В шестой части мы узнали, что влюбленный в Элис Поль после известия о ее беременности вознамерился прирезать брата Давида. Искушение было непреодолимым, и, чтобы не стать убийцей, он бежал.
Глава 7.
Эту главу я посвящаю хорошему человеку - Оптимистке.
Побег Поля сильно расстроил Элис. Она не понимала – зачем убегать от огорчений? Да, ему обидно, что она отвергла его запоздалое предложение. Но жизнь состоит и из огорчений, и из радости. Огорчения нужно переносить стойко, а не расклеиваться из-за неурядиц. В конце концов, вокруг много девушек, с радостью ставших бы его женой! И он так расстроил своих родителей и сестру! Чем он думал, этот мальчишка?
Из-за побега Поля брат Петр, передавший на экспертизу образцы неприличных писем Элис и ее сочинения, забыл получить результаты. Оставалось ждать до Эльдорадо – «ковчеги» уже впрыгнули обратно в подпространство, когда он вспомнил об этом.
Элис грустила, вспоминая своего друга. Конечно, она знала, что Поль не пропадет в Империи русских – у него была профессия, он был молод, здоров. «Но мы больше с тобой никогда не увидимся, Поль. Никогда… А я так хотела бы, чтобы ты стал крестным моего сына!»
Время шло. Элис освоила вязание на спицах. Оценки в школе ей ставили «просто так», лишь бы прочитала тему урока. Однажды она почувствовала, как что-то щекочет ее внутри живота – как крылья бабочки. Это были первые движения малыша. Через месяц он стал толкаться увереннее. Элис с восторгом прислушивалась к себе. Да, рвота по утрам, да, головокружение, да, изменилась пигментация кожи на животе и сосках. И живот начинал выпирать – пришлось покупать специальное платье «на вырост».
Но основные проблемы были у Давида. Поскольку его дорогая жена ждала ребенка, ему приходилось в случае острой необходимости захаживать в спальни к старшим женам. Но радости ему это не приносило. Сару он посетил один раз и вышел со странным чувством – ему показалось, что ее бурная радость при его появлении была не очень нормальной. К тому же она опять надавала кучу советов о жизни «вообще и в частности», и Давид решил, что это не отдых для уставшего мужчины. Надо было опять выкручиваться…
Эсфирь резвилась со своей механической собакой. Ее дочь с семьей летели на другом «ковчеге», и собака по имени Фокс стала ее единственной отдушиной. Пес имел искусственный интеллект, настраиваемый хозяином «под себя». Эсфирь запрограммировала Фоксика «не любить» Элис. Песик (йоркширский терьер) с готовностью рычал каждый раз, когда встречал Элис. Но не кусался – в его собачьем мозгу был встроен блок – кусать он никого не мог.
Как-то после завтрака Сара попросила Эсфирь одолжить ей Фоксика и пообещала попробовать научить его новым фокусам. Потешно подавать лапку он уже умел. И на следующий день случилось происшествие: Элис и Лея вернулись с прогулки, принесли из оранжереи свежесобранные апельсины – решили угостить всю семью. Эсфирь и Сара были в гостиной, Сара показывала, как она обучила собачку прыгать со стула на стул, как в цирке. Под «обучила» подразумевалось изменение программы поведения пса. Он уже несколько раз показал свою прыть, четко попадая в середину стула, когда вошли Элис и Лея. Пес тут же спрыгнул на пол и, рыча, приблизился к ним. Элис знала, что он на нее рычит и привыкла не обращать внимания. Но в этот раз пес уморительно громко затявкал! Эсфирь, умилившись новой проделке, рассмеялась и хотела взять его на руки, но Фокс увернулся и… кинулся на Элис!
Он запрыгнул на нее и, цепляясь когтями за платье, полез вверх, к животу! Пасть его была оскалена. Элис перепугалась и попыталась оторвать его от себя, но пес лез все выше.
- Уберите его! Уберите! – закричала Элис. Лея схватила пса и дернула к себе. Ей удалось оторвать его от Элис только с куском платья. Фокс извернулся, упал на пол и снова кинулся к Элис, та побежала к себе. Оторопевшая от неожиданности Эсфирь с криком:
- Да что с тобой? Стой, Фоксик, стой! – побежала догонять обезумевшую собаку. Элис сумела проскочить в спальню и захлопнуть дверь перед мордой пса. Тот тут же остановился, перестал скалиться и, как ни в чем ни бывало, дал взять себя «на ручки».
Эсфирь с тревогой вглядывалась в животное, потом повернулась к Саре:
- Сара, это что за фокусы?
- Какие фокусы? Тебе не понравилось, как он прыгает?
- Э… нет, это отлично, но, похоже, ты что-то повредила в его программе – с чего бы он накинулся на Элис? А если бы он ее искусал?
- Тогда надо было бы его усыпить, - совершенно серьезно сказала Сара и, не обращая внимания на возмущение Эсфирь, проследовала к себе.
С этого момента Эсфирь потеряла покой. Она не знала, что сделала с собакой Сара. Она носила пса в ремонт, но мастер развел руками – с виду все было нормально, а глубоко протестировать электронную личность собаки могли только «на большой земле», в представительстве компании-производителя. Все, что могли предложить местные умельцы – это наложить новый блок, поверх «родного». Или «усыпить» пса до прилета на Эльдорадо. Скрепя сердце, Эсфирь согласилась на новый блок. Фоксик перестал прыгать, как в цирке, подавать лапку и рычать на Элис. И стал каким-то заторможенным. Но хоть не дохлый совсем!
Давид каждый вечер заходил перед сном к Элис – поболтать, погладить ее, подоткнуть одеялко. Элис, видя, что ему не сладко, первая заговорила об этом.
- Давид, вам, наверное, требуется… женское внимание? – тихо спросила она, прижавшись к прилегшему рядом мужу.
- Ты о чем?
Элис уткнулась носиком в его плечо и затихла.
- А… ты о близости? Ну я потерплю…
- Еще долго терпеть…
- Да ладно…
- Если хотите, возьмите новую жену… - сердце Элис забилось сильно-сильно. Она сама предлагала ему найти себе замену – ради его покоя и счастья.
- Да ну тебя, - Давид рассмеялся. - Ты думаешь, я не переживу? Или тебе самой нужна подруга, чтобы весь день была рядом?
- Давид… да, мне нужна подруга, а вам – вам жена. Я же вижу, вы не любите ходить к старшим женам…
Давид молчал. Он слышал ее прерывающийся голос, но… но она сама предлагала, и, в конце концов, любит-то он ее, Элис, да и ей будет веселее!
- Хочешь, я сосватаю Лею? – тихо спросил он.
- Лею? – Элис просветлела. – Да,– это лучшее, что я могла бы пожелать для вас!
- Ага… Лея – кривая шея? Так ты ее дразнила в детстве? Шалунья?
- Да у нее давно все в порядке, столько операций, она пряменькая!
- Ой, не уговаривай ты меня! Ладно. Но ты точно не против?
- Нет, Давид. Вы будете спокойны, и я наконец-то не буду одна! – последнее вырвалось у нее невольно. Про историю с собакой муж еще не знал, она промолчала. Но если рядом будет Лея – ну что ж, им не в первый раз отбиваться вместе от «подружек»!
Давид провернул свою свадьбу очень быстро. Когда «старшие жены» узнали о том, что в ближайшее воскресенье им надлежит присутствовать при бракосочетании их мужа и Леи, они лишились дара речи.
- Так что, дорогие жены, - Давид был весел, объявляя им новость – извольте в воскресенье присутствовать и наберитесь радушия по отношению к вашей новой подруге. Элис улыбнулась и опустила глаза – было уморительно видеть оторопевших «жен по наследству».
Лея оказалась неробкого десятка. Если Элис терялась и не знала, как отвечать на провокации старших жен, то у Леи был богатый словарный запас поговорок и пословиц, ловко отбривавших любые попытки ей надерзить. Она не боялась. Семь лет дразнили ее в школе, пока Элис не заступилась за нее – этот опыт что-то да значил!
Через два месяца неторопливого полета отмечали день рождения Сары. Она собственноручно сделала пирожные на корабельной кухне и угощала всех собравшихся. Было удивительно видеть ее сияющей. Особенно мило выглядела ее забота о младших женах. Она вручила каждому гостю
необыкновенный бисквит с витиевато уложенным кремом, фруктами и кусочками желе. На тарелочках вывела глазурью имена гостей! Элис почти не ела сладкое, но в этот раз пришлось, чтобы не обидеть хозяйку. Давид был счастлив. Он надеялся, что наконец-то в его небольшой семье наступил мир!
А через день Лея заболела бронхитом. Ей прописали антибиотики, теплое питье – но лучше ей не становилось. Элис не разрешали часто заходить к подруге, на всякий случай, но по два раза в день она приносила ей теплое молоко с медом. И Эсфирь, и Сара тоже проявляли заботу о больной. Эсфирь веселила ее смешными рассказами и сказками собственно сочинения, а Сара приносила пару раз конфеты. Но, несмотря на смену антибиотиков, на увеличение дозы Лея кашляла все сильнее, температура росла, ее забрали в больницу, но даже продвинутая медицина фаронов оказалась бессильной. Лея теряла силы, ей становилось все хуже, и ночью она захлебнулась рвотными массами при кашле и умерла…
Давид пришел из больницы. Элис устало поднялась. Уже был шестой месяц беременности, живот стал казаться ей тяжелой школьной сумкой, которую не отстегнешь и не положишь под стол. Она знала, что Лея умерла. Эсфирь прибежала утром с вытаращенными глазами и сообщила ужасную новость.
- Садись, милая, – Давид усадил Элис на диван. – Элис, ты только не волнуйся…
Элис зарыдала. Она давно не плакала. Лея была рядом и отражала все попытки «жен по наследству» поддеть их. Лея была рядом, она гладила ее животик и придумывала малышу имена. Лея была рядом, «выгуливала» ее по коридорам корабля и в оранжерее… они вместе читали статьи о том, как ухаживать за малышом, они вместе ходили в гости в семьи, где были грудные дети, они вместе посещали «школу мам», и вот теперь Леи больше нет! Нет Леи, нет Поля! Отец оказался совсем не тем надежным сильным человеком, каким знала его Элис! Лея… такая молодая… такая молодая…
- Господи, - рыдала Элис, - почему ты ее забрал? Почему? Почему?
- Леи больше нет, а тебе нужно думать о себе и малыше, - Давид нежно вытирал ее слезы.
- Ты так убиваешься, Элис, - холодно произнесла Сара. – Ты гневишь Господа… Он привел Лею в этот мир, он и забрал ее, в тот самый момент, когда она была готова. Может, она смотрит на тебя сейчас, и…
- Сара, у тебя есть сердце? – тоскливо спросил Давид, поднял безутешную Элис и повел в спальню, на ходу бросив Эсфири: - Вызови врача Элис, она сама не успокоится.
«И не торопись, не торопись, Эсфирь! Может, она скинет ребенка…» - подумала Сара, провожая взглядом ненавистную соперницу.
На следующий день с Элис опять снимали мерку в ателье – для траурного платья. Давид просил ее не ходить на отпевание, но она напилась лекарств и пошла со всеми. Грустно пел хор, проповедник брат Фома произнес прочувственную речь. Родители Леи – такие несчастные, убитые горем, сидели в первом ряду. Элис хотелось подойти и пожалеть их, но пришлось чинно усесться между старшими женами в задних рядах. Матушка Элис, госпожа Фаина, сидела неподалеку и с тревогой поглядывала на измученное лицо дочки. А Элис заметила, что новая жена ее отца относится к Фаине с почтением - когда они встали и пошли прощаться, бережно поддерживала ее под руку. Элис очень боялась подходить к гробу, но раз уж пришла – не уходить же? Головка Леи лежала на белой атласной подушке… «Господи, как она изменилась, как истончала! - испуганно подумала Элис. – А… что с ее волосами?»
У Леи в детстве было сильное искривление позвоночника, за что ее и дразнили «Лея – кривая шея!» Но природа «наградила» ее еще и редкими, тонкими волосиками, сквозь которые даже кожа просвечивала. Потом, когда родители накопили денег на лечение, несколько операций выпрямили спину, а гормональная терапия и специальные препараты укрепили ее волосы, и к окончанию школы Лея превратилась в стройную девушку с густой косой. А сейчас… Как будто вернулось прошлое… волосы будто сильно поредели. «Или мне уже кажется?» - думала Элис, проходя мимо гроба.
Давид стоял рядом с родителями Леи, грустный и подавленный. Он устал принимать соболезнования, но нужно было держаться, ради этих раздавленных горем старичков, ради соблюдения… приличий? Да, приличий… Ради того, чтобы все в его семье соблюдали правила, завещанные полтысячелетия назад отцом-основателем их Церкви. Сара и Эсфирь встали позади Давида, Элис, с красными от слез глазами, присоединилась позже. Она спряталась за широкую спину брата Петра, чтобы не видеть мертвое тело подруги.
Когда Лею выносили, Элис еле держалась на ногах. Она попыталась взять под руку Эсфирь, но та отодвинулась, будто не заметила бедную женщину. Фароны двинулись вслед за гробом – сначала мужчины, потом юноши. Элис толкнули, она покачнулась, и вовремя оказавшийся рядом брат Еремей подхватил ее.
- Отведи меня домой, – прошептала Элис и от нахлынувшей дурноты повисла на плече брата. – Душно тут…
Никто еще не вернулся с «похорон». Хоронить, естественно, на корабле было негде, и Лею положили в холодильник рядом с трупом мужа Сары Ефремом и маленьким тельцем недавно умершего младенца – до настоящего захоронения на планете Исход.
А пока дома никого не было, Элис легла на бочок в постель, отпустила Еремея, только попросила воды. Уложила животик на специальную подушку для беременных. Дверь в ее спальню была закрыта, но все же она услышала звук из гостиной, как будто кто-то скребется. Женщина прислушалась. Скрестись мог Фоксик, но Эсфирь его «усыпляла», когда уходила. Может, забыла?
- Фокс, я не хочу играть! – громко сказала Элис, и в ответ услышала из-под двери какой-то дикий, пронизывающий вой. Элис села на кровати. Дверь закрыта, и собака, если это механический песик, не войдет. В дверь скреблись все сильнее. Казалось, это не маленький терьер, а здоровая псина. Она чавкала, втягивала в себя воздух и громко скребла когтями. Элис в ужасе вспомнила, как обезумевший Фоксик ни с того, ни с сего набросился на нее, и только Лея смогла оттащить его. Но Леи больше не было…
Элис сжалась в комочек и жалобно заплакала. Малыш в животе начал толкаться ножками. Снова раздался жуткий вой, раздался треск отрываемой внешней панели. Элис в ужасе заткнула уши… «Нажми тревожную кнопку!» - крикнул ей в ухо Ангел-хранитель. Женщина вспомнила – ей провели сигнализацию прямо к постели, как в больнице, как она могла забыть? Трясущимися пальцами Элис нащупала в изголовье кровати грибок кнопки и нажала… ничего! Ничего! А вой становился все пронзительней, рвущееся к ней «нечто» перешло на ультразвук…
Ворвавшиеся через две минуты спасатели обнаружили чинно сидящего посреди гостиной механического терьера. При виде здоровых мужиков в полной экипировке, с лазерными пистолетами наготове пес поднялся и с невозмутимым видом направился в спальню хозяйки, госпожи Эсфирь. Спасатели рванули в комнату Элис. Вслед за ними вбежали Давид и брат Петр, срочно вызванные с поминок.
Элис сидела в кровати, зареванная, напуганная.
- Что случилось? – Давид растолкал всех и обнял жену. Та прижалась к нему, ее трясло крупной дрожью, и говорить она была не в силах. – Ну успокойся, Элис, я здесь, все в порядке!
- Ко мне кто-то лез в спальню… всю дверь исцарапал, выл так дико… Кто это? Кто?
Спасатели переглянулись, один из них поманил брата Петра наружу, в гостиную и показал на дверь. На ней не было ни одной царапины! Брат Петр покачал головой и пошел с бригадиром в отсек охраны смотреть записи видеокамеры, установленной ранее братом Давидом в гостиной их отсека. Вот по коридору прошли Элис и Ерема, вошли внутрь. Ерема ввел женщину в спальню, вышел, принес ей воды. Ушел. Минут через пять дверь в спальню Эсфири приоткрылась, и оттуда вышел ее песик. Он повел носиком, учуял что-то и подбежал к двери в спальню Элис. Порезвился, затем сел перед дверью… и замер. И сидел абсолютно неподвижно, пока спасатели не начали набирать код внешней двери. Тогда он встал, прошелся и уселся посреди гостиной, глядя на открывающуюся дверь. Когда спасатели вошли, песик поднялся и засеменил в спальню Эсфири. И все. Он не драл дверь, не открывал пасть – он ничего не делал все это время!
К сожалению, звука на записи не оказалось – он был отключен несколько недель назад – причем отключился сам, без команды извне. Брат Петр потер лоб. Элис выдумала эту историю? Устроила такую дикую истерику? Зачем? Как связать появление песика в гостиной и истерику Элис? Предположим, она его услышала, когда он прыгал и напугалась, вспомнив, как он на нее накинулся? Что же, это возможно, но зачем она выдумала про дикий вой и то, что к ней кто-то ломился?
- Как бы то ни было, пса надо проверить, - сказал брат Петр начальнику охраны. Забирайте его и хоть на части разберите, но выясните, что с ним.
Когда Эсфирь и Сара вернулись, они обнаружили дома полнейший переполох: экипировку и инструмент спасателей, сваленные в кучу посреди гостиной, распахнутую дверь в комнату Эсфирь, злого Давида, слушающего рассказ брата Петра, врачей у постели Элис и… а вот это было ужаснее всего: Фоксика, посаженного в бокс для переноски опасных биологических объектов. Фокс увидел хозяйку, завилял хвостиком, уткнулся носом в прозрачную стенку…
- Это что за черт знает что? – грозно спросила Эсфирь, берясь за ручку бокса.
- Госпожа не трогайте! – строго произнес один из спасателей, забирая у нее собаку. Эсфирь уцепилась еще крепче и рванула бокс к себе.
- Это моя собака, куда вы ее забираете?
Спасатель дернул бокс на себя, Эсфирь – к себе.
- Госпожа Эсфирь, ваша собака неадекватна, мы должны ее проверить! – рывок к себе. Эсфирь взялась за ручку двумя руками.
- Чем это она неадекватна? – спросила Эсфирь, стараясь вырвать пса из рук спасателя. Тот жалобно посмотрел на своего бригадира, бригадир – на брата Петра, а брат Петр, с изумлением взиравший на совершенно невозможную, по фаронским меркам, сцену, на Старшего брата Давида. Брат Давид стоял, широко раскрыв рот, потеряв дар речи от такого нахальства старшей жены. Обретя его, Давид заорал:
- Уймись, женщина! Я тебе подарил пса, как ты просила – какого черта ты натравила его на беременную женщину? Я молчал, я думал, ты образумишься! А теперь твой пес напугал ее еще раз! Какого черта ты себе позволяешь? - Он подошел к спаявшейся паре и выдернул бокс с собакой у обоих из рук. – Я сам этим займусь!
- Я никого не натравливала! – завопила Эсфирь. – Собака тогда поломалась, ей новый блок поставили, он даже прыгать перестал, совсем стал вяленький! Что она выдумывает! Она мне завидует, да? А-а-а-а!!!! – и Эсфирь громко, с чувством зарыдала. – А-а-а-а! Я так одинока, вы меня покинули, теперь собаченьку забираете-э-э-э! – вопила она. Врач вышла на крик из комнаты Элис.
- Этой тоже вколите снотворное, - велел брат Петр.
- Не мне, - спокойно и даже с насмешкой наблюдавшая за все этим Сара отстранилась.
- Фокси-и-и-и-к! – истерила Эсфирь. Врач нырнула к Элис и вышла с инъектором в руках, вопросительно взглянула на Давида. Тот мрачно кивнул.
- Не трогайте мея-а-а-а! – вопила Эсфирь. Врач привычно зафиксировала ее голову и вколола снотворное в вену на шее. Эсфирь обмякла и сползла на пол.
- Положите ее в спальню, - велел брат Давид. Брат Петр, пойдемте… а вы… доктор, побудьте здесь, проследите за женщинами, пока они не проснутся.
Сара поклонилась мужу и брату Петру, затем проводила спасателей, проследила, чтобы докторша удобно устроилась у Элис, заказала себе, любимой, обед, справедливо рассудив, что кушать здесь захотят не скоро, и отправилась к себе в спальню. Как только дверь закрылась, она кинулась к монитору, пальцы забегали по клавишам, она вошла в систему охраны и, найдя файл с недавно просмотренной Петром записью, впилась в экран. Увиденное ее обрадовало. Она откинулась в кресле и замурлыкала песенку своей юности. Все складывалось удивительно хорошо!
На следующее утро Элис проснулась вполне бодрой. Она поежилась, вспомнив прошедший день, подошла к двери проверить – заперто ли. Дверь была закрыта на кодовый замок. Элис прислушалась – в гостиной было тихо. Тогда она тихонько открыла дверь и выглянула наружу. На ее двери не было ни единой царапины. «Ничего себе я спала! Дверь заменили, а я не слышала!» - подумала она и заперлась снова. Умываясь, он вспомнила, что на внутренней стороне двери должен был остаться след от липучки – она пыталась приклеить рамку с фотографией Давида, но рамка все время падала. В конце концов, изображение дорогого мужа обрело покой на прикроватном столике, а липучку отскрести начисто не удалось. И сейчас Элис была готова поклясться, что на новой двери этот след остался на том же месте. Она вышла из ванной и подошла к двери. Да, она не ошиблась – след от клея был там же.
- Поменяли только внешнюю панель, - успокоила себя Элис.
На столике лежал планшет с запиской от мужа: «Как проснешься – вызови меня. Фокса унесли, не бойся». Она вышла в гостиную. Ее завтрак стоял под греющей крышкой на столе. Каша, омлет… Молоко. Элис вызвала Давида через брата Фому и уселась завтракать.
Минут через десять пришел Старший брат Давид.
- Ну как ты? Сиди, ешь спокойно. Я врача вызвал, сейчас придет, осмотрит тебя…
- Не беспокойтесь, я в порядке, - Элис улыбалась. – Спасибо, что сменили панель на двери! Сильно ее подрали? Кто это был? Неужели… Фокс?
Давид внимательно посмотрел на жену. «Так притворяться? Она выглядит искренней».
- Элис… Дело в том, что мы не меняли панель двери. Она была целая.
- А… а… а! Полы?
- Нет, Элис. Вообще ничто не было повреждено.
- Но я же слышала… будто кто-то драл обшивку… и вой… как собака выла, но не такая, не настоящая…
- Элис, девочка моя, - Давид обнял разволновавшуюся жену. – А мне кажется, что я знаю, в чем дело. Тебе это приснилось!
- Приснилось? Нет, нет, я клянусь, я слышала!
- А я тебе верю… конечно, слышала. Но только во сне. Ты понимаешь? Ты переволновалась из-за Леи, уснула, и тебе все приснилось!
- Давид… но я слышала… ужасный вой… и в дверь кто-то скребся… а Фокс? Почему вы его забрали? С ним что-то не так.
- С ним все в порядке. Блоки на месте, когда спасатели вошли, он действительно был в гостиной…
- Ну вот, вот, я же говорю!
- … но он ничего не делал. О сидел и… когда они вошли, пошел к себе…
- А до того? Откуда вы знаете, что он делал?
И тут Давиду пришлось рассказать Элис про камеру в гостиной, про выключенный звук и взять с нее честное слово молчать об этом.
- Это все тебе приснилось, понимаешь?
Элис кивнула головой и прижалась к мужу. Пусть приснилось… только бы этот ужас никогда не повторился!
- Я сменю код в своей комнате, - прошептала она.
- Хорошо, хорошо, смени, только мне не забудь сказать, ладно?
Элис вымученно улыбнулась.
Гуляла теперь она одна. Ей казалось, что встречные улыбаются ей не искренно, а с притворством. Иногда она ловила косые взгляды. «Наверное, все уже думают, что у меня видения», - грустно думала Элис, проходя по коридорам станции в своем унылом черном платье. Она шла к матери. Было страшно оставаться без защиты Давида дома – она-то помнила прекрасно, что не спала! А даже если ей это приснилось… от чего? От лекарств, которые она выпила перед заупокойной службой? Или у нее на самом деле проблемы с головой? Как бы то ни было, переживать этот ужас повторно ей не хотелось.
Мама сегодня была выходная, и Элис решила «пересидеть» в своем старом доме хотя бы до обеда. Код остался старый, как будто ее ждали… Надо было позвонить, как же она забыла, это же теперь чужой дом… Но люк уже открылся, и Элис увидела удивительную для нее картину: новая жена отца, госпожа Анна… делала массаж ее матери! Обе охнули, но, узнав Элис, заулыбались. Мама встала, обняла дочку, усадила в кресло. Анна побежала на маленькую кухню готовить чай. Дождавшись обеда, умиротворенная Элис в сопровождении госпожи Анны отправилась домой.
Сара и Эсфирь уже сидели за столом. Элис попрощалась с Анной, переоделась в домашнее платье и присоединилась к «сестрицам». Эсфирь была мрачнее тучи, а Сара, как ни в чем ни бывало, уплетала бульон с пирожками.
- Элис, ты не села пока – не нальешь мне молоко? Оно там, в шкафчике…
Элис кивнула, открыла холодильный шкаф, довольно долго передвигала продукты, хранившиеся «для перекуса», наконец нашла открытую бутылку, налила молоко в чашку и подала Саре.
- Спасибо… - Сара отпила немного, поморщилась. Элис старалась не смотреть на нее, ожидая, что сейчас ее начнут за что-нибудь высмеивать – молоко кислое налила, или слишком холодное, недотепа… Но Сара, понюхав молочко, нашла его приемлемым и спокойно выпила всю кружку. Элис перевела дыхание и занялась своим остывшим овощным супчиком – «сестрицы» не удосужились накрыть его крышкой с подогревом.
Так и продолжалось два дня. Днем Элис гуляла, сидела у матушки, приходила только обедать и ужинать. Давид спал вместе с ней, хотя им втроем было уже тесно.
А на третий день Сара не вышла к завтраку. У нее случилась рвота, потом начался кашель, от которого ее снова начинало тошнить... Перепуганная Эсфирь вызвала врачей, и Сару увезли в медблок, Эсфирь ушла вслед за ними, и Элис осталась одна.
Продолжение следует.
Глава 1 - https://cont.ws/@proctotanya/7...
Глава 2 - https://cont.ws/@proctotanya/7...
Глава 3 - https://cont.ws/@proctotanya/7...
Глава 4 - https://cont.ws/@proctotanya/7...
Глава 5 - https://cont.ws/@proctotanya/7...
Глава 6 - https://cont.ws/@proctotanya/8...
Оценили 32 человека
69 кармы