Пять ключей к «Мастеру и Маргарите»

«Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо...» — этим эпиграфом начинается один из самых таинственных русских романов​ XX века. Уже в самом начале Михаил Булгаков​ заявляет о связи своего произведения с делом всей жизни Иоганна Вольфганга Гёте​ — философской драмой «Фауст». 

И о других любопытных отсылках​ к произведениям мировой литературы в тексте романа Булгакова...

Сатана, пришедший из «Фауста»

Булгаков глубоко изучал немецкий мистицизм XIX века и много времени уделил «Фаусту».
В ранней версии его культового романа с черновым названием «Чёрный маг» главной фигурой выступал именно сатана.
Позднее Булгаков изменил концепцию, но оставил персонажу дьявола ключевую роль, при этом наделив его чертами сатаны из драмы Фауста.
Воланд, он же профессор чёрной магии, впервые появился в «Мастере и Маргарите» на Патриарших прудах.
При нём был неизменный атрибут — трость с черным набалдашником в виде головы пуделя:

«Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя». (Глава 1. Никогда не разговаривайте с незнакомцами)

Тот же образ возникал и в сцене Великого Бала у сатаны, когда Маргарите присвоили статус королевы:

«Откуда-то явился Коровьев и повесил на грудь Маргариты тяжелое в овальной раме изображение чёрного пуделя на тяжелой цепи». (Глава 23. Великий бал у сатаны)

Пудель появился в тексте Булгакова неспроста.
Именно форму черного пуделя принимал Мефистофель у Гёте, чтобы не открывать свой истинный облик, и именно в таком виде он впервые проник в келью Фауста.

«Мой пудель напыжился, как пузырь,
<…>
Нет, это не собачья стать!
Я нечисть ввел себе под свод!»
(Часть 6. Рабочая комната Фауста)

Сам Мефистофель во время Вальпургиевой ночи, которая так похожа на всё тот же Великий Бал, назвал себя юнкером (благородный господин) Воландом — что отметает все сомнения о немецкой природе сатаны Булгакова.

Шанс для бедной девушки

В драме Гёте был еще один образ, которым мог вдохновиться Булгаков, — несчастная Маргарита, или Гретхен.
По сюжету Гретхен, оставленная Фаустом, утопила новорождённого ребенка после того, как её изгнали из города.
 За это её приговорили к казни и заключили в тюрьму.
Мефистофель скрыл этот факт от Фауста, однако тот узнал о трагической судьбе девушки и обвинил Мефистофеля в обмане:

«В одиночестве! В отчаянье! В страданиях долго блуждала она по земле — и вот теперь заключена, заключена в темницу на ужасные мучения, как преступница, — она, это несчастное, милое создание!.. И ты, изменник, недостойный дух, смел скрывать все это от меня!» (Сцена 23. Пасмурный день. Поле)

Литературоведы считают, что Булгаков сознательно использовал историю Гретхен для создания образа детоубийцы Фриды. Маргарита прониклась милосердием к бедной девушке, покинутой возлюбленным, и попросила Воланда помиловать ее.

«Я хочу, чтобы Фриде перестали подавать тот платок, которым она удушила своего ребёнка». (Глава 24. Извлечение мастера)

Так осужденная на вечную кару мать-преступница получила у Булгакова второй шанс.

Истина от Достоевского

Булгаковский Понтий Пилат вынес обвинительный приговор Иешуа Га-Ноцри, поскольку посчитал его проповеди опасными.
Особое возмущение у него вызвали слова Иешуа о том, что настанет время, когда человек будет свободен от власти:

«В числе прочего я говорил… что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть...» (Часть вторая. Книга пятая. V Великий инквизитор)

Конфликт человеческой свободы и власти был актуальной для советской литературы темой, однако первым, используя схожие средства и схожих героев, ее раскрыл Фёдор Достоевский​. 
Так, в притче «Великий инквизитор» из романа «Братья Карамазовы» он описал схожие причины приговора Иисуса к казни.
Иван Карамазов рассказывал брату Алеше, как Иисус Христос возвращался на землю во время испанской инквизиции. 
По его воле происходили многочисленные чудеса, которыми он заслужил любовь последователей. 
Однако инквизитор осудил Христа и приговорил его к смерти через сожжение, а перед казнью явился в тюремную камеру Иисуса с речью о «ненужности» свободы:

«Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, — ибо никогда и ничего не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы!» (Часть 2. Книга 5. V Великий инквизитор)

Тайна свиты Воланда

Сначала Азазелло предстал перед читателем маленьким, широкоплечим и безобразным, к тому же огненно-рыжим, мужчиной. Однако в финале романа он вернул свой истинный облик и превратился в рыцаря, холодного и беспощадного.

«Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. <…> Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца...» (Глава 32. Прощение и вечный приют)

Этот образ Булгаков мог позаимствовать из поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай» 1667 года.
Истинный облик Азазелло напоминает сатану и его свиту в изображении Мильтона.
Азазиил у поэта был могучим знаменосцем в блестящих доспехах, несущим знамя всех сил ада:

«Азазиил — гигантский Херувим… / Великолепный княжеский штандарт / На огненно-блистающем копье / Вознесся, просияв как метеор, / Несомый бурей… / Грозный фронт… / …доспехами блестит, / Подобно древним воинам сровняв / Щиты и копья; молча ждут бойцы / Велений Полководца» (Книга первая)

Магия лунного света

В третьей части поэмы «Божественная комедия»​, в «Рае», Данте Алигьери описал историю своей любви с земной девушкой Беатриче.
В раю его земная возлюбленная встретилась ему в виде женщины неземной красоты.
Она утратила свою земную сущность и стала практически ангелом, ведущим Данте к райскому свету.
Булгаков также избавил свою героиню от земных оков, только Маргарите, примерившей на себя образ ведьмы, было не суждено стать ангелом.
И свет, к которому она в итоге привела Мастера, был лунным, а значит — двойственным, неоднозначным и сулившим не рай, а покой.

«Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека» (Глава 33. Эпилог)

Места романа «Мастер и Маргарита»
...
...

culture.ru