"Эта Белая, Белая Русь ..." - Прыходзька Сяргей Віктаравіч

Сегодня международный день родного языка.

И данная публикация предпринята в поддержку вот этого предложения:

"Новая Зямля" Якуба Коласа, по праву считается одним из прекраснейших произведений на белоруском языке.

Но если и знакома с ним некоторая часть россиян, то могу утверждать с вероятностью почти 100% эти знания ограничены песней Песняров.

"Мой рОдны кут, як ты мне милы ..."

Но в песню вошёл лишь отрывок из самого начала первой главы поэмы "Леснікова пасада".
В самой же поэме "Новая Зямля" рассказывается о жизни крестьянства 19 века на примере семьи лесника Михаила, который всю жизнь мечтает иметь свой кусочек земли, но умирает так и не достигнув своей мечты.
Но я бы не назвал поэму трагической, потому что в ней описана именно Жизнь с её горестями и радостями и даже смерть Михаила воспринимается как следствие этой бесконечной дороги сквозь времена и пространства.

Поэтому я и хочу познакомить Вас с другой главой поэмы, не полностью, только с частью, но преисполненной радостью и детской непосредственностью, ощущением того как горести и ежедневные заботы отступают пусть и не навсегда, пусть только на праздничный день, но это день Света, день Надежды.

РАНIЦА Ў НЯДЗЕЛЬКУ

Дзень быў святЫ. Яшчэ ад рАння
БлiнцЫ пяклІся на снядАнне,
I ўжо пры печы з чапялОю
Стаяла мацi... Пад рукою
ТаўклIся дзецi, замiнАлi
Або смяялiся, спявалi.

День был праздничный. Еще с утра
Блины пеклись на завтрак,
И уже около печки со сковородником
Стояла мать ... Под рукой
Толклись дети, мешали
Или смеялись, пели.

Услон заняў сваё ўжо места,
На iм стаяла дзежка цеста,
I апалонiк то i дзела
Па дзежцы боўтаў жвава, смела
I кiдаў цеста ў скавародкi.
Давала пiск яно кароткi,

Заслонка заняла свое уже место,
На ней стояла кадка теста,
И черпак то и дело
По кадке болтал резво, смело
И бросал тесто в сковородки.
Давала писк оно короткий,

Льючыся з шумам на патэльнi,
I ў жар стаўлялася пякельны;
I там з яго ўжо ўвачавiдкi
Пяклiся гладзенькiя плiткi
Блiнцоў, спаднiзу наздраватых,
Угору пышна, пухла ўзнятых,

Разливаясь с шумом по дну сковороды,
И в жар отправлялась адский;
И там из него уже очевидно
Жарились гладенькие плитки
Блинов, снизу ноздреватых,
Вверх пышно, вздуто поднятых,

I ўжо адтуль рукою маткi
На ўслон шпурлялiся аладкi
А дзецi iх даўно сачылi
I на ляту блiнцы лавiлi,
Заядла мазалi iх здорам.
Стаяў асобна ў мiсцы скорам

И уже оттуда рукою мамы
На подстилку метались оладьи,
А дети их давно стерегли
И на лету блины ловили,
Заядло мазали их жиром.
Стоял отдельно в миске рядом.

Сяго-таго для верашчакi.
Хоць невялiкiя прысмакi
Цыбуля, перчык, лiст бабкоў
Ды сальца некалькi брускоў,
Мука i квас - i ўся прыправа,
Але ўсё ж снеданне цiкава;

Того-сего для верещаки.
Хоть невеликие приправы
Лук, перчик, лист лавровый
Да сальца несколько брусков,
Мука и квас - и вся приправа,
Но все же блюдо интересное;

А для дзяцей найбольша свята
Абы наесцiся багата.
I звон аб прыпек скавародны,
Так блiзкi сэрцу, так iм родны,
У нейкiм радасным настрою
Спяваў iм песняю святою

А для детей наибольший праздник
Лишь бы наесться побольше.
И звон о припечек сковородны,
Такой близкий сердцу, такой им родной,
В каком-то радостном настроении
Звучал им песней святой

I лашчыў сэрцы iх i вушы
I поўнiў радасцю iм душы,
Такi прыемны, мiлагучны,
У той прыемнасцi выключны,
Ён разлiваўся па ўсiм целе
I ўмомант iх знiмаў з пасцелi.

И ласкал сердце их и уши
И полнил радостью им души,
Такой приятный, мелодичный,
В то приятности исключительный,
Он разливался по всему телу
И в миг их срывал с постели.

Недарма ж дзядзька iх, бывала,
Каб пабудзiць каго з iх жвава
Пагнаць каровак ранiчкою,
У прыпек бiў скаварадою.