"Град" обреченным

Экипаж БМ-21 "Град" 5-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады имени А.В. Захарченко в составе 51-й гвардейской армии ЮВО делится с читателем.

Как русские РСЗО уничтожают врага под Покровском.

"Кто первым сказал "шотган", тот и едет на переднем сидении!" - скалится коллега, расчехляя дробовик. Перемещаясь на галерку "Патриота", злорадно думаю о том, что кемарить на бронежилетах в четыре утра значительно приятней, чем высматривать дроны противника. В предрассветных сумерках покидаем цивилизацию.

- И как тут проехать?

- Ты у меня спрашиваешь? Я же пешеход!

- Как можно не знать собственный район?

- Это очень большой район. Эй, собаку не сбей! Не для того она в прифронте одиннадцать лет выживала, чтоб на колеса намотаться!

- Да не ори ты. Все под контролем.

Шахтерские поселки, из которых донецкие окраины состоят процентов на восемьдесят, похожи друг на друга как близнецы-братья, а потому без навигатора, который всю дорогу путает военная электроника, здесь вполне можно сгинуть.

Поплутав маленько, выбираемся в чисто полюшко. Первые лучи солнышка гладят весеннюю травку, щедро усыпанную красными маками. Ну, в общем, красиво. Беда лишь в том, что дорога, если верить предупреждающей табличке, заминирована.

- Готов поспорить, что никаких мин там нет, но рисковать не будем.

- То есть возвращаемся? Жаль! Репортаж на маковом поле – это то, что мне нужно.

- Почему?

- Поэтично же: русское поле, островки маков, как пятна солдатской крови.

- "Золотое перо" тебя испортило. Скоро "большим русским писателем" заделаешься. Разворачиваемся.

- Ну и подумаешь!

На точке встречают мотоциклисты "Пятерки": веселые, чумазые и очень тактикульные. Один вооружен автоматом, второй – дробовиком. На "дорогах смерти" или "дорогах ярости", как их теперь называют в шутку, скорее, будешь иметь дело с FPV-дроном противника, нежели с его пехотой. Хотя второй вариант исключать тоже глупо.

Как-то так, наверное, будет выглядеть эта самая буферная зона, о необходимости создания которой уже не раз говорил президент: километры и километры серых полей, на которых зреют лишь руины чьих-то жизней да черные "зубочистки" сгоревших деревьев. Где зелень сохранилась, там еще так-сяк, но вообще-то, конечно, ужас. Но такова цена спасения Донецка. Такова цена защиты жителей Курской и Белгородской областей. Платить не хочешь – не нападай.

Оно ведь как в сводках? Сегодня такой освободили поселок, а завтра – эдакий. Но только здесь по-настоящему понимаешь, какую работу проделала армия, отодвигая ВСУ от столицы республики, и насколько близко украинские войска стояли к Донецку перед началом СВО.

- Оп!

- Эй, ну ведь не картошку везешь! Твое "оп" не помогает!

- Да что ж дорога такая плохая!?

- Дядьку, то ж война!

- Она даже по военным меркам плохая!

Тем временем мотоциклисты не только ловко объезжают глубокие ямы, но даже успевают коммуницировать промеж собой. Для переднего края мотоцикл – самое то: шустрый, маневренный и не очень приметный. С каждым днем их становится все больше на военных дорогах. Плюс – разнообразный электротранспорт, который тоже неплохо себя зарекомендовал. Видели когда-нибудь снайпера на электросамокате? А вот мне приходилось.

"Давайте за сарай и ближе к стенке", - кричит один из мотоциклистов в водительское окно. Ага, приехали. Выходим. "Брат, покури с ребятами, чтоб им не скучно было, а я отскочу по задачам", - говорит один боец другому, после чего уезжает, громко треща двигателем.

И хотя вокруг сплошные развалины, майское утро на природе – это майское утро на природе. Птицы щебечут, солнышко пригревает, а ветерок приятно холодит затылок. Дрон-детектор вот только орет и орет. Время от времени боец поглядывает на экран, дабы убедиться в том, что летает не прямо над нами.

А ведь еще каких-то полгода назад истеричного писка "Булата" хватало, чтобы навести шороху. Теперь все ориентируются на цифры: близко аль далеко? Насыщение армии ружьями и обучение личного состава обращению с ними сыграли в этом деле важную роль. Нет, дроны остаются серьезнейшей угрозой для пехоты и техники, но источником ночных кошмаров они быть перестали. Конечно, то, что ты не боишься тигра-людоеда, еще не значит, что он не сожрет тебя за милую душу. Это значит лишь то, что ты вполне способен обуздать его гастрономический порыв.

Беспилотников у врага предостаточно. Есть даже мнение, что на Покровском направлении их как-то аномально много. Ребята отмечают, что украинская артиллерия работает по ним в исключительных случаях, а вот дроны – да: весь день жужжат "камики", а по ночам долбит пресловутая "Баба Яга". В ходе Кураховской операции продвигались относительно легко, а тут пошло ощутимо сложнее.

- Ну чего?

- Выдвигаемся к орудию, знакомимся, ждем команды, работаем и быстро-быстро разбегаемся.

- Звучит просто.

Среди островка деревьев, который чудом сохранился на этих развалинах, вот так сразу установку РСЗО БМ-21 "ГРАД" и не заметишь. Замаскировали на совесть.

- Прямо отсюда будем работать?

- Прямо отсюда. Перемещать установку – себе дороже. Нашли хорошую позицию, замаскировались и работаем.

Прижавшись к развалинам, чтобы лишний раз не отсвечивать, ребята слушают небо. Что делать? Дымим, ждем команды и знакомимся с экипажем.

Командир боевой машины "Малек" в 2015 году приехал сюда с Украины, чтобы вступить в ополчение. Утверждает, что было ему в тот момент тридцать лет, хотя и сейчас я бы ему столько не дал. А ведь за плечами у него семь лет "странной войны" и три года СВО. Воистину "лекарство против морщин".

"Я интересуюсь историей и умею проводить параллели. Если тогда были нацисты, то и это нацисты. Ну и видишь разные точки зрения на украинском и российском телевидении. Решил сравнить. Поехал и посмотрел. Дело такое, что…надо помочь. Вот вы спрашиваете, трудно ли воевать против бывших соотечественников, но они сами должны ведь хоть немножечко понимать, что происходит. Они говорят, что защищают свою родину, но от кого? Прикрывают зад американцам, а мне такое не подходит. В общем, каждый выбирает, что хочет. Я свой выбор сделал", - объясняет Малек.

- Где успел повоевать на СВО?

- Мариуполь, Попасная, Марьинка, Красногоровка и вот теперь здесь.

- Ты командир орудия с 2016-го. А с расчетом своим знаком давно?

- Один парень у нас новенький, а зам пришел в подразделение почти тогда же, когда и я. Всегда в одной батарее служили. Успели сработаться за десять лет.

- А новенький как?

- Привыкает. Нормальный парень.

- В артиллеристы посвящать будете или на полигоне уже посвятили?

- Вообще надо. На полигоне он подготовку проходил, а тут реальная боевая работа.

"Малек" отмечает, что цели его батарея поражает абсолютно привычные: скопления пехоты, легкобронированные цели и блиндажи. Тем не менее, машины рассредоточены и у каждой из них имеется свой профиль. Такого, как в 2022-м и даже в 2023-м, когда три машины, стоя в рядочек, "выплевывали" в сторону неприятеля по цельному пакету, сейчас не увидишь. Все прячутся и работают точечно.

"Как работаем в условиях дронов? Ударение ставим на маскировку, естественно. Слушаем небо, работаем между полетами "птичек". Работаем по скоплениям живой силы, по технике, по отходу, по ротации. Бывает и контрбатарейная борьба, но сейчас их арта откатилась. Редко по нам работает. Я бы даже сказал, что практически не работает. В основном это дроны. Потому скорость работы увеличилась. Растягивать нельзя. Чревато потерей машины и личного состава", - рассказывает "Сварог", заместитель Малька.

Интересно, что на груди Сварог носит патч с православным крестом, а на плече – лик Христа. Грудь же его боевого товарища украшает советский флаг. В который раз убеждаюсь, что "красно-белый" конфликт – явление исключительно тыловое, блогерское. Спроси об этом бойцов – не поймут.

- Угощай сигаретой!

- Свои надо иметь.

- А ведь когда-нибудь я стану полковником. Наплачешься.

- Это ты-то? Хотя все может быть.

"Малыш" высокий, худой и глазастый. Представьте себе мальчишку на войне из любого художественного произведения. Двадцатилетний Малыш, который сегодня впервые будет работать по-боевому, идеально вписывается в этот образ.

"Последние два года живу в Торезе, а вообще из поселка Зуевка. С начала войны никуда не выезжал. И в подвале прятаться довелось. Потом как-то потише стало, а в 22-м снова началось. Кто-то из товарищей погиб. Ну и вот. Мне в начале войны шесть-семь лет было и мирную жизнь я в принципе не помню. Но ведь когда-нибудь она наступит. Хотелось бы восстановить квартиру, а там либо переехать в большую Россию, либо здесь работать. Может по профессии – сварщиком, а может и нет", - рассуждает солдат.

Таких вот детей войны, которые, по мнению Петра Порошенко, должны были сидеть в подвалах пока маленькие украинцы ходят в школы, за три года встречал немало. Те, кто еще помнит довоенную жизнь, глядят на таких мальчишек с сочувствием. А те не понимают. Какая, дескать, мирная жизнь? Ну не было ее и не было.

- Как тебе первый боевой выезд?

- По началу страшно было, но как-то уже привык. То "птички" летают, то еще что-нибудь. Прислушался, привык к тому, что летают.

- Готов работать по-боевому?

- Думаю, да.

"Так, мужики, есть команда. Работаем!" - обрывает беседу Малек. Услышав его, молодой боец упирается ладонями в колени и делает несколько нервных вдохов. "Да не переживай! Мы тыщу раз так делали", - успокаиваем его хором. "Нормально!" - выдыхает "Малыш" и устремляется к "Граду".

Буквально за секунды ребята снимают маскировку и наводятся. "Готовы!" - докладывают. Звучит доклад по рации. Тишина.

"Что-то близко ты встал. Сейчас все, что на земле, в нас полетит", - предупреждаю коллегу. Тот благоразумно меняет позицию. Ф-фух. Не люблю работать с РСЗО: шумно, грязно и внимание противника привлекает, как мало что иное.

Звучит команда "огонь", и островок деревьев, в котором хоронится боевая машина, будто взрывается изнутри. Дальнейшие слова утопают в реве орудия. Одна ракета уходит в небо, за ней другая, третья, четвертая. Звук приятней, чем у ствольной артиллерии, но все равно не Бетховен.

Отстрелялись. Тишина маленько звенит. Похрустывая обломками черепицы, бежим к установке. Мужики уже забрасывают ее ветками. "Малыш" улыбается во все 32 зуба.

- Ну как?

- Нормально!

- То, чего ты ждал?

- Да. Ха-ха-ха.

- Ну давай, брат, с премьерой тебя!

Быстро-быстро прощаемся. Ребята уходят в укрытие, а мы двигаем туда, где бросили машину. Лучше свинтить до того, как неприятель изволит поинтересоваться, откуда ему "нагрубили". На повороте догоняют мотоциклисты. "Мы проводим маленько", - кричат в окошко. И начинаются скачки по ухабам.

- А давайте как-то осторожнее!

- Ну да. Не хотелось бы здесь обломаться.

- Ладно-ладно, тут уже можно чуть медленнее. А то жалко машину.

- Я думал, что тебе нас жалко, а ты про железо!

- Конечно! Вас-то мне новых пришлют, а машина одна.

За очередным поворотом притормаживаем и прощаемся с ребятами. "Вам дальше прямо-прямо-прямо", - доносится из тучи пыли.

На мосточке дымится "коробочка". Проскакиваем мимо, но буквально через минуту выясняем, что и сами горим.

- Может горящее топливо колесом зацепили? Давайте в лужу заедем, потушим.

- А почему дым тогда из-под водительского сидения валит?

- Хороший вопрос!

Пока коллега с дробовиком прикрывает, быстро находим очаг возгорания. Проводка, чтоб ее! Ну…после такого заезда по бездорожью этого следовало ожидать. Благо, что взаимовыручка на военных дорогах – обычное дело. Мухой разживаемся скотчем у военных, проводим экспресс-ремонт и мчимся дальше. Недолго.

Очень военная "буханка" на обочине. Сломались. "Мужики, дотащите по-братски хотя бы до трассы", - просят бойцы. Размышляем.

- А силенок нам хватит?

- Надо пробовать. Это же кармическая фигня. Нам помогли и мы тоже должны помочь. Круговорот добра.

- Дело говоришь.

Трос рвется аккурат на трассе. "Каждый сам за себя!" - шутит коллега. "Да нормально, ребята, спасибо. Тут уже не пропадем", - успокаиваются бойцы. И это верно. Движение тут нынче такое, что приложение "Пробки" не помешало бы.

- Ну что? Домой? Лишь бы дальше все штатно.

- Ребята, приключений час. Ждут давно чужие земли нас!

- Кто там ближе? Стукните нашего энтузиаста легонечко.

                                                                                               Игорь Гомольский