Я написал президенту

Интервью с заместителем командира роты 5-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады имени А.В. Захарченко, 51-й армии, ЮВО, гвардии сержантом, позывной "Ильич".

- Ты, говорят, сложным путем на войну попал. Расскажешь об этом?

- Ну, я долго следил за новостями, за тем, что здесь творилось. Как только нашим президентом была объявлена частичная мобилизация, я сразу пошел в военкомат. Но я раньше в армии не служил, а потому отказ получил. Сказали, что пока не нуждаются.

Но я не сдался. Снова записался в военкомат, но уже через "Госуслуги". Пришел ответ с предложением зайти в военкомат к такому-то времени. Я пришел и мне вновь отказали.

В итоге написал президенту, на сайт "Кремль.ру". Один раз и через пару дней, по-моему, написал снова. И все. Мне позвонили и сказали приходить.

- Сразу в "Пятерку" попал?

- Нет, по началу попал в полк мобрезерва. Сказали, что нас оставляют в территориальной обороне. Но я же не для этого шел. Я сюда приехать хотел и братьям своим помочь. У меня ведь отец отсюда. Поэтому я написал рапорт о переводе в отряд "Шторм".

Меня поставили командиром отделения, нас очень серьезно тренировали. Потом собрали всех мобилизованных. Мы были из Калининграда, из Архангельской и Мурманской областей. И отправили нас в зону СВО. Так я попал в 96-й полк, где служил и получил два ранения. А после второго ранения меня перевели в 5-ю бригаду. Это было в августе 2024 года.

- Отец из Донбасса?

- Отец у меня из Мелитополя. Также, как бабушка, дед, тетя. И прабабушек своих я тоже застал именно здесь. Каждое лето отдыхать приезжал: Мелитополь, Константиновка. Бабушка у меня медик, а дед был учителем истории. Бабушка до сих пор жива.

Конечно, я внимательно следил за тем, что здесь происходит. У меня друзья приезжали сюда и на полгода, и на год. Помогали и воевали очень много. У меня вот не получилось. Сперва один ребенок маленьким был, а потом и второй родился. А потом Родина сказала, что надо, что нуждается во мне. Там уже никаких сомнений не осталось. Вот и побежал в военкомат.

- Хотя даже срочную не служил?

- Армейского опыта у меня действительно не было, но я все равно был куда более подготовленным, чем многие ребята. Я занимался спортивным ориентированием, умел обращаться с оружием. Да я, в общем, всю жизнь по военным городкам. У меня ведь и мать, и отец, оба военные. Поэтому для меня в этом ничего нового не было.

- Приехал ты в зону СВО и что было дальше?

- Первые выходы у нас были на звероферму (опорный пункт ВСУ был оборудован на бывшей звероферме, отсюда и название, - прим.авто), это поселок Победа, что рядом с Марьинкой. Дальше были Марьинка, Марьинка и еще Марьинка. И сам город, и все, что вокруг. Потом штурмовали Георгиевку. Это в прошлом году было. Тогда вот получил свое второе ранение.

- А первое?

- Первое в Марьинке получил. Мы пошли в закреп. Один из наиболее сложных выходов в моей жизни. Ну, в общем, зашли мы, но противник, утративший позиции, был очень зол и потому обрушил на нас все, что имел: минометы, дроны-камикадзе. Чтоб ты понимал, в мой блиндаж за четыре дня прилетело 27 дронов. Когда выходил, я абсолютно глухим был и пол-лица онемело.

Один камикадзе прямо в блиндаж залетел. Мы с товарищем брониками накрылись, а он жужжал-жужжал на полу, но так и не взорвался. Творец уберег. Я на него спальник набросил. Боеприпас отсоединили и выбросили, а сам "комик" я вынес и замполиту своему подарил.

Нас там пятнадцать человек было. Мы в первой пятерке выходили и все "триста" в итоге, а потом сразу опустился туман и остальные вышли без единого выстрела.

- Эмоции свои первые помнишь?

- Да не было эмоций. Мне даже как-то не верилось, что я на войне. Не было страха на первом выходе. Потом – да. Страх, так или иначе, всегда присутствует. Если за себя не боишься, то за людей, которые рядом, переживаешь обязательно. Идти старшим – это большая ответственность. За ребят сильнее, чем за себя переживаешь. Это нормально.

- Про другие свои ранений расскажешь?

- Второе – это когда в Георгиевку заходили. Ребята на БМП поехали, а мы пешком. Но вышло так, что на выходе из Марьинки нашу группу срисовали и начали обрабатывать из миномета. После третьей мины я решил, что нужно пересидеть. Это небольшой частный сектор перед Георгиевкой.

Начал выходить и прилетел дрон. Ударил. Я вернулся и посидел еще пятнадцать минут. Снова попробовал выйти – два сброса, один за другим. Снова пытаюсь выйти и слышу, что жужжит. Ныряю в подвал. Хорошо, что рюкзак сбросил. С ним за плечами не пролез бы.

Нырнул в подвал и понимаю, что рацию на ступеньках выронил. У меня она, как у старшего группы, была. Ну, в общем, потянулся за рацией и тут взрыв. Меня отшвырнуло здорово. Каска, как тюбетейка, на затылок съехала. Все в пыли, встать не могу, поскольку кирпичами засыпало. Автомат мой вообще разбило вдребезги. А мне руку сильно повредило, перебило четыре пальца, гематомы и все такое.

- Выходит, что автомат принял осколки?

- Он меня спас. Автомат спас. А я ведь так радовался, когда новую "двенашку" (АК-12, - прим.авт) получил. Так она мне нравилась после пулемета. Эх!

Потом была эвакуация. Сперва добрался до центра Марьинки, а на следующий день эвакуировался в Александровку. Трудно было. Еще в ходе погрузки в машину по нам стал работать миномет. Но уехали. Нас преследовали дроны. Благодаря средствам РЭБ два упали, а один не взорвался. Потом один догнал уже в Александровке. Мы выскочили из машины, а он пролетел мимо и стал разворачиваться. Думаю, что у оператора "отстегнулась" картинка, поскольку он прошел рядом с машиной и взорвался уже за ней. Борт посекло и только. А мы решили дальше пешочком идти. Там метров шестьсот, наверное, оставалось.

А после третьего ранения вот сейчас восстанавливаюсь. Нам нужно было зайти в населенный пункт и зачистить его до конца. У меня при себе была батальонная спецсвязь, которую нужно было доставить на точку.

К сожалению, на подходе нас обнаружил противник и обрушил все, что только можно. После того, как прилетели две "Бабы Яги", мы получили команду на отход. Одну мы подбили, но сбить не смогли. Ушла своим ходом. А вторую я сбил. Первая по нам отбомбилась, а вторая не успела. Судя по всему, я в боеприпас попал и тот сдетонировал.

Налетели камикадзе, начал работать миномет. Получили команду на отход, но меня к тому моменту уже ранило.

- То есть "Бабу Ягу" ты сбивал уже будучи раненым?

- Я продолжал двигаться, да. Ребятам сказал, чтобы уходили вперед. Они говорят: Илья, догоняй! А я отвечаю, что "триста", но все нормально, догоню. Только, мол, идите, не оборачивайтесь. Они вернуться хотели, но я запретил. Там метров триста было до укрытия, а так в основном открытая местность. Если бы они вернулись за мной, то мы все остались бы там.

- Говорят, что и после третьего ранения ты не собираешься останавливаться. Это правда?

- Да мне бы только осколки достать. Они ходить мешают. А так нормально все. Да, я пришел сюда по собственному желанию и не уйду до победы.

- Мировоззрение как-нибудь меняется после ранения?

- Ты знаешь, после первого ранения, наверное, появились…нет, не страх даже, а какие-то сильные переживания. До этого не цепляло ведь, хотя в таких бывал передрягах, что ого-го. Бывало, что рядом снаряд упадет и всех посечет осколками, а ты невредимый. А тут зацепило и начинаешь как-то задумываться.

Когда второй раз бахнуло, какая-то такая неуверенность появилась. Но это до тех пор, пока не начнешь двигаться. А когда вышел уже, оно все куда-то уходит и ты четко понимаешь, что тебе делать.

- У тебя и награды есть. Какие?

- У меня ведомственная награда "За боевые отличия", еще "За спасение погибавших", "За храбрость" II-й степени, и еще медаль Суворова. Ну и сейчас представлен к награде медалью "За отвагу".

"За спасение погибавших" - самая ценная для меня. Понимаете, на соседней позиции ранило моего друга. Старший моей позиции говорит: ребята, я вам приказать не могу, поскольку там очень жарко, но, может, есть добровольцы? Ну я и вызвался. Товарища моего ранило очень сильно. Парень сам из Мурманска. Ерема, привет тебе, брат! Его списали после этого ранения.

Ну, в общем, выдвинулся я туда. Нужно было перемещаться скрытно, поскольку днем в тех местах вообще не ходили. Заходили только ночью и даже сигареты на позициях нельзя было курить. В общем, неприятное место.

Но я добрался, забрал его и вытащил. Шли часов шесть, наверное. Он роста хоть и невысокого, но крепкий. Глаза ему грязью заляпало. Один глаз в итоге не спасли. Обе ноги, грудина, рука перебита. Страшно было, честно говоря. Я здоровую руку его себе на шею закинул и тащил за ремень. И всю дорогу в таком положении.

А там еще почему тяжело? Лесополка после обстрела вся завалена ветками, а он совсем ничего не видит. И дальше открытая местность, которая вся простреливалась. По нам работал миномет. Два осколка в меня прилетело, но шлем спас. Вот так и донес.

- А "За отвагу" медаль за что?

- За тот выход, когда сбил "Бабу Ягу" и вынес батальонную связь.

- Сбить "Бабу Ягу" — это даже из засады, из пулемета с тепловизором не всякий может…

- Из стрелкового оружия это действительно трудно, но они очень низко спустились, чтобы отбомбиться. Первую тоже зацепили. Она заметно качнулась и стала уходить рывками. А вторая рванула прямо в воздухе. У меня всегда при себе три магазина, набитых бронебойно-зажигательными. На всякий пожарный случай.

- Что ты сказал бы о людях, которые окружают тебя здесь?

- Ребята, которые у меня в подчинении, все очень хорошие. Они – настоящие мужчины и все герои для меня, поскольку не стали отсиживаться по домам, а поехали сюда, когда Родина в них нуждалась.

И офицерами нашими тоже горжусь. И мой командир роты "Лавр", и комбат "Мазай", и другие воюют уже не первый год. Стараюсь перенимать у них лучшее.

                                                                                        Игорь Гомольский