Бывают ли диссиденты, к кому испытываешь уважение? Странная постановка вопроса, по большей части, это враги. Прямые и явные. Часто и вовсе прямые пропагандисты на окладе белогвардейских, антисоветских, ЦРУшных фондов. Но тут случай особый.
Была такая яростная разоблачительница Сталинских репрессий – Ефросинья Керсновская. Книжки её издают и поныне.
Ничего хорошего про её писанину сказать не могу. Ну да, лагерная проза. Ну да, разоблачения большевиков и прочих ужасов. Скучно. А вот жизненный путь тётеньке выпал не дай бог никому.
Нет, ничего хорошего о советской власти она не думала. Но по своему оказалась честна. Взгляды свои не скрывала, даже в лагере малевала антисоветские карикатуры, за что и страдала в очередной раз.
На Запад за длинным долларом не побежала. А главное, всю жизнь много работала. И в лагере, и потом на шахте. Да, это был враг, но враг честный и с довольно горькой судьбой.
Давайте малость причастимся трудов этой дамы. Заодно почитаем что же госпожа Керсновская писала о расстрельных тройках Ежова. Не могла же не писать, вон какой гигантский объём текста выдала, на шесть томов про ужасного Сталина хватило.
Не удивляйтесь, что тётеньку кличу госпожой. Именно к такому обращению юная Ефросинья и привыкла, несмотря на простецкое имя.
У меня даже особых претензий к Ефросинье нет, не за что было ей советскую власть любить. Девушка из одесских дворян. Из одесских, опять не французы. Папа, как водится, известный юрист.
Родной брат бежал в Париж и стал довольно известным военным историком. Белогвардейским и антисоветским, само собой.
После Революции граждане всей семьёй спокойно отъехали на воды. Ну не сидеть же в Революционной Одессе. Поэтому девушка оказывается в собственном поместье в Бессарабии, тогда это Румыния.
Да, разоблачительница Сталина банальная помещица. Как она должна ещё относиться к первому в мире государству рабочих и крестьян? Она даже не в капитализме, в прямых феодальных отношениях жила. Только что крепостных не было, да судьба местных работников не сильно лучше.
Поместье процветало, Керсновские поставляли виноград на элитные вина. Торговали и хлебушком. Не в задыхающуюся от очередного голода соседнюю Россию, конечно. Зерно Керсновских шло в Европу за валюту, чем семья крайне гордилась.
Но в июне 1940 года идиллия внезапно кончилась. Стремительно фашизирующаяся Бессарабия была присоединена к Советской Молдавии. В республике принялись наводить порядок.
С господами у трудового народа оказалось тяжко. Как в старой песне поётся «разогнали всех господ и на Тихом океане свой закончили поход». Погнали из поместья и семейство Керсновских.
Бежали помещики, разумеется, не на бывшую российскую Родину, а в Румынию. Именно туда тут же уехал и дядя Боря Керсновский и мать Ефросиньи.
Ефросинья осталась жить рядом с поместьем. Впервые в жизни поступила на работу – в технико-агрономическое училище.
Помните я говорил про характер? Да, с характером всё было хорошо, гнуться перед новой властью бывшая хозяйка жизни не собиралась.
Советская власть принесла трудящимся Бессарабии, как ни странно для либералов, настоящую демократию. Потому что Советы, собственно, это прямая народная власть и есть.
Первого января 1941 года проходят первые в Молдавии выборы депутатов. Мероприятие непростое со всех сторон. Всё-таки буржуазного элемента, да и прямых агентов западных стран немало.
Что делает наша Фрося на выборах? Правильно, объявляет одну из советских кандидаток продажной женщиной. Не в плане оскорбить, мол, сама на панели видела.
Как в старом одесском анекдоте про выборы в горсовет: да нет у меня жены, как она может быть гулящей? Ну, не знаю, я свое мнение сказал.
После чего бывшая помещица демонстративно испортила бюллетень. И всем показала большой крест на всей этой Советской власти. Характер, не откажешь.
Что характерно, тогда последствий не имело. Не посадили, не расстреляли. Не слушайте либералов.
А вот в мае-июне 1941 года, когда уже всем совершенно точно было понятно, что прямо на этих улочках вот-вот разразятся бои… Да, тогда Советская власть начинает чистки.
Хорошего в этом ничего нет, но представлять чёрные воронки с пулемётами на крышах не надо. «Нежелательный элемент», всех этих бывших кулаков и помещиков… депортируют. Переселяют, то есть, из пограничных районов.
Мера тяжёлая, но никакого другого способа быстро разобраться с агентами и шпионами, которых единицы, но пойди их выяви, просто нет. В США и Британии на тот момент уже натуральные концлагеря действовали сугубо по национальному признаку.
Вот чтобы кулаки не стреляли в спину наших солдат, организуется переселение нежелательных элементов. Это непросто, ехать далеко, устраиваться на новом месте, почти без имущества.
Понять горе людей можно. Тем более, если только что у тебя было собственное поместье и по утрам глаз радовали спины батраков в грядках.
Но опять же, представлять путешествие по царскому этапу на каторгу или прочие ужасы «по пояс в снегу» не нужно. Людей вывезли на спецпоселения.
Это не тюрьма и не лагерь. Обычная деревня. Еще и с организацией жизни и быта как смогут, помогут. Да жизнь не сахар, простой деревенский быт, но это точно не концлагерь.
Ефросинью депортировали из Бессарабии 13 июня 1941 года. Можете представить, всего за неделю до вероломного нападения фашистов! Делайте скидку.
Посёлок молдавских, если угодно, ссыльных оказался за Обью, в нынешней Томской области. Далековато от жаркой Одессы.
И началась тяжёлая, непривычная для помещицы работа, много работы. Заводов или контор в тех краях, понятно не случилось. Основное предприятие – лесозаготовки.
Понятно, Ефросинья не топором махала на вырубке, но на сопутствующих работах тоже не сахар.
А теперь специально для тех, кто рассказывает про страшные лагеря депортированных. У Керсновской возник конфликт с главным местным начальником – главой леспромхоза Хохриным.
В терминах либералов, это не меньше как начальник Сталинского концлагеря. Знаете, где помещица поругалась с Хохриным?
На собрании трудового коллектива! Девушка в пух и прах раскритиковала большого начальника за неправильные порядки на работах и не такие нормы выработки. Подождите, мы точно про ГУЛАГ?
Повторюсь, никто из работавших на заготовках не был осуждённым. Как и сама помещица. Это будет, но позже.
Следующий эпизод – в клуб приехал лектор, рассказывать как наша страна отбивается от фашистов. Время-то военное, бои в самом разгаре, осень сорок первого.
Знаете, что на весь клуб заявила Ефросинья? Это не наветы, она сама об этом пишет. Никакого ленд-лиза для Союза ещё не было, но лектор говорил, что американцы точно будут помогать не только Британии, но и нам. Не могут не помочь.
Так госпожа помещица резонно заметила. Мол, не будут этого делать Штаты. Поссорятся с Японией. Не собирается же президент воевать против императора. Ради Вашей большевистской России, серьёзно?
Что характерно, была совершенно права. Никто нам помогать, пока не грянул Перл-Харбор, и не собирался. Но по закону военного времени это же прямая вражеская пропаганда и пораженчество. И за меньшее к стенке ставили.
Но и тогда не арестовали. При этом сама Фрося пишет, что Хохрин её натурально «достал» придирками. И девушка решает начальника леспромхоза… убить. Да все они там невинные жертвы, чего уж.
По тогдашнему уголовному кодексу, кстати, это не чисто уголовное убийство, за которое больше десятки давать нельзя. Нет, это убийство политическое, там до высшей меры только в путь.
Впрочем до убийства не дошло. Девушка поднялась и пошла по лесам куда глаза глядят. Шла по деревням, хотела добраться до Омска.
Потом возникла идея идти к польскому консулу, который сидел в Томске. Тогда, вроде, беглых поляков собирали во что-то вроде армии. Ничего толкового, впрочем, не получилось.
Странствовала по деревням Ефросинья больше полугода. В августе 1942 девушку без документов, настойчиво спрашивающую про польского консула задержал НКВД. Кого-то удивляет такое в военное время? Да не шпионка ли она часом?
И опять не расстреляли. И даже не нарисовали фальшивые показания, где она признаётся в родстве с маршалом Пилсудским и членстве в НСДАП (запрещённой же в РФ, на всякий случай) с 1933 года.
Нет, отправили под конвоем… в место ссылки. Обратно в тот самый леспромхоз. Страшные репрессии, правда?
Впрочем, тут уже свободной жизни на лесозаготовках не получилось. Содержали бывшую помещицу под запорами. Неспешно велось следствие, чудом не убитый начальник леспромхоза на допросах говорил всякие гадости про помещицу. С чего бы это, она-то всего лишь убить его хотела.
В итоге суд. Да-да, нормальный суд, не тройка, не Особое совещание, даже не воинский трибунал. Дело рассматривала судебная коллегия Нарымского окружного суда.
Обвинения два. Первое «политическое» по 58-й - «клеветала на жизнь трудящихся Союза». Что сугубая правда, она и сама в мемуарах не отрицает.
Вторая вполне обычная, уголовная «совершила побег из места обязательного поселения». Что тоже чистая правда. Охранять спецпоселение никто не охранял и вышек с колючей проволокой по периметру тоже не было. Но покидать его без разрешения было нельзя. Не для этого Вас из приграничных территорий переселили. Увы, закон такой.
У либералов можно прочитать разные бредни. Что приговорили к расстрелу (тут же и расстреляли, как водится). Это чепуха, никто никого за клевету к стенке не ставил. Уж больно составы смешные, даже по условиям военного времени.
Якобы, злые комиссары выбивали признание своей вины. Знаете как? Просьбами написать прошение о помиловании. А потом уже расстрелять «как сознавшуюся».
Это тоже какой-то горячечный выкрик. Уже решение суда есть, кому какое дело до признаний? Тем более, у Вас и так на руках приговор к высшей мере, её надо два раза расстрелять?
Но по либеральной легенде девушка стойко вынесла все издевательства, помилование просить отказалась и написала на листке только цитату из Дон-Кихота:
«Требовать справедливости - не могу, просить милости - не хочу».
Тут-то большевики умылись и смертный приговор смягчили. Это всё, судя по всему, чистые байки. Никакой высшей меры ей не сулили. Приговорил девушку суд к десятке лагерей. Мера по военному году вполне для таких обстоятельств обычная.
И опять не крепкие засовы. Лагерный пункт в селе Межениновка. Не спецпоселение, но примерно такая же деревня.
Работала в бондарной мастерской, помогала собирать бочки. Потом выжигала узоры в мастерской художественной. В принципе, жизнь не сахар, но большая часть страны в военные годы так и жила. Многие и хуже жили.
Дальше была работа в мастерской по пошиву шапок для фронта. Потом осуждённые помогали строить эвакуированный военный завод под Новосибирском.
Дальше Ефросинью опять показывают честным борцом с режимом. Мол, на свиноферме работала ветеринаром. И запрещала злым чекистам воровать мясо под бумажки о внезапном падеже свинок. Верится в такое слабо, сумасшедших чекистов подставлять в даже голодноватое военное время лоб под пулю не было.
Долго ли, коротко ли, к апрелю 1944 года помещица заработала второй арест. И опять не тройка, судил её Новосибирский областной суд.
Приговор снова десятка лагерей за антисоветскую деятельность. В реальности означало это не десять, а только два дополнительных года отсидки. Но всё равно ничего хорошего.
Дальше пошла реально тяжёлая жизнь и работа в лагерях, на строительстве Норильска. Потом работа медсестрой в больнице. После больницы сама попросилась работать на шахту, там пайки были сытнее.
Убери антисоветчину и уголовщину – какой роман бы получился! Тяжёлая трудовая биография, девушка стойкого характера, военные годы, коммунистические стройки.
Собственно именно поэтому и пишу, что вызывает уважение. Не смотри, что одесская помещица-то к советской власти так и не потеплела. Как была врагом убеждённым, так и осталась.
После освобождения осталась работать на той же самой шахте в Норильске. И даже выучилась в техникуме на горного инженера.
Про врагов я тоже не шучу. Девушка продолжала на каждом собрании костерить Советскую власть, поливать грязью теперь уже Хрущёва, публично рвать государственные облигации. Характер.
В 1960 году доигралась до суда. На сей раз товарищеского, на производстве. Получила выговор в итоге.
Считается, что именно тогда рождаются её антисоветские мемуары «Сколько стоит человек». Когда именно – не знает никто. Лично я думаю, что написано это не в шестидесятые, а лет на двадцать позже.
По крайне мере, пишут, что в самиздате подпольно куски рукописи стали ходить года с 1982-го. Возможно, что и позже, потому что на Запад рукопись попала только в 1990 году.
Тогда её начинает по частям публиковать… разумеется британский журнал «Обзёрвер». Тут подключаются и отечественные антисоветчики.
Лагерные записки бывшей помещицы кусками попадают в «Огонёк» (о, этот перестроечный Огонёк с его антисоветскими разоблачениями) и даже в журнал «Знамя». Мда, ленинское знамя тогда повисло в воздухе. 1990 год, «святые» девяностые.
Ну и понеслось, в 2000 и 2001 годах эти лагерные мемуары издают у нас сразу шестью томами. Потом в 2006 году. А в 2016 году «порадовали» очередным переизданием этой антисоветчины. Да кто это покупает?
И самое любопытное. Прошерстил все шесть томов в электрическом виде. Как думаете, сколько раз там упомянуты расстрельные тройки Ежова?
Адресов бывшая помещица и в спецпоселениях, и в лагерях сменила немало. Много разного народа повидала. Полтора десятка только лагерных предприятий.
Ну и? Совершенно правильно думаете. Не знала пани Керсновская ни о каких тройках. Даже в восьмидесятые ещё не знала, что бывало такое.
Собственно и тут, одесская помещица вызывает уважение. Ненавистную ей российскую власть костерила, но до прямой лжи не опустилась. Хотя бы за это перед её памятью можно снять шляпу. Мало кто из диссидентов удержался.
Оценили 11 человек
16 кармы