В прошлый раз я очень кратко обозначил что т.н. «социал-дарвинизм» не как термин, а как явление гораздо старше собственно самого Дарвина, что как явление он развился одновременно с развитием капитализма. И что открытия Дарвина в области естественного отбора только придали теории неконтролируемой конкуренции, т.н. «принципу невмешательства» научно обоснованный статус. Однако, вопреки точке зрения буржуазной классической политэкономии и их учеников – наших либералов-рыночников, Дарвин отнюдь не являлся сторонником воинствующего индивидуализма и «войны всех против всех», как двигателя прогресса общества.
Напротив, Дарвин в своем произведении «Происхождение видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» подчеркивал, что наиболее приспособленными в процессе естественного отбора являются живые существа, обладающие наиболее высоким уровнем организации, социальными инстинктами, которые передаются по наследству. В частности, именно взаимопомощь и общественное чувство способствовало тому, что человек в итоге выделился из прочего животного мира и встал над ним.
В том числе именно поэтому Дарвин разделял все человечество на т.н. «цивилизованные народы» (расы) и «варварские». Не лишним будет отметить, что точно такое же разделение осуществляли другие современники Дарвина, например философ Герберт Спенсер или историк Гюстав Лебон.
Однако, как справедливо позднее отметил крупный социолог Вильфредо Парето, к тому моменту, когда некая система взглядов обретает вид целостной теории, она нередко уже завладела многими умами. Так, открытия Дарвина, обусловливающие господство капиталистических элит над трудящимися, пришлись весьма к месту: ведь в среде буржуазии уже выработались принципы взаимовыручки, поддержки и коллективное чувство перед лицом общей угрозы, как до этого они выработались у аристократии. Для трудящихся же, у которых того, что Маркс назвал впоследствии классовым сознанием, выработано не было, остался сильно упрощенный Дарвин и «война всех против всех».
В подтверждение этого заключение я приведу выдержки из книги «Принципы экономической науки» А. Маршалла, написанной в 1891-м году. Маршалл – крупнейший западный экономист, 23 года (с 1885 по 1908) возглавлявший кафедру экономики Кембриджского университета, а «Принципы» в течение многих десятилетий были основным учебников по экономической теории в Англии и СШ. Его вклад в западную экономическую мысль трудно переоценить. Не только потому, что он является автором современной нам теории рыночного ценообразования, но и потому, что он входит в число тех экономистов, которых небезызвестный Фридрих фон Хайек, являющийся, в свою очередь, «отцом-основателем» австрийской экономической школы, относил к «неправильным» либералам.
По мнению фон Хайека западная либеральная мысль никогда не была едина, она как бы раскололась на два лагеря, один из которых всегда стоял на «коллективистских позициях» (примат общественных интересов над частными), а второй – на сугубо индивидуалистических (примат частных интересов над общественными). Первый лагерь фон Хайек оценивал как ренегатов от либерализма, и в этот-то самый лагерь и входил Альфред Маршалл.
Так вот, в своей книге «Принципы экономической науки», которая была впервые написана Маршаллом в 1891-м году, а потом переиздавалась при его жизни в течение семи раз, в 7-м издании, вышедшем в 1920-м году (т.е. то, что он пишет, вовсе не являлось «временным заблуждением»), Маршалл пишет следующее…
«С тех пор (автор имеет в виду дату выхода труда Дарвина «Происхождение видов» в 1859-м году) биология с лихвой перекрыла свое отставание, а экономисты в свою очередь оказались в глубоком долгу перед авторами, открывшими многие черты глубокого сходства между организацией человеческого общества и особенно производства, с одной стороны, и естественной организацией высших животных - с другой. Правда в ряде случаев внешнее сходство при ближайшем рассмотрении исчезало, однако многие аналогии, на первый взгляд казавшиеся наиболее фантастическими, постепенно дополнялись другими и в конце концов утверждались в своем праве служить свидетельством глубокого единства законов природы и в материальном и в духовном мире. Это единство в главном находит воплощение в имеющем очень немного исключений правиле, согласно которому развитие организма – будь то социального или естественного – обусловлено углубляющимся разделением функций между его различными частями с одной стороны, и все более тесной связью между ними – с другой».
Прежде чем продолжить цитирование, я поясню, что Маршалл проводит тут очень важную параллель. В сущности его беспокоит тот же вопрос, который до него беспокоил Маркса – вопрос отчуждения в процессе труда, когда человек как существо, как личность, сводится к набору простейших функций, которые он должен выполнять, стоя у конвейера (в книге автор неоднократно останавливается на этом вопиющем состоянии рабочего). Соответственно, такое сведение должно неизбежно толкать людей к выработке чувства коллективности, умению работать в команде, как единому организму.
«Каждая часть становится все менее и менее самообеспечивающийся, ее благосостояние становится все более зависимым от других частей, вследствие чего всякое нарушение в одной части высокоразвитого организма скажется также и на других частях».
Тут Маршалл прямо указывает, что в эпоху массового разделения труда и вообще атомизации людей (индивидуальное жилье, досуг и т.д.) пропорционально возрастает роль коллективного чувства, поскольку любое нарушение в одной части общества рикошетом будет бить по нему в целом.
В наши дни мы это видим с полной ясностью, когда нищета и войны в одних частях света заставляют громадные массы людей сниматься с места и ехать в другие, привнося в чужой мир собственные традиции, обычаи, нравы, которые этот мир не принимает. Что провоцирует общий социальный кризис, и развал организма. Все это мы видим сегодня в капиталистической Европе, предпочитающей упиваться собственным благополучием, втаптывая в грязь африканские и ближневосточные страны, народы которых, однако, не пожелали себе такой участи, снялись с места и наводнили Европу, провоцируя в ее странах обратную реакцию - парад национализмов.
Однако вернемся к цитированию: «Закон «выживания наиболее приспособленного» гласит, что выжить могут те организмы, которые лучше всего приспособлены к тому, чтобы использовать окружающую среду для своих собственных целей. Лучше всего использующими окружающую среду часто оказываются те, кто приносит наибольшую выгоду своему окружению…». Тут, я полагаю, комментарии излишни.
«Даже в растительном мире те виды растений, которые, как бы буйно они ни произрастали, не станут проявлять должной заботы о защите своих семян, скоро исчезнут с лица земли…А выходя за узкие рамки семейных интересов и обращаясь к интересам рода, мы обнаруживаем, что среди так называемых общественных видов животного мира, таких как пчелы и муравьи, выживают те из них, в которых особь наиболее энергично оказывает услуги своему обществу, не добиваясь непосредственной выгоды для себя».
Покажите эту цитату крупнейшего западного экономиста, чьи теории изучаются во всех ВУЗах мира, нашим господам либералам, не сообщая авторства, и они скажут вам, что это писал какой-нибудь «православнутый» или «коммуняка». Однако самое интересное только впереди…
«Постепенно подсознательное сочувствие, зародыши которого имеются уже у низких животных, раздвигают границы своего распространения и сознательно принимаются в качестве основы поступков; племенные привязанности, отправляясь от уровня, едва ли более высокого, чем присущий стае волков или шайке разбойников, мало-помалу перерастают в благородный патриотизм; религиозные идеалы становятся все более возвышенными и чистыми. Нации, у которых эти качества получают наибольшее развитие, вполне могут при прочих равных условиях оказаться сильнее других в войнах, в борьбе с голодом и болезнями и в конце концов занять преобладающее положение. Таким образом, борьба за существование приводит в конечном счете к выживанию народов, у которых индивидуум обладает наибольшей готовностью к самопожертвованию ради пользы тех, кто его окружает и которые, следовательно, лучше приспособлены к коллективному использованию среды своего обитания.»
И как уважаемому читателю эта проповедь коллективизма от того, кто внес фундаментальный вклад в мировую экономическую науку? Можно, конечно, предположить, что наши либералы-реформаторы, плохо читали Маршалла, или вовсе его не читали. Что спорно, учитывая, что цитированные мной «Принципы» издавались и в СССР, и даже первая плеяда «шоковых терапевтов» наверняка была знакома с этим трудом. Напротив, они очень хорошо читали Маршалла, и прекрасно уловили смысл его слов о том, что нации, в которых коллективное чувство и чувство самопожертвования ради общих интересов развиты наиболее сильно, способны в итоге занять доминирующее положение. Именно поэтому основной целью, по которой в течение всех двадцати пяти лет бьют российские либералы, является это самое коллективное чувство – ведь это диктует им их природа колониальной, подотчетной западу, администрации, а кроме того, осознание того, что сильный и сплоченный народ попросту сбросит их господство, во многом основанное на разделенности, атомизированности общества. Именно с целью сохранения этого состояния разделенности, в общественное сознание практически насильно, начиная со школы внедряют социал-дарвинистские, индивидуалистические концепты.
Оценили 9 человек
19 кармы