Ох уж эти сказочники!

«- Я детей сметаной обмазываю, потом специй всяких, перца кайенского побольше и ем! — зловеще сказала Баба-Яга.

— Сметана рыночная или из магазина? — деловито спросил маленький мальчик Гриша.

— Что? — опешила злодейка, — ты почему не боишься?

— Погодите, бабушка, со сметаной надо разобраться. Так какую кладете?

— Рыночную, то есть деревенскую, самую настоящую, жирненькую такую, желтоватую, сладкую, — Баба Яга даже зажмурилась, представив этот божественный вкус, а черный одноглазый кот замурлыкал, тоже вспоминая.

— А в ней холестерин! — строгий голос обеда вернул старуху и кота на землю, вернее в избушку на курьих ножках, где все и происходило.

— Что в ней?

— Холестерин, причем „плохой“, поэтому лучше брать магазинную, жирность 15 или 20%, не больше. Вам бабушка за здоровьем уж пора следить, не молоденькая вы!

У Бабы Яги немедленно закололо в правом боку.

— Ох, — согнулась она от боли.

— Печень, — сразу же поставил диагноз начитанный ребенок, — слева не болит?

— Ох, болит иногда, — машинально подтвердила Яга, не вспомнив толком болит или нет.

— Поджелудочная! А вы туда же! Сметану с рынка! да и магазинная не лучше бывает, пальмовое масло туда добавляют, загустители разные.

Яга представила, как в огромном прессе исчезают пальмы, которые она видела на картинках и ей стало страшно.

— Деревяшку пихают в сметану? — ужаснулась она.

— Ах, если бы! Пальмовое масло, оно сейчас везде и оно вредно! — важно сказал ребенок -ЗОЖник, — так что вам бабушка не про сметану надо думать, а про диету. На холестерин кровь давно сдавали?

— Вообще не сдавала, — растерялась Яга.

— И как так можно относиться к своему здоровью? — несостоявшийся обед все больше запугивал старуху и она прокляла тот день и час, когда украла его с детской площадки. „Раньше как хорошо было. Притащишь к себе дитенка, он весь в слезах и соплях, мамку зовет, боится, все как полагается, а сейчас…“

— Вы меня совсем не слушаете, — возмутился Гриша, — давайте мы с вами сбалансированную диету распишем, чтобы и фрукты и овощи и рыба и мясо.

При слове „мясо“ старуха и кот облизнулись.

— Никакого красного мяса, — остудил их пыл ребенок, — только куриная грудка без кожи!

При этих словах три курицы-несушки разгневанно закудахтали и, слетев с русской печки, попытались клюнуть развитого не по годам ребенка.»

Федор Николаевич дальше читать не стал и расстроено захлопнут ноутбук. Как хорошо написано, даже не верится, что он автор и есть. В доступной и сказочной форме объяснено, что жирное вредно, что есть «плохой» холестерин, что фрукты и овощи есть надо, что за здоровьем следить надо, все как заказывал журнал. А что с новым заказом делать, он не мог придумать. И деньги хорошие посулили, а они ему сейчас ох, как нужны и тема его, а вот ничего не получается. Он еще раз перечитал письмо: «В легкой и доступной для детей младшего школьного возраста форме, на примере Бабы Яги, показать преимущества вегетарианского питания.»

— Баба Яга — вегетарианка, — вслух сказал Федор Николаевич и застонал. Какой переход от жирной сметаны и куриной грудки до скучного поедания петрушки. Сказка не писалась категорически и он решил прогуляться.

Писатель жил рядом с большим парком. Стояла золотая осень, небо дышало, холода приближались, но природа, как увядающая красотка еще молодилась и говорила, что все еще впереди и даже первые заморозки и слякоть не испортят ее очарования. Пока же было тепло и уютно, листва под ногами прохожих шуршала о чем-то своем, затаенном и интересном, солнце грело не по осеннему жарко и Федор Николаевич решил посидеть на лавочке, посмотреть вокруг и напитаться вдохновением. Он свято верил в то, что вокруг летает огромное количество идей, мыслей и знаний и надо только освободить место в голове, чтобы какая-нибудь любопытная мыслишка обязательно заглянула посмотреть, а что там, внутри? Тут то ее можно было хватать, растить, кормить и развивать. Ожидание всегда томительно, а уж непостоянных идей и подавно, поэтому неудивительно, что Федор Николаевич задремал. И приснилось ему, будто бы к нему на скамейку подсела сама Баба Яга, та самая, из его сказки.

— Эх, Федька, — сказала она вместо приветствия, — ирод ты эдакий, ты что ж надо мной творишь, а? Ни поесть вкусно на старости лет, ни напакостить никому, а теперь что, еще и травой, как моя коза питаться? Смилуйся надо мной, будь так добр, а? — бабка просительно заглянула ему в глаза и пустила две мутные слезинки.

Федор Николаевич хотел сказать, что ему срочно нужны деньги, а за вегетарианскую сказку обещали очень хорошо заплатить, но не смог, губы как срослись и даже промычать ничего не получилось.

— Деньги тебе нужны, знаю, да только не на то, что ты думаешь, — усмехнулась Яга, — нет у тебя никакой опухоли, здоров ты Федька, никакой холестерин тебя не свалит и жить будешь долго и счастливо! А деньги-то твоему внучонку сильно надобны.

Тут опять писатель хотел возразить, что он одинок, ни жены, ни детей тем более не нажил и живет один одинешенек в бабушкиной квартире, досматривая бабушкиного же кота, как она ему и завещала, что было, кстати, невероятно странно, потому что бабушка была не то что не родная, даже не двоюродная, а дальняя, не подсчитать сколькитоюродная, завещала Федору свою квартиру, а на словах просила передать, чтобы он пожил в ней, пока кот Барсик живой, чтобы, значит, коту шока двойного не было, сначала от смерти хозяйки, а потом от переезда. Кот старый был, седой, слабый, зубов почти всех лишился и так Федору жаль его стало, что решил он бабушкину просьбу исполнить, а уже потом квартиру и продавать. А недавно вот что произошло: закололо у него в боку и он, как и Баба Яга из сказки, заподозрил печень, пошел обследоваться, а там… Вышел от врача седой, потерянный, сказали опухоль и срочно дообследоваться и оперироваться надо, желательно в Германии. Деньги у Федора были отложены, как чувствовал, что что-нибудь такое произойти может, но не хватало. Думал сказками и дозаработать быстренько, чтобы квартиру бабушкину не продавать раньше времени. Вот это все он и хотел Яге поведать, да вот только рот отказывался открываться, как зашили его.

— Повторяю, нет у тебя опухоли, а вот внучок есть, — повторила Яга и, видя, как Федор, выпучив глаза все пытается ей что-то сказать, продолжила, — да, не пучь глазюки на меня, ты вот лучше, голубь, Лидочку, свою институтскую любовь вспомни. Вспомнил?

А и что там вспоминать, когда рана эта так и не зажила. Молодые были, нетерпеливые, горячие. Он ей слово, она в ответ два, он еще больше, так и разругались. Теперь он и вспомнить не мог из-за чего тогда все началось, хлопнул дверью и ушел. Потом были у него и увлечения и брак даже один, только вот бракованным он оказался: то ли брак, то ли сам Федор, так он и не смог Лидочку забыть, каждый день вспоминал.

— Вижу, до сих пор любишь, так вот. Лидочка тогда беременна была, когда вы разругались, ты же помнишь, она на заочное перевелась и к родителям уехала?

Федор только кивнуть смог и у самого слезы потекли.

— Да, сынок у тебя есть и внучок. Вот мелкому деньги и нужны. Ежели прооперируют его в этом, как его, — бабка пощелкала пальцами, — в Израиле, здоровехонек будет и проживет долго.

Федр опять попытался промычать, что вот за вегетарианство Бабы Яги внука и подлечить можно будет, если конечно этот внук не плод бабкиного воображения.

— А давай, милок, сделку заключим, а? — старуха жалостливо посмотрела на писателя, — я тебе скажу, где денег взять, а ты рассказик напишешь про меня, а тему я тебе подскажу. Ты можешь даже его не публиковать, просто напиши, ну пожалуйста!

Сделка с нечистью? Федор вообще не знал, что думать. У него есть сын? Внук? Не может такого быть!

— Может, может, Лидочка твоя такая же гордая и дурная была, как и ты, потом и у нее жизнь не сложилась. Судьба вам была вместе быть, а вы по глупости все прос…, прошляпили, — быстро исправилась Яга. — Ты сейчас через свой ящик, компутер, легко ее найдешь, вот и убедишься, тем более, что сын, что внук — твоя Федька копия, уменьшенная и улучшенная. Ну, что, согласен?

Что ему оставалось делать? Сон все-таки, почему бы и не согласиться?

— Тогда слушай, — Баба Яга читала его мысли без всякого труда, — в бабушкиной квартире, в кладовке, заваленный старыми журналами, стоит сундук, ключ от него лежит в большой хрустальной вазе со всяким хламом, что стоит на столике в коридоре, ты в эту вазу еще бросаешь мелочь и разные квитанции, поищи, там на самом дне он и есть — большой и красивый ключ. А в сундуке, на самом дне есть фигурка фарфоровая, завернутая в старое полотенце. Вот эта пастушка и стоит немалых денег, неси ее к антиквару, да смотри, к надежному, чтобы не обманул, денег за нее тебе как раз и хватит, чтобы к Лидочке приехать и внучку помочь. Все запомнил?

Федор Николаевич наконец-то смог кивнуть.

— Про сказку не забудь, Леший, вон, свидетель, ты обещал!

Стоящее рядом со скамейкой дерево проскрипело, что, да, Федор обещал и ежели что, отвечать за слова будет.

Писатель и удивляться устал, просто еще раз кивнул.

— Тогда пока, писатель, и сметанки, сметанки мне разреши поесть, — Баба Яга облизнулась и сгинула.

Проснувшись, Федор Николаевич, невзирая на возраст и боль в правом боку, побежал домой, нашел ключ от сундука, потом сам сундук, порылся в нем и похолодел — пастушка невероятной красоты была именно там, где и подсказывала баба Яга.

— Значит, все правда, — прошептал Федор Барсику и засмеялся, как безумный.

Ровно через месяц, счастливый и взволнованный Федор Николаевич погрузил в купе поезда чемоданы с подарками, пакеты с подарками, свертки с подарками, а также Барсика в переноске и дорожную сумку, посмотрел в тысячный раз на фотографию Лидочки, сына, невестки и внука, нетерпеливо вздохнул, улыбнулся, потом задохнулся от небывалого счастья, открыл блокнот и начал писать сказку о том, как Баба Яга, Леший, Водяной, Русалки и Кикимора праздновали день летнего солнцестояния, по каковому поводу украли и зажарили огромную свинью, припасли к ней сметаны с чесноком и перцем, сметаны жирной, желтоватой, почти сладкой, а так же полезные салаты из помидоров и огурцов. Федор Николаевич про себя решил, что немного овощей еще никому не вредили, даже Бабе Яге из сказки.

© Оксана Нарейко 1