Психи

Обратно едем по лужам — пока были на вызове (часа полтора вытаскивали молодого парнишку из астматического статуса), прошел дождь. И, судя по всему, очень не слабый.

— Вроде, все дома. — удовлетворенно замечает Андрюха, подруливая к станции. — Точно, все. Мы крайние.

— Вот и славно, тьфу-тьфу-тьфу. — отзывается фельдшер Люся и смотрит на часы. — Два нуль-нуль. Моем ноги, ложимся спать. Минуток на пятьсот.

Мы с водителем, не сговариваясь, неодобрительно косимся на сидящую между нами Люсю. Любой «всадник» знает — упаси Боже на сутках загадывать наперед. А слово «спать» вообще вслух произносить нельзя. Всенепременно сглазишь и будешь кататься до утра.

Сообразив, Люся виновато машет руками и жалобно оправдывается: — Я сказала «тьфу-тьфу-тьфу».

— Док …? — вопросительно смотрит Андрюха.

— Сказала. — подтверждаю я, открывая дверь. — С «тьфу-тьфу-тьфу» несчитово. Пошли, Люсинда. Бери папку.

Захватив из кареты чемодан и кардиограф, шагаю за Люсей на станцию. На самом пороге нас встречает диспетчер Таня. Настолько встревоженная и несчастная, что сразу становится понятно — случилось что-то из ряда вон.

— Тань? — выдыхаем хором.

— Ой, ребята. Как хорошо, что вы приехали. — кажется, Танюшка готова заплакать. — Пойдем на кухню.

И мы, побросав всё у входа, проходим на нашу кухоньку-курилку.

Танюшка, зажав двумя руками трубку радиотелефона, опускается на лавочку возле стола и жалобно на меня смотрит: — Володь, надо «психов» на себя вызывать. Новый доктор — того…

Новый доктор, Алексей, работает у нас совсем недавно. Кажется, четвертую (или пятую) смену дежурит. Молодой, чуть за тридцать, парень. Этакий доктор Ватсон: белобрысый, подтянутый, спортивный… офицерская выправка, аккуратная щеточка усов. Очень сдержанный, спокойный и немногословный.

— Я сразу подумала, что он какой-то не такой. — неожиданно заявляет Люсинда. — Он в магазине всё по бумажке покупает.

— Чего-о? — поворачиваюсь я к своему фельдшеру. — Что покупает? По какой бумажке?

— У него бумажка специальная есть. — частит Люся. — Там все указано — штрих-коды, циферки, что где произведено, и всё такое. И этот… список добавок пищевых. Е-250, там… Е-500.

— Ну, мало ли, — пожимаю плечами.

— А спать он как ложится? — прищуривает глаз Люся.

Это да. Спит Леша не совсем обычно для «скорика»: в оба уха вставляет беруши и надевает плотную матерчатую маску на глаза (ехидные языки утверждают, что где-то там, сзади, у него на время сна еще специальная пробочка вставляется… так, на всякий случай… а то, мол, «не аккуратненько»).

— Погодите, погодите, девчонки. — говорю. — «Бумажки… спать ложится…» — это всё лирика. Ты что сказать хотела, Танюшка? Чего доктор отчебучил?

— Ой, — судорожно всхлипывает Таня. — Все уж спать легли, тут он влетает ко мне в диспетчерскую и давай кричать — дескать, у него кошки в голове бегают…

— Как-кие кошки? — икает Люся.

— Мокрые. Мокрые кошки, говорит, в голове у него бегают. И надо их прогнать. Да сердито так… Короче, Володь, ты старший врач смены, звони «психам», пусть приезжают. Я его боюсь.

И Танюха протягивает мне телефонную трубку: — Психиатры у нас на четвертой кнопке «забиты».

— Успеем «психам» позвонить. — отмахиваюсь. — Где доктор?

— Спит, вроде. — опасливо прислушивается наш диспетчер. — В холле, на диване. Пошумел, пошумел на меня, потом столы-кресла ногами попинал и опять лег.

— Спит. — крякаю досадливо. Это как-то… Псих, не псих, а будить спящего «всадника» не по делу — то грех большой есть. Хуже чревоугодия, прелюбодеяния, сребролюбия, гнева, печали, уныния, тщеславия и гордыни, вместе взятых. Это вам любой «скорик» скажет.

— Знаете, что, красавицы, — я беру папку. — Идите-ка вы спать, а я здесь посижу. Истории болезни заполню, заодно и за доктором присмотрю. Ну, а когда встанет, тогда и разбираться будем… Давай, Таньча, мне телефон и иди спи, не бойся ничего. Всё нормально будет.

Девчонки нерешительно переглядываются.

Но на ловца, как известно, и зверь бежит. Из темного холла появляется Алексей и, позевывая и жмурясь, присаживается на лавочку рядом с Таней. Танюха беззвучно ойкает, стремительно взрослеет лет на десять и, деревянно переставляя ноги, пересаживается на диванчик рядом со мной. С другой стороны ко мне тесно-тесно прижимается забывшая дышать Люся.

— Тоже не спится? — дружелюбно интересуется док и, оживляясь, хлопает меня по коленке: — Прикинь, Володь, мало умом не двинулся! Сплю, а тут кошак мне на голову прыгает. Да мокрый еще, зараза…

— Эмм… — внимательно вглядываюсь-вглядываюсь-вглядываюсь в глаза коллеги. — Какой кошак, Леша? Откуда на станции кошак… Давай-ка, по порядку рассказывай.

— А чего рассказывать? — доктор смотрит на меня слегка удивленно. — Лег, говорю, спать, а тут прибегает какой-то мокрый грязный котяра, лезет на мой диван и прыгает прямо мне на голову…

Леха внезапно замолкает, пригибается и… тычет пальцем в мой башмак: — Да вот он, скотина.

Док встает, открывает холодильник, достает початый пластиковый стаканчик ацидофилина и ставит его передо мной на пол.

— На, сволочь рыжая. Потрескай.

— Э-э… — ответить я не успеваю. Да оно и к лучшему. Из-под диванчика, на котором мы с Танюшкой и Люсей сидим, вылезает здоровенный рыжий котище и, включив трАктора, начинает деловито наворачивать угощение.

Какое-то время сидим, молчим. Смотрим на котяру. Как он ест.

— Это, наверное, его Лариса Викторовна пустила погреться. После дождя. — наконец задумчиво говорит Таня.

Мы с Люсей согласно киваем. Наша коллега Лариса Викторовна, страстная кошатница, для всех окрестных котофейков — родная мама. Подкармливает, лечит, если надо, и — да, периодически приглашает на станцию в гости (к большому неудовольствию тех, кто кошек по каким-то причинам недолюбливает).

Люся еще раз кивает и вдруг заходится… нет, не смехом — визгом. Всплескивая руками и раскачиваясь как китайский болванчик, она навзрыд плачет: — И-и-и, мамочки рОдные-е-е… А он — в нагла-а-а-азниках и в беру-у-у-ушах … А этот — мокрый… по дива-а-а-ану… И-и-и-и… А Танюха… и-и-и… Володь, звони-и-и психиа-а-атрам! Нас всех вы-ы-ылечат… и-и-и-и.

Тут уж и мы с Танюшкой подвизгивать начинаем.

А Лешка и недоуменно высунувшийся из стаканчика рыжий смотрят на нас одинаково серьезно и слегка испуганно.

Как на психов, честное слово.

© Гусев Владимир

https://www.inpearls.ru