19 августа мы окончательно покинули берега Бразилии. Слава богу, мне никогда больше не придется бывать в этой стране рабства. И по сегодняшний день, если я слышу отдаленный вопль, он с мучительной живостью напоминает мне те чувства, какие я испытал, когда, проходя мимо одного дома в Пернамбуку, слышал жалобные стоны, и мне только и оставалось думать, что там пытают какого-нибудь несчастного раба; но при этом я сознавал, что беспомощен, как дитя, и не в состоянии даже протестовать. Я подозревал, что то были стоны истязуемого раба, ибо в другом подобном случае я знал, что это было именно так. Под Рио-де-Жанейро я жил напротив одной старой дамы, которая держала у себя в доме тиски, чтобы давить ими пальцы своих невольниц. Я останавливался в одном доме, где молодого слугу-мулата ежедневно и ежечасно так ругали, били и мучили, что это привело бы в отчаяние и самое терпеливое животное. Я видел, как маленького мальчика, лет шести или семи, трижды ударили хлыстом (прежде чем я успел вмешаться) по обнаженной голове за то, что он подал мне воду в не совсем чистом стакане; я видел, как отец его весь дрожал от одного только взгляда своего хозяина. Все эти жестокости я наблюдал в испанской колонии, а испанцы, по общему мнению, обращаются с рабами лучше, чем португальцы, англичане и другие европейцы. В Рио-де-Жанейро я видел негра, который боялся отвести удар, направленный, как он полагал, ему в лицо. При мне один добросердечный человек собирался разлучить навсегда мужчин, женщин и малых детей многих семейств, проживших вместе долгие годы. Я не стану даже упоминать о многих удручающих жестокостях, о которых слышал из достоверных источников; я не упомянул бы даже приведенных выше возмутительных подробностей, если бы не встречал людей, которые до того ослеплены природной веселостью негров, что готовы считать рабство злом терпимым. Такие люди посещают по большей части дома высших классов общества, где с рабами, исполняющими обязанности домашней прислуги, обычно обращаются хорошо; но они не жили, как жил я, среди низших классов. Подобные расследователи, пожалуй, расспросят самих рабов об их положении; они забывают, что раб должен быть уж вовсе туп, если не учтет возможности того, что ответ его достигнет ушей хозяина.
Утверждают, что собственная выгода рабовладельца предотвращает чрезмерную жестокость — как будто собственная выгода хозяев защищает наших домашних животных, которые способны возбуждать ярость своих свирепых владельцев в гораздо меньшей степени, нежели деморализованные рабы. Этот довод и вызвал благородный протест знаменитого Гумбольдта, который привел разительные примеры. Часто пытаются извинить рабство, сравнивая положение рабов с положением наших неимущих сограждан; если страдания наших бедняков вызываются не законами природы, а нашими учреждениями, то великий грех и на нас; но я не вижу, какое это имеет отношение к рабству; на тех же основаниях можно было бы защищать употребление тисков для зажимания пальцев в одной стране, доказывая, что в другой стране люди страдают от какой-то страшной болезни. Те, кто участливо относятся к рабовладельцу и равнодушно — к рабу, никогда не ставят себя, по-видимому, в положение последнего; какая унылая перспектива, нет даже надежды на перемену! Представьте себе, что над вами вечно висит опасность того, что жену вашу и ваших маленьких детей — существа, которые Природа даже раба побуждает назвать своей собственностью, — оторвут от вас и продадут подобно скоту первому, кто подороже заплатит за них! А ведь такие дела совершают и оправдывают люди, которые исповедуют «люби ближнего, как самого себя», которые верят в бога и молятся о том, чтобы его воля была исполнена на земле! Кровь закипает в жилах, и сердце сжимается при мысли о том, какая огромная вина за это — и в прошлом и в настоящее время — лежит на нас, англичанах, и потомках наших, американцах, с их хвастливыми криками о свободе; но меня утешает мысль, что мы в конце концов принесли большую жертву, чем какая бы то ни была другая нация, чтобы искупить свой грех.
Источник: Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль"
Эти слова принадлежат Чарльзу Роберту Дарвину, человеку, который сделал для отмены рабства больше, чем все гуманисты и религиозные деятели последних веков вместе взятые. С Днем Рождения, Чарльз Робертович!
Дополнительно:
Тимирязев о Дарвине и происхождении нравственности.
Видеотека. Гений Чарльза Дарвина.
Первая любовь Чарльза Дарвина.
В Дарвиновском музее. Видеотека.
Послание к М.Н.Лонгинову о дарвинисме.
Надежда Николаевна Ладыгина-Котс - гордость отечественной науки.
Оценили 19 человек
35 кармы