Должны ли вы простить маму за нелюбовь?

Прощение не предполагает примирения, воссоединения. Оно потребует эмоциональных и когнитивных усилий. Тут необходима работа над отрицательными эмоциями, которые вполне естественны как следствие пережитых обид. Эти эмоции важно заменить на нетоксичные или нейтральные.

«Я думаю, что прощение – это личный выбор и здесь не может быть конкретных да/нет. Я думаю, что не имеет значения, как я или кто-либо другой определяет слово «прощение», я же лично ощущаю его как оправдание всему сделанному и поэтому просто не могу это слово использовать».

Способность прощать - признак моральной и духовной эволюции

Вероятно, нет более острой темы, чем вопрос прощения в ситуации, где вы переживали глубочайшее предательство и несправедливость. Особенно остро этот вопрос звучит, когда речь идёт о матери, чья главная обязанность была любить и заботиться о вас, но она не выполнила эту задачу, а последствия этого столь сильны, что продолжают влиять на вашу жизнь и во взрослом возрасте.

«Ошибаться свойственно людям; прощать – богам» - писал английский поэт Александр Поуп и это сильнейшая метафора для нашей культуры: способность прощать, особенно после вопиющей несправедливости или насилия, обычно понимается как признак моральной и духовной эволюции, и эта идея подкрепляется иудейско-христианской традицией, особенно молитвой «Отче наш».

Осознавать это культурное давление очень важно, потому что оно становятся серьезным источником давления для нелюбимой дочери. Это давление может исходить от близких друзей, знакомых, родственников, незнакомцев и даже от психотерапевтов; усилия простить могут также подстегиваться потребностью доказать себе своё моральное превосходство над матерью, ведь именно так трактует прощение наша культура.

И хотя существует некий консенсус, что прощение – это благородный путь, в то же время присутствует некая путаница, чем же является прощение, а чем нет. Оправдывает ли оно все неправильные поступки человека? Или это нечто совсем иное? Прощение относится к прощаемому или к прощающему? Это про избавление от гнева? Даёт ли прощение преимущество, которое не может дать чувство мести? Или оно лишь потворствует насилию или делает из тебя козла отпущения? На эти вопросы мы, нелюбимые дочери, пытались ответить годами.

Психология прощения

«Я приближаюсь к точке настоящего прощения, потому что я больше не могу быть на крючке у своего токсичного прошлого, если я хочу для себя лучшего будущего. Это нисколько не извиняет всего того, что она со мной сотворила, но я заслуживаю свободы, заслуживаю ощущать мир и любовь в своём сердце, которым я никогда не могла научиться у неё».

В начале своей истории людям гораздо проще было выживать в группах, нежели в парах или в одиночку, поэтому существует теория, что прощение возникло как социальное поведение; месть же не только отделяла самого человека от агрессора и его союзников, но также могла противоречить общим интересам племени. В статье Дженни Л. Бернетт и коллег исследователи предполагают, что прощение как стратегия могла возникнуть в следствии подсчета рисков от мести по сравнению со стратегией изымания выгоды от отношений.

Мысль следующая: молодой парень переманил твою девушку в вашем племени охотников и собирателей, однако, он один из самых сильных мужчин вашего племени и очень полезен в сезон наводнений. Что вам следует сделать? Использовать месть в качестве сдерживающего фактора от будущих посягательств или сделать ставку на будущее сотрудничество и применить стратегию прощения?

В серии экспериментов, команда исследователей обнаружила, что среди студентов колледжа окончательное решение о прощении принималось после взвешивания рисков мести и теоретической выгоды сотрудничества.

«Почти всегда, когда кто-то хочет от вас прощения за своё плохое с вами обращение, на самом деле они имеют в виду: «оставайся со мной в отношениях, чтобы я мог(ла) продолжать удовлетворять своё эго». Уходите или убегайте от них и не оглядывайтесь. Сжигайте мосты и лодки, если это необходимо, но не позволяйте им возвращаться в вашу жизнь. Вы не обязаны их прощать, просвещать или помогать им за своё счёт».

Другие исследования демонстрируют, что определенные личностные черты предрасполагают людей к прощению - или, если говорить точнее, склоняют людей к мысли, что прощение более выигрышная и полезная стратегия в ситуации, когда их обидели. В своей статье Майкл Маккалоу предполагает, что люди, которые преуспели в сфере межличностных отношений более «прощающие», а также более эмоционально стабильные и/или религиозные люди.

Исследователи так же утверждают, что в прощении задействованы определенные психологические процессы: эмпатия к агрессору, способность сомневаться в однозначности плохого поступка агрессора (это распространяется как на поведение агрессора, так и на оценку тяжести его проступка) и тенденция не зацикливаться в обдумывании предательства или совершенного по отношению к ним несправедливого проступка. И хотя в данной статье не упоминается стиль привязанности испытуемых, стоит отменить, что женщины с небезопасным стилем привязанности – а именно такой стиль чаще всего формируется у детей, чьи потребности в детстве не были удовлетворены – могут быть не способны психологически обрабатывать жизненные ситуации подобным образом.

Метааналитический обзор утверждает, что существует связь между самоконтролем и прощением. Это утверждение исходит из того, что импульс мести рассматривается как более «примитивный», а его конструктивное оттормаживание наоборот является признаком самоконтроля. (Честно говоря, это звучит как те самые культурные искажения, но об этом чуть позже).

Поцелуй дикобраза и другие инсайты

«Как я могу простить свою мать, которая не только отказывается признать мои страдания от её действий, но и в шоке от моих слов о моей детской боли и её ко мне жестокости? Я отказываюсь оправдывать её ко мне отношение. Я выбираю быть любящим родителем своему внутреннему ребенку. Я буду любить этого внутреннего ребенка, заботиться о нём так, как он этого заслуживает: с вниманием, добротой и терпением. Это иногда забирает много сил и не так то просто.

​Если бы ко мне так относились родители, я бы хоть знала с чего начать. Как я могу всё это отпустить и своим прощением тогда по сути подтвердить правоту моей матери. Я не погрязла в болоте ненависти, я долго работала над своими эмоциями, что пришли из детства, и продолжу это делать, всегда прислушиваясь к своему детскому Я, но я не могу предложить своей матери прощение, пока она отрицает своё подлое и жестокое со мной обращение».

Франк Фишман, специалист по прощению, предлагает представить двух целующихся дикобразов как символ головоломки человеческих отношений. Представьте их двоих холодной ночью, прижимающихся друг к другу, чтобы согреться, наслаждающихся близостью теплого тела, пока чей-то шип не вонзится в кожу другого. Ой! Так как люди социальные создания, мы готовы рискнуть своей уязвимостью в эти «ой!» моменты, ради поиска близости. Фишман аккуратно разбирает, что же такое прощение и чем оно не является и к его словам стоит прислушаться.

Прощение – это не отрицание или притворство будто бы вреда не случалось. Ровно наоборот – оно как раз и признает факт вреда, иначе бы прощения не требовалось. К тому же, прощение подтверждает, что действие было намеренным, потому что ненамеренные действия не требуют прощения. Например, ветка с дерева соседа падает и разбивает лобовое стекло вашей машины – здесь не требуется прощения. Но если сосед берет эту ветку и разбивает ей стекло в ярости – это совсем другая история.

Прощение – утверждает Фишман – не подразумевает примирения или воссоединения; и хотя да, примирение требует прощения, но вы можете простить кого-то и больше не иметь с ним никаких отношений. Наконец – и это похоже самое главное – прощение не есть единовременный акт, прощение – это ПРОЦЕСС. Оно требует работы над негативными эмоциями, которые являются естественными последствиями акта(-ов) насилия и требует оттормаживания импульсов мести и попыток заменить их нетоксичными, как минимум нейтральными, эмоциями. Этот процесс требует много эмоциональной и когнитивной работы и таким образом, отмечает Фишман, гораздо логичнее и важнее говорить: «Я стараюсь тебя простить».

Всегда ли работает прощение?

«Я прощала свою мать снова и снова. Я возвращалась каждый раз к ней с надеждой, что сейчас вот всё будет иначе, но нет. Я понимаю, что она не была рождена таким человеком – что-то происходило в её жизни, она делала свои выборы и вот что-то в ней окончательно сломалось. У неё свой образ меня и это уже нельзя изменить. Для меня это всегда было как вращающаяся дверь на входе в торговый центр. Я столько раз пыталась от неё сбежать, но потом в моей жизни случался какой-нибудь кризис, и я сразу бросалась к ней, потому что так я чувствовала, она же моя мать в конце концов. Но кризис заканчивался и все возвращалось на круги своя. Я достаточно долго жила в таком режиме. В итоге я оборвала все связи и удалила из телефона все контакты».

Я думаю, вы уже знаете или из личного опыта, или из чужих историй ответ на вопрос, всегда ли работает прощение: короткий ответ - «нет». Давайте обратимся к исследованиям, чтобы рассмотреть обратную сторону прощения; статья с очень метким названием «Эффект коврика для вытирания ног» и её можно рассматривать как предупреждение для тех дочерей, которые бы хотели простить своих матерей и сохранить с ними отношения.

В исследовании Лауры Лачис, Эли Финкел и других (а надо сказать, это исследование идет против течения, так как в большинстве своём ученые пытаются сконцентрироваться на преимуществах прощения) пытаются ответить на вопрос, действительно ли прощение универсальная панацея, как о нём говорят.

Неудивительно, что они обнаружили, что прощение «работает» только если соблюдены определенные условия – в первую очередь, когда агрессор осознал свою вину и предпринял попытки изменить своё поведение. Если это произошло, то Я-концепция и самоуважение прощающего никак не страдает. Но если агрессор этого не делает – или, что ещё хуже, рассматривает прощение как открытое приглашение и дальше топтать доверие в отношениях – то Я-концепция прощающего логично разрушается, и он/она чувствует себя использованным(-ой) и глупым(-ой). Несмотря на значительное число исследований, которые склонны рекомендовать прощение как панацею, авторы пишут:

«Реакции жертв и агрессоров после акта насилия влияют на последующие события. Самоуважение и Я-концепция жертвы определяется не только её решениями прощать или нет, но и решениями агрессора: будет ли он действовать так, что жертва почувствует себя в безопасности и что её личность важна или же нет».

Если ваша мать не села сама за стол переговоров, открыто признавая своё несправедливое к вам отношение и не пообещала слышать и слушать вас, чтобы изменить ситуацию, то вполне вероятно, что прощение просто подтвердит ваш статус человека, о которого можно вытирать ноги.

Дочери, отрицание и прощение

«Вот! Да! Вы точно описали что я переживала. Частью прощения является осознание того факта, что я никогда не получу от матери столь вожделенную любовь, и Я ПРЕКРАЩАЮ ПОПЫТКИ ЕЁ ЗАРАБОТАТЬ. И тогда я позволяю себе искать любовь так, где она действительно есть, вместо того, чтобы искать там, где её не может быть. Тогда у меня в сердце освобождается место!»

Клиницисты и исследователи сходятся во мнении, что прощение – краеугольный камень близких отношений, особенно если речь идёт о браке, но важно учитывать следующее: отношения должны быть отношениями равных, без дисбаланса власти, с равными вложениями и одинаковой ценностью этой связи для обеих сторон. По своей сути отношения нелюбящей матери и ребенка не равны и не равны они даже если это уже взрослая дочь. Дочь всё ещё жаждет материнскую любовь и поддержку, которую она так и не получила.

Порой прощение может встать на пути осознания, как именно детский опыт травмировал нелюбимую дочь и может мешать исцелению. Оно может стать частью процесса отрицания – частью объяснений, рационализации и нормализации слов и поступков матери: «она не знала, что причиняет мне боль», «у неё у самой было трудное детство, и она не знала, как себя вести», «наверное, я и правда слишком чувствительная, как она и говорила». Поскольку способность прощать считается моральным достоинством – отделяющим прощающих от «плохих людей» этого мира – дочь может подсознательно верить, что демонстрация своих достоинств может в конце концов дать ей то, что она хочет больше всего на свете: любовь матери. Поэтому вопрос иногда состоит не в прощении как таковом, а в глубоких мотивах, которые стоят за ним.

Прощение после разрыва отношений

«Прощение приходит с исцелением, а исцеление начинается с честности и любви к себе. Но под прощением я не подразумеваю, что можно просто сказать: «Да нормально всё было, я поняла, что ты просто ошиблась и ничего плохого не хотела». Такое «прощение» мы практикуем каждый день, потому что все мы люди и все совершаем ошибки. Но здесь мы имеем в виду совсем другое прощение. То другое прощение звучит как: «Я вижу правду, я осознаю, что ты сделала, это было ужасно и неприемлемо, и это причинило мне непоправимый вред; но я стараюсь исцелиться и пытаюсь это отпустить». Это то прощение, к которому я стремлюсь сквозь все свои тяжелые травмы. Но опять же, прощение – не цель. Цель – исцеление. Прощение приходит как результат исцеления».

Многие нелюбимые дочери говорят о прощении как о финальном шаге, финальном освобождении; похоже, речь идет не столько о прощении матерей, сколько о возможности больше о них не думать. Это правда, что продолжая испытывать злость – ощущать яркую боль о того, как ваша мать ужасно с вами обращалась, постоянно осознавая как это было несправедливо, что именно она была вашей матерью, человеком, от которого вы полностью зависели на всех уровнях – на самом деле продолжает удерживать вас в отношениях с ней, даже если на физическом уровне вы эти отношения прекратили. В таком сценарии прощение становится финальным разрывом.

Однако, одна из нелюбимых дочерей очень осторожно проводит границу между прощением и разрывом, как минимум над её словами стоит задуматься:

«Тут вот в чём дело: я не подставлю другую щеку и не протяну оливковую ветвь мира (нет, больше никогда). Мой максимум – это «отпустить», в буддийском смысле. Размышления на эту тему создают лишь колею у меня в голове, поэтому я стараюсь не проваливаться в неё, а концентрироваться на текущем моменте. Когда я ловлю себя на мысли, что снова и снова думаю об этом, я стараюсь вернуться в реальность, например, концентрируюсь на своём дыхании. Снова, снова и снова. Столько, сколько потребуется. Депрессия – это думать о прошлом, тревога – о будущем. Практики майндфулнес – стали для меня ответом. Сострадание тоже удерживает меня от попадания в колею, я думаю, что же такое случилось с моей матерью когда-то. Но я делаю это для себя, чтобы помочь моему мозгу. Прощение? Нет.»

Решение о прощение матери – очень сложное, оно очень зависит от намерений и мотиваций – они важнее, чем прощение само по себе. Меня часто спрашивают, простила ли я свою мать; правда в том, что нет. Я считаю, что намеренная жестокость по отношению к детям – это непростительно, и она без сомнений в этом виновна и тут нет места прощению.

Но если часть прощения – это отпустить, тогда другое дело. Правда в том, что я никогда не вспоминаю о своей матери, за исключением моментов, когда пишу о ней. В каком-то смысле – это и есть окончательный разрыв.

опубликовано econet.ru

Текст – Peg Streep, перевод Юлия Лапина