Он говорил на немецком, на голове была серая офицерская пилотка с кокардой ГДР (Германской Демократической республики), в руке держал букет гвоздик, а поверх свитера была надета безрукавка с вышитой на спине надписью на русском «прусский патриот» и красным патчем на английском: «будьте спокойны и ждите русских».
Такой человек, да ещё 9 мая в Москве на Красной площади, просто не мог не привлечь внимания. То, что он немец было понятно — немецкий язык не спутаешь ни с каким другим, а дальше одни вопросы. Ответить на них мог только сам иностранец.
Каждый немец умел говорить на русском
Чтобы развеять все сомнения, сразу скажу, что это был немец-немец, самый что ни на есть настоящий, без каких-либо русских корней. Поэтому достаточно сносный русский язык, на котором он мог изъясняться, меня удивил. Но странно, чем больше мы разговаривали, тем вопросов появлялось больше.
При знакомстве немец представился, как Пьер Маресьев. Скажу сразу — это его псевдоним. Это фамилия советского летчика Героя Советского Союза Алексей Маресьева. Он потерял во время войны ноги, но продолжал летать и сбивать самолеты Люфтваффе.
— Точно, в честь нашего летчика? — спросил я.
— Да, я про него книгу в детстве читал.
— На немецком?
— На русском. С первого класса учил. Все в ГДР учили не только русский язык, но и историю, и литературу. Мы знали, кто развязал Вторую мировую войну, и кто помог Германии — я имею ввиду Восточную Германию, восстановить разрушенную страну и при этом оставить её свободной и независимой. В отличие от того, чем сейчас является ФРГ, — перемежая русские, немецкие, английские и даже иногда польские слова, объяснял мне Пьер.
Уважайте, дети, русских и будет вам счастье
— У тебя, наверное, отец был коммунист? — уточнил я. — Раз ты говоришь, что Советский Союз был немцам не враг.
— Отец у меня был танкистом Вермахта. Воевал в Европе, а затем в России. Здесь подбили его танк, а отца, обожженного и контуженного, подобрали русские солдаты. И не убили, а вылечили.
Пьер рассказал, что отца в плену пожалели и отправили не в Сибирь, а в Грузию. До 1947-го года отец Пьера был в плену, а затем вернулся в ГДР, где работал на заводе.
— В Советском Союзе и России после плена отец не был, а нам с братом завещал, что кто-то из нас должен приехать и положить цветы на могилу русским солдатам в Москве, которым он благодарен, — объяснил Пьер наличие красных гвоздик у него в руках.
Пограничники смотрели с подозрением
Словно как анекдот, Пьер рассказал историю его поездки в Россию. Вначале его дотошно допросили на литовской границе, затем за него взялись русские пограничники.
— Я ехал в целях экономии на автобусах, один из них по дороге сломался. Затем меня допрашивали литовские пограничники. Потом на меня с подозрением смотрели русские. Они проверяли четыре часа и каждый раз спрашивали: «Цель визита в Россию?»
Кстати, Пьер рассказал, что российские визы в Берлине оформляются на раз-два. Проблем не было совсем: заполнил, оплатил, получил. Правда, Пьеру пришлось писать в МИД России, но там вопрос был деликатный, и на него, кстати, очень быстро ответили.
— А что за письмо в МИД?
— Если бы на границе узнали, зачем я еду в Россию, то в Европе бы меня задержали, а ваши пограничники ещё больше бы засомневались, что со мной делать.
Кровавая немецкая история в России
Узнав, зачем Маресьев приехал в Россию, помимо просьбы отца, я, сказать честно, был поражен: немец Пьер решил сдать кровь для русских людей, пострадавших в ходе боевых действий. Но, как он объяснил, в письме из МИД РФ увидел то, что хотел увидеть — разрешение на сдачу крови, а вот приписки не заметил, что сделать это можно только после года проживания в России.
Но немец оказался настолько упертый, что пошел в Центр сдачи крови и, пройдя два этапа проверки и получив номерок «202», почти смог выполнить свою миссию — отдать кровь для помощи русским.
— Опять начали проверять паспорта. Смотреть разрешение и там уже увидели маленькую приписку о запрете на сдачу крови. Бюрократы! — закончил историю про свое неудавшееся донорство Пьер.
Немца, конечно, было жаль. Но в данном случае бюрократией тут и не пахло. «Нихт бюрократия. Дас ист орднунг», — сказал Пьеру его русский товарищ, которого немец втянул в эту «кровавую» историю.
Русский друг лучше американских двух
Русский товарищ Пьера, это москвич Алексей Головин. Давным-давно, когда Германия строила с Россией общее пространство от «Лиссабона до Владивостока», Алексей и Пьер пересекались по бизнесу. Оба работали в сфере логистики и поэтому общались.
После «крымской весны» германская дружба на высшем уровне стала давать сбои, а затем и вовсе зачахла. Так же сдулся и весь немецкий бизнес в России. Общие интересы у Головина и Пьера Маресьева сошли на нет и, соответственно, общаться стали всё реже и реже.
— Незадолго до майских, как снег на голову позвонил Пьер и на плохом русском спросил: «Можно у тебя пожить? В гостиницах Москвы жить дорого». Я и сказал, что «без проблем, приезжай и живи». А когда Пьер приехал, то он рассказал про донорство и ещё кое-что.
«Опять тайны, — в шутку подумал я про себя. — Не немец, а какой-то секретный агент».
Между тем Алексей спросил у немца можно ли рассказать мне, что он опять задумал.
— Я, я! Говори. — ответил Пьер.
И Алексей объяснил мне, что Пьер собрал небольшую сумму денег, хоть и сам живет не богато, и ещё кое-что и привез в России, чтобы передать простым русским людям, пострадавшим от обстрелов с украинской стороны. Будет это Донбасс, Курск, Белгород или другие территории Пьеру всё равно, главное помочь русским.
Не знаю, что подумают другие, но я, сказать честно, прикинул, что так не каждый русский поступит, а тут немец из Германии.
— Ну, что, поможешь? — спросил меня Алексей. Пьер стоял рядом.
— Попробую.
— Отлично. У нас есть два дня до отъезда Пьера. Получится?
— Постараемся.
Что из этого получилось, aif.ru расскажет чуть позже.
Немец Пьер объявлен оккупантом в Германии
Хоть я старался говорить с новым немецким знакомым на какие-то отвлеченные темы, но разговор всегда уходил в политическое русло. В целом, и сам Пьер был не против этих тем.
По его рассказу, они с братом были офицерами армии ГДР. Как только Германию объединили, их сразу вышвырнули со службы без выходного пособия и клеймом «оккупант».
— Нас обвинили, что раз армия ГДР тесно сотрудничала с СССР, то и те, и другие оккупанты. А ведь я в воинском звании капитан армии ГДР. Наши дипломы тоже никому не нужны. Поэтому пришло искать работу. Заново учиться, — совсем не унывая, рассказывает Пьер. — Да я бы в армию ФРГ и сам не пошел. В Германии всем рулят американцы и такие политик, как Шольц, Бербок, а сейчас Мерц.
Про Шольца он рассказал, что, когда взорвали немецкие ветки «Северного потока», тот сделал вид, что ничего не знает. Бербок, безграмотна. При этом Пьер показал пальцем вверх и сказал: «Вот у вас Лавров ого-го».
— Знаешь какое слово я недавно выучил на русском, и оно мне очень нравится? — спросил меня Пьер Маресьев.
— ???
— Гордость. По-русски, это очень красиво и сильно...
В конце разговора Пьер объяснил, что в восточных землях, так думают многие, и если бы не мешали, то русские и немцы могли дружить. По словам Пьера, это было бы гарантией мира в Европе, потому что русских не нужно бояться. Кстати, он с однополчанами у себя дома ухаживает за захоронением солдатами Красной Армии.
— Читай, что у меня на спине написано и, загнув правую руку за спину, большим пальцем ткнул в красный патч с золотыми словами: «Будьте спокойны и ждите русских».
Оценили 29 человек
46 кармы