То, что в основе коммунистического учения лежат христианские принципы гуманизма и восхождения человека, сегодня очевидно многим. Отрицать эту точку зрения берутся только представители «правых» сил. При этом, однако, сторонники сближения христиан и коммунистов часто апеллируют к тому, что у первохристиан, в т.н. «святоотеческий период», мол, уже была сформирована некая форма коммунизма, которую они часто называют «апостольским коммунизмом». Однако, был ли у первохристиан коммунизм?
Если мы обратимся к Иоанну Златоусту, одному из крупнейших отцов церкви, то обнаружим у него следующую оценку первохристианской иерусалимской общины: «Это было ангельское общество, потому что они ничего не называли своим... Видел ли ты успех благочестия? Они отказывались от имущества и радовались, и велика была радость, потому что приобретенные блага были больше. Никто не поносил, никто не завидовал, никто не враждовал, не было гордости, не было презрения, все как дети принимали наставления, все были настроены как новорожденные... Не было холодного слова: мое и твое; потому радость была на трапезе. Никто не думал, что ест свое; никто (не думал), что ест чужое, хотя это и кажется загадкою. Не считали чужим того, что принадлежало братьям, - так как то было Господне; не считали и своим, но - принадлежащим братьям» /8:73/.
Таким образом Златоуст подчеркивает, что у первохристиан была установлена общность имущества.
Этой же точки зрения придерживаются и современные исследователи, например, известный публицист, бакалавр теологии – Николай Владмирович Сомин, автор множества статей, посвященных исследованию святоотеческого периода христианской веры а также сборника «Православный социализм как русская идея». Положительно характеризуя этот христианский опыт, Сомин все же подчеркивает, что у первохристиан все же формировался «потребительский» коммунизм, поскольку все их хозяйствование сводилось к объединению имуществ и последующему их равному использованию (см. статью «Спор вокруг Иерусалимской общины», 2004 г.).
Но если мы обратимся к собственно, теоретикам коммунизма, то встретим там несколько иную оценку этого явления. Карл Каутский в своей книге «История Социализма. Предтечи новейшего Социализма» не обходит вниманием данный период истории. Каутский однако отмечает, что частная собственность у первохристан не была упразднена, а была заменена общностью пользования частным имуществом. Что имеется в виду?
Каждый член общины был обязан по требованию других членов предоставлять им в пользование любое свое имущество, например, дом для проживания. Но одновременно с этим он оставался владельцем этого дома, и как только член общины уходил из его жилья, собственник, выражаясь современным языком «восстанавливался» в правах. Движимое же имущество передавалось в общинную собственность. Хотя и тут возникают определенные сомнения.
Например, современник эпохи, историк Иосиф Флавий (37-100 гг.) пишет в «Иудейской войне»: «Они [христиане – прим. Robespierre] не торгуют между собой, но если кто-либо дает нуждающемуся, что ему нужно, то и от него получает все необходимое». Обращает на себя внимание то, что в данной цитате речь идет о помощи частного лица, а не общины, частному лицу. Таким образом, можно предполагать, что и общность движимого имущества не имела повсеместного распространения у первохристиан.
В сухом остатке можно заключить, что первохристианский «коммунизм» все же нарушался частичным признанием частной собственности.
По мнению Каутского причина этого лежит в способе производства, характерного для того времени – основной хозяйственной единицей являлась семья, род, который коллективно обрабатывал основное средство производства того периода, землю. Поэтому христианин, примыкающий к общине, должен был либо порывать со своей семьей («И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» Мф 19:29), либо община должна была мириться с тем, что частично, по крайней мере на средства производства, частная собственность все же сохранялась. «В обмен» на такое отступление от принципа общинности, собственник и обязан был предоставлять свою недвижимость в пользование любому члену общины по первой же его просьбе.
Однако до известной степени в раннем христианстве осуществлялась борьба за объединение частных семей в некую общую – отсюда происходят ежедневные общие трапезы членов общины (имеющие аналоги и в язычестве, например, в Спарте – знаменитые сисситии), но эта борьба была очевидно проиграна даже в таких формальных моментах. Каутский пишет, что уже в первые века христианской веры «Домашние трапезы стали правилом, общественные все больше ограничивались праздниками».
Допуская частную собственность, первохристиане таким образом, открывали двери в церковь, изначально предназначавшейся для бедных, богачам. Богатый теперь уже не должен был отказываться от собственности, ему достаточно было лишь не наслаждаться ей, не тяготеть к ней душой. Он становился как бы «мажордомом» Бога. Нет ничего удивительного, что протестанты, стремящиеся в более позднее время «очистить» церковь от «папистской скверны», не пошли дальше этой лукавой подмены, провозгласив состоятельного буржуа – также «управляющим» собственностью Бога!
Но запрет на сребролюбие (т.е. на тягу к богатству) распространялся и на бедняков. Таким образом, в христианство проникало имущественное расслоение: бедный оставался бедным, а богатый – богатым, ведь ему достаточно было «не любить» свое богатство и периодически позволять бедным членам общины безвозмездно его использовать.
Упадок практически сразу возник и в части содержания общинной «движимости». Общины все сильнее разрастались, и вскоре потребовалось, чтобы за распределением еды, одежды и средств следили специальные люди, начал формироваться институт церкви, заведующий «общей» собственностью всей паствы. Передача же всего движимого имущества вскоре была заменена передачей излишков.
Таким образом уже на раннем этапе даже от того квази-коммунизма, а по-существу, уравнительного распределения еды, одежды и денег, не осталось и следа.
Причина такого скоро упадка раннехристианского «коммунизма» лежит в самой идеологии первых христиан. Их идеалом были птицы небесные, которые «не сеют и не жнут», а сыты бывают. Вопросы производства вообще не волновали первохристиан, живших на пожертвования. Безразличное отношение к производству диктовалось также верой в скорое пришествие воскресшего Мессии, которого, как мы знаем, не произошло. Кроме того, наиболее благодатной средой для христиан изначально выступал городской люмпен-пролетариат, который не владел вообще никакой собственностью и для которого жизнь «на халяву» - за счет периодических кормлений, устраиваемых властями Римской Империи, была делом привычным. С ними трудовой нигилизм проникал в христианскую среду.
Пожалуй, нет более характерной цитаты, характеризующей недальновидность такого подхода, чем собственно, слова самого Златоуста: «Скажите, в самом деле, сколько теперь вообще жителей в нашем городе? Сколько, думаете вы, в нём христиан? Думаете ли, что сто тысяч, а прочие язычники и иудеи? Сколько же тысяч золота было бы собрано? А как велико число бедных? Не думаю, чтобы больше пятидесяти тысяч. И чтобы кормить их каждый день, много ли было бы нужно? При общем содержании и за общим столом, конечно, не потребовалось бы больших расходов. Что же, скажут, мы будем делать, когда истратим свои средства? Неужели ты думаешь, что можно когда-нибудь дойти до этого состояния? Не в тысячи ли раз больше была бы благодать Божия? Не изливалась ли бы благодать Божия обильно?»
В этой беседе отца церкви очевидным образом прослеживается основная идея подхода первохристиан к имущественному вопросу: собрать все блага в единую «кучу» и делить по мере надобности. Однако кто будет эти блага производить в дальнейшем, не может ответить даже Златоуст. Обратите внимание, как он отделывается совершенно демагогическим замечанием по этому вопросу: «Что же, скажут, мы будем делать, когда истратим свои средства? Неужели ты думаешь, что можно когда-нибудь дойти до этого состояния? Не в тысячи ли раз больше была бы благодать Божия? Не изливалась ли бы благодать Божия обильно?»
Итак, мы видим, что, во-первых, если у христиан на раннем периоде и была общность имущества, то она была не повсеместной, и не абсолютной, представляя общность пользования частными имуществами. Не занимаясь вопросами совместного труда, совместного производства на частных участках земли, но при этом расширяясь и вбирая все новых членов, первохристианские общины неизбежно оказывались обреченными на проникновение внутрь себя частной земельной собственности и возникновения внутри расслоения по имущественному признаку.
Значит ли все вышенаписанное, что создание первохристианами общинной собственности было ошибочным? Отнюдь. Рассуждающий подобным образом, равно как и злорадствующие над неудачным опытом СССР, это просто исторический нигилист! Человек, высокомерно заключающий, что неудачный опыт является признаком ложности пути, с тем же успехом мог бы отказать упавшему ребенку в праве учиться ходьбе!
Опыт первохристиан является показательным и полезным, поскольку учит, что простое «перераспределение» доходов, которого изволят требовать некоторые партии, отчего-то именующиеся «коммунистическими» не имеют к коммунизму ни малейшего отношения. И до тех пор, пока сохраненяется частная собственность, будут жить и частнособственнические интересы людей.
Оценили 7 человек
15 кармы