Шахтерск, ты нашей стал судьбой!
Ты дорог нам, Шахтерск родной!
Чтоб парки и сады цвели
И дети счастливо росли,
Чтобы гордились мы тобой,
Живи всегда, Шахтерск, родной!
Трудом прославлен город мой.
А если трудности порой,
То знаем: их преодолеть
Все вместе мы должны суметь.
Над терриконами заря
Встает, надежду нам даря.
Пусть наш Шахтерск живет в веках
В донецких угольных степях.
Белицкий А.Ф.
Утро. Все начиналось как обычно сад, огород, какие еще могут быть дела на пенсии в частном секторе, огурчики, помидорчики и т.д. Муж Сергей мне в этом усердно помогал. Жили мы в двоем на окраине поселка Восточный в пригороде Шахтерска обычной семьей.
Я 40 лет отдала работе в школе: учитель русского языка и литературы. Муж был обычным шофером. Простая рабочая семья.
Для меня события 2014 года - это страх, и запах смерти по всюду. Очень страшно и мерзко, когда остаешься один на один с этой бедой.
Война… сколько горя и слез, боли, бессонных ночей, материнской скорби заключено в этом слове. Это тяжелое испытание для всего народа… Самыми беззащитными и ранимыми оказываются в это время дети. Хрупкие детские души война сжимает стальными тисками раня и калеча их.
Старики, которые верой и правдой служили этой стране, так подло и нагло были обмануты…
Я была ошеломлена всем этим и ничего не понимала, а поэтому не помню, чтобы чего-то боялась. Но это было только в начале этого кошмарного сна наяву. Но когда бомбёжка прекратилась на короткое время, я с мужем вылезла на порог все ли цело, дом на месте? Дом был посечен осколками. Во дворе стоял запах серы и пороха.
Сергей закурил! И в эту секунду я услышала голос парня: «Можно Вас!». По телу пробежала дрожь. «телефон! быстро телефон!» передо мной стоял высокий голубоглазый солдат с отличительными знаками на форме десантные войска. С вами в подвале есть еще кто-то? Я ответила: нет.
Сергей спросил у солдата Вы кто? Зачем Вы к нам пришли? Мужик! Мы ваши защитники. Пришли Вас освобождать от террористов.
Вдруг подошла бригада военных: ты проверил их? Все в порядке? Хватит здесь паясничать через час будет жарко, поэтому в подвал и не вылазить до утра. Я с мужем опустились в подвал. Раздались сильные выстрелы, кто-то громко кричал в переулке. Как я поняла позже: это был только первый эшелон налёта самолётов на поселок, где скопилось много ополченцев. Через небольшой перерыв возобновились артобстрелы. Я молилась и плакала в углу. Тогда-то мы и ощутили, что такое страх по-настоящему. Мины падали беспрерывно с небольшим интервалом по времени. И каждая мина издавала нарастающий вой. Этот вой сводил с ума, потому что каждый раз этот вой был таким понятным окончанием для нас прямо сейчас. Этот нарастающий вой не оставлял надежду на то, что мина упадёт не на меня, не на нас, находящихся в этом погребе. Почему такая была уверенность я не знаю до сих пор. Проститься с жизнью только один раз — это страшно, а когда бомбёжка не прекращается несколько часов, то можно сойти с ума, в чём я и убедилась. К вечеру бомбёжки прекратились. Выбравшись наверх, Мы увидели два трупа возле дома, как позднее оказалось, это шли шахтеры со смены, которые попали не в то место и не в то время. Так прошли несколько дней в этом ужасе. Возле дома сидел патруль десантных войск молодые хлопцы. В глазах их туман и непонимание зачем они здесь. Ребята лет двадцати. Казалось бы, учиться им и получать профессии и трудиться на благо родины, народа, но они сделали свой выбор «Прошитые бандеровской пропагандой».
На третий день появилась связь на телефоне. Звонок от соседки Татьяны был переломным в нашей судьбе: мы уезжаем, так как сказали нам военные, здесь будет бой. Прощай!
Сергей не хотел уезжать все отправлял меня мол давай ты едь, а у меня хозяйство. Но моя настойчивость переубедила его. Собравшись, мы попрощались с домом, где прожили половину своей жизни и окольными путями бежали. На нижней улице нас встречали ополченцы, которые до везли до ближайшего соседнего поселка. Спустившись к речке мы попали под артобстрел. Помогло то, что рядом был овраг, в котором мы спрятались. Долгая дорога в тыл! После встречи мы присоединились к колоне людей и поплелись пешком к месту, где у нас была заброшенная дача. Дача мужа родителей.
За нашими спинами остался в наступившей темноте раненный дымящееся поселок Восточный и зарево вдали полыхающего пожара. По-видимому, это что-то горело в Шахтерске или его окрестностях. Когда мы пришли на дачу, стали готовить ночлег. Всю ночь до нас доносились взрывы и выстрелы орудий.
На утро соседи снесли нам помощь продукты, хлеб спрашивали, что там в городе? в окрестностях? как ваш дом? когда все кончиться? Мы с мужем молчали так как сами ничего не знали.
Через три дня узнали, что город и окрестности были зачищены ополченцами. Никого не осталось, все погибли. Техника была разбита.
Мы вернулись домой. Бог спас его. Немного покромсало осколками. Ну нечего восстановим на зло врагам.
Через месяц мой муж Сергей умер. Сильный стресс дал толчок болезни, которая не дала ему выбора, а ему так хотелось пожить по-человечески.
Эпилог
С учетом погибших в городских боях, на блокпостах и на отходе из Шахтерска (не считая пленных), только в людях в боях за город, Украинская армия по самым минимальным подсчетам потерял до 80-85 убитыми. Особенно большие потери понесла 25-я аэромобильная бригада, которая в силу своей специфики конечно не предназначена для городских боев в первой линии.
Молодые ребята, страх и ужас в их глазах, слезы матерей и седина отцов. Их проклятие надеюсь уничтожит тех, кто развязал эту войну.
22.08.2017г.
Оценили 0 человек
0 кармы