Пункт один. За попытками разрушить межнациональное единство в России стоят США. Пункт два. Любой, кто, вне зависимости от своей мотивации, участвует в таких попытках, прямо или косвенно является агентом Запада и подлежит жесткому наказанию. Пункт три. Если что-то не укладывается в эту картину мира, смотри пункты один и два. Так, если совсем вкратце, выглядит план действий Владимира Путина по итогам шокировавших страну событий в Дагестане.
ФОТО: KREMLIN.RU
Атака на аэропорт в Махачкале была одновременно и атакой на ту картину мира, которую в последние годы неизменно транслировал президент РФ. Угроза самим основам российской государственности проявила себя не где-нибудь, а в самой середине неформального российского «патриотического пояса»: среди тех, кто воюет на фронтах СВО очень высок удельный вес выходцев из Дагестана и соседних с ним республик.
«Ваш мир ненастоящий!» — говорили своими действиями погромщики Владимиру Путину. «Нет, это ваш мир ненастоящий!» — ответил им ВВП. Путин отказался играть по навязываемым ему чужим правилам и менять привычную для себя картину мира. Вместо этого ЧП в Дагестане было встроено в эту самую картину.
С точки зрения президента России, страна в этой республике столкнулась не с новым пугающим политическим феноменом, а с хорошо забытым старым — возобновлением типичных для 90-х годов прошлого века попыток Запада ослабить Россию через попытки взрастить и поддержать экстремистов на Северном Кавказе.
Такой взгляд на ситуацию как минимум не отражает всей сложности и многосоставности происходящего? Уверен, что Путин прекрасно это понимает. Одновременно Путин, как я полагаю, понимает и другое: отказ менять свою привычную картину мира на данном этапе резко упрощает задачу федерального центра.
Столкнувшись с исключительно сложным вызовом, Кремль решил действовать в духе методологического принципа, известного как бритва Оккама: не стоит привлекать новые сущности без крайней на то необходимости.
Казалось бы, простой, даже предельно простой принцип. Но как сложно на практическом уровне удержаться в его рамках! «Мы помним, с чего начался нынешний виток ближневосточного кризиса — с террористической атаки в отношении мирных граждан Израиля и других стран на территории этого государства», — так ВВП начал разматывать клубок причин и следствий того, что случилось в Дагестане. Это формулировка замечательна тем, что в ней очень четко осуждается «террористическая атака на Израиль». А еще тем, что не упомянуто то, кто именно спланировал и осуществил эту атаку.
Путин осудил действия движения ХАМАС, не назвав при этом ХАМАС по имени. И это точно не случайность. Политика России в отношении Ближнего Востока и всего того, что вытекает из кризиса в этом регионе, основана на очень тонком балансе.
Кремль не хочет закрываться в рамках либо одного, либо другого лагеря, а хочет сохранить свободу проводить комфортную для него срединную линию. Он эту линию и проводит — несмотря на давление с самых разных сторон.
«Мы видим и то, что вместо наказания преступников и террористов, к сожалению, стали мстить по принципу коллективной ответственности... Когда смотришь на окровавленных детей, на погибших детей, на то, как страдают женщины, старики, как погибают медики, — конечно, и кулаки сжимаются, и слезы наворачиваются на глаза» — и снова сторона, которая это делает, не называется по имени.
Путин осуждает действия Израиля, никоим образом не упоминая при этом сам Израиль. И дело здесь не только в симметрии. У Кремля нет никакой необходимости конфликтовать ни с ХАМАС, ни с Тель-Авивом. У него есть удобный и комфортный (удобный и комфортный оппонент — только в данном случае и в данном контексте) оппонент, называть которого по имени и можно, и даже нужно — Америка.
Как сказал сам Путин: «Именно нынешние правящие элиты США и их сателлиты — главные бенефициары мировой нестабильности. Они извлекают из нее свою кровавую ренту».
Звучит слишком общо? Вот вам конкретизация при первом приближении: «И за трагедией палестинцев, и за бойней на Ближнем Востоке в целом, за конфликтом на Украине, за многими другими конфликтами в мире — в Афганистане, Ираке, Сирии и так далее — стоят правящие элиты США и их сателлиты».
По-прежнему слишком общо? Вот конкретизация при втором приближении: «Не добиваясь результатов на поле боя, хотят расколоть нас, что касается России, изнутри ослабить и посеять смуту. Их также не устраивает какое-либо участие России в решении мировых и региональных проблем, в том числе ближневосточного урегулирования».
Президент выстраивает даже не логическую цепь, а логический канат: погромщики в Махачкале де-факто действовали как марионетки США. А чуть дальше об этом и вовсе говорится открытым текстом: «События в Махачкале... инспирированы в том числе через социальные сети, не в последнюю очередь с территории Украины, руками агентуры западных спецслужб».
На этом президентской речи «логический канат» вновь превращается в способную выделить важные нюансы логическую цепь: «Мы знаем и видим, как руководство Украины рукоплещет нацистам времен Второй мировой войны,.. а сегодня под руководством своих западных покровителей пытается инспирировать погромы в России. Кстати говоря, не уверен, знают ли об этом во всех руководящих кругах тех же Штатов». На этом строительство нового «идеологического базиса» можно считать завершенным.
Наступил момент принятия вытекающих из него практических политических мер. И, как и следовало ожидать, на президентской реплике «Давайте перейдем к обсуждению всех предложенных тем» официальная кремлевская стенограмма резко обрывается. Но у этой реплики есть логическое продолжение. Рамзан Кадыров на совещании в правительстве Чечни: «Если у нас хоть один человек выйдет на несанкционированные беспорядки, задержать и посадить его. Или сделайте три предупредительных выстрела в воздух и после этого, если человек не выполняет требование закона, — четвертый выстрел сделайте в лоб. Больше не выйдут».
Не факт, что этот «управленческий принцип» стоит применять буквально. Но в нем точно содержится нечто очень важное. Я долго думал: о каком историческом периоде мне больше всего напоминают действия властей Дагестана до и в течение ЧП в аэропорту. И вот к какому выводу пришел: это 1991 год и все то, что за ним последовало.
Функция государства ни в коем случае не сводится к описанному Лениным «аппарату насилия». Но если этого стержня нет, то нет и ничего и другого. На убеждении и уговорах далеко не уедешь — особенно в тех регионах, где, подобно Северному Кавказу, очень уважают силу и готовность ее использовать. И эта готовность — при условии, что такое применение будет грамотным, разумным и эффективным — ничуть не менее важна, чем «идеологический базис». Или, вернее, так: базис проверяется в деле. Отсчет пошел.
Оценили 25 человек
32 кармы