Проложит ли встреча в Стамбуле дорогу к миру?

Стамбульская встреча 15 мая может стать либо переломным моментом, либо повторением прошлых неудачных попыток. Слишком велик уровень недоверия, слишком сильны разногласия и слишком велика цена возможных уступок каждой из сторон. Тем не менее сам факт готовности к разговору уже можно рассматривать как шаг вперёд, поскольку ещё полгода назад прямой контакт Москвы и Киева в принципе сложно было представить

Не будет большим преувеличением сказать, что мировое сообщество, особенно Европа, затаило дыхание в ожидании возможной встречи делегаций России и Украины. После долгого дипломатического пинг-понга и растущего обострения на фронтах вновь забрезжила призрачная надежда на возобновление прямых переговоров между двумя воюющими странами. Однако эксперты пока сомневаются в реальности этой перспективы, поскольку за фасадом громких заявлений едва ли скрывается готовность к компромиссу.

Сам шанс на рестарт российско-украинского диалога по достижению мира возник в результате целой цепочки международных шагов. Президент США Дональд Трамп, несмотря на отсутствие особых результатов от предыдущих попыток посредничества, вновь активизировался и связался с турецким лидером Реджепом Эрдоганом, предложив ему выступить посредником в украинском вопросе. Вскоре за этим последовало краткосрочное российское перемирие на 9 мая, ознаменованное как символический жест в честь Дня Победы. На следующий день Киев посетили лидеры четырёх ведущих европейских стран, которые послали Москве жёсткий ультиматум: прекращение огня хотя бы на месяц или новые мощные санкции. В ответ Россия предложила провести прямую встречу российских и украинских представителей 15 мая в Стамбуле.

После того как Трамп при помощи CAPS LOCK призвал Киев откликнуться на инициативу Кремля, Владимир Зеленский решил не просто направить делегацию, но и лично встретиться с российским лидером. Одновременно с этим спецпосланник главы Белого дома Стивен Уиткофф назвал основные темы будущих переговоров. Это вопрос территорий, статус Запорожской АЭС, а также использование Украиной Днепра и её выход к Черному морю. Пока в российской столице переваривали происходящее, Трамп успел поддержать Зеленского и намекнул на возможность своего визита в Стамбул, явно стремясь подчеркнуть вовлечённость и даже готовность подстраивать рабочий график под процесс урегулирования.

Москва, судя по всему, всё ещё подбирает слова и подходящий для себя уровень участия в стамбульских консультациях, а потому хранит гробовое молчание о том, кто именно возглавит её делегацию в Турции.

Несмотря на некоторое оживление, не покидает ощущение, что за кулисами может идти либо тщательно срежиссированная игра, либо дипломатическая покерная партия в стиле «кто первый моргнёт, тот и проиграл». Кремль предлагает переговоры без предварительных условий, что на первый взгляд может показаться жестом доброй воли. Однако сам факт выбора Стамбула – это сигнал, что планируется стартовать с наработок весны 2022 года, которые следует «допиливать» с учётом реалий сегодняшнего дня на земле.

Киев, со своей стороны, настаивает на возвращении оккупированных территорий и гарантиях безопасности, в том числе на вступлении в НАТО. Эти условия априори не соответствуют интересам Москвы и тем более не могут быть реализованы без США и их союзников. Таким образом, каждый из участников предлагает свою модель: Украина требует перемирия как предтечу начала диалога, Россия же предлагает поговорить без мгновенного прекращения боёв. Эта коллизия создаёт парадоксальную ситуацию. Получается, что обе стороны отрицают условия друг друга. И пусть внешне всё выглядит как движение к миру, но фактически это обмен дипломатическими уколами и борьба за доминирующий информационный нарратив.

Европейская активность последних дней тоже не случайна. Вояжи в Киев стали не только попыткой продвинуть мирный процесс, но и сигналом, что Европейский Союз намерен утвердиться как важный игрок в послевоенном урегулировании. Европа хочет продемонстрировать, что может не только быть «кошельком и арсеналом» для Украины, но и участвовать в определении её политического будущего. Отсюда и стремление застолбить место за будущим столом переговоров не только по украинскому конфликту, но и в потенциальной новой архитектуре международной безопасности, а, точнее говоря, разделе сфер влияния.

С повышенным интересом к возможному соглашению между Западом и Россией наблюдают в Восточной Европе, где геополитическая ситуация характеризуется высокой степенью чувствительности к изменениям. Возрастающая в этом смысле стратегическая неопределенность, в том числе из-за возможного ослабления военного присутствия США, может привести к усилению политической нестабильности в странах региона. Впрочем, ничто не стоит на месте, и сейчас уже формируется новая реальность на Балканах и на восточном фланге ЕС. Наблюдается явная консолидация консервативных сил, у которых альтернативная внешнеполитическая стратегия и желание развивать прагматичное сотрудничество с ключевыми международными акторами.

Так или иначе, но главный игрок на этой шахматной доске – всё-таки Вашингтон. И именно здесь, по мнению многих аналитиков, кроется корень проблемы. Дональд Трамп, занявший президентское кресло менее четырёх месяцев назад, пока избегает принимать принципиальные решения и не готов брать на себя ответственность ни за стратегические договорённости с Россией, ни за гарантии безопасности Украине.

Между тем ключевые российские требования, которые Кремль именует «первопричинами конфликта», носят именно что геополитический характер. Вывод американских военных баз с Восточной Европы, отказ от размещения систем ПРО у российских границ, стратегическая стабильность и т.д. относятся исключительно к США. Поэтому без прямых переговоров между Москвой и Вашингтоном ожидать прочного мирного соглашения по Украине практически невозможно. Следовательно, любые российско-украинские контакты, даже если они состоятся, рискуют остаться безрезультатными.

На сегодняшний день можно выделить три возможных сценария развития ситуации:

1. Оптимистичный. Стороны соглашаются на прекращение огня, формируются рабочие группы, начинается диалог по спорным вопросам. Параллельно с этим Москва и западные страны переосмысливают свои отношения, находят баланс интересов и формируют прочную основу мира на постсоветском пространстве.

2. Промежуточный. Удаётся достичь временного перемирия, которое приоткрывает окно для работы переговорных команд, но не даёт гарантий перехода к долгосрочному миру. После интенсивных консультаций, если компромисс по ключевым вопросам не будет достигнут, вполне может последовать прекращение перемирия и резкая эскалация.

3. Пессимистичный сценарий. Переговоры завершаются без результатов, все обвиняют друг друга в срыве мирного процесса. США и ЕС усиливают санкционное давление на Россию, а противостояние начинает приобретать черты затяжного конфликта.

На этом фоне встреча в Стамбуле 15 мая может стать либо переломным моментом, либо повторением прошлых неудачных попыток. Слишком велик уровень недоверия, слишком сильны разногласия и слишком велика цена возможных уступок каждой из сторон. Тем не менее сам факт готовности к разговору уже можно рассматривать как шаг вперёд, поскольку ещё полгода назад прямой контакт Москвы и Киева в принципе сложно было представить. Кроме того, впервые за долгое время переговоры обсуждаются не только на уровне уполномоченных представителей, но и с потенциальным подключением первых лиц.