недавно, в 2005 году, генетики и вирусологи его реконструировали. Вирус относится к пресловутому субтипу A/H1N1, поражающему уток, индюков, свиней, человека и некоторых других представителей животного мира.

   При первом проникновении в организм вирус подавляет иммунную систему, чем обусловлены последующее (беспрепятственное) проникновение легочных бактерий и риск легочной недостаточности.

   Вход в трамвай только в защитной маске. Сиэтл, 1918 г. Фото: Википедия (CC0 Public Domain)

Что испанка, что «россиянка»

   Сегодня ученые пришли к выводу, что вирусы данного «нехарактерного» субтипа с давних пор «гуляют» по животноводческим и птицеводческим фермам в северных штатах и на Среднем Западе США. Здесь случались периодические вспышки заболевания у людей, ослабленные, однако, общей рассредоточенностью населения.

   К ХХ веку ситуация изменилась: рассредоточенность исчезла, зато резко повысилось присутствие США в мире. Жители округа Хаскелл заболели гриппом, наевшись свиного (или птичьего) мяса. Болезнь перешла в армию, а армия ринулась за океан…

   В новейшие времена субтип A/H1N1 стал причиной пандемии свиного гриппа 2009-10 годов. До этого были эпидемии свиного гриппа в 1947, 1951 годах. А в 1977-м вспыхнула эпидемия «русского гриппа» (так его называют на Западе). Происходил он, скорей всего, из Северного Китая — но дальше распространился через территорию СССР. Болели в основном дети и подростки, родившиеся после 1957 года. Причина в том, что с этого времени в мире господствовал в основном азиатский грипп (вирусный субтип A/H2N2). У молодежи выработался против него иммунитет. А против исчезнувшего (до поры до времени) A/H1N1 иммунитета не было.

   Примерно таким же был механизм распространения второй волны «русского гриппа», в 1989 году.

Вирусной войне, как видим, нет конца.