Операция «преемник»: россияне не верят в будущее «путинской» России

В обществе все активнее формируется запрос на молодого энергичного президента-реформатора

Результаты одного из последних социологических опросов Фонда общественного мнения (ФОМ) свидетельствуют — две трети россиян считает, что сейчас в стране ситуация не слишком благоприятна для планирования будущего. Каждый пятый заявил, что не уверен в завтрашнем дне, а еще 12% объяснили свою позицию низким уровнем жизни, маленькими зарплатами и пенсиями. Россияне также не готовы сейчас планировать будущее по причине роста цен (10%), безработицы (6%), недовольства работой властей (5%), а также экономических и социальных проблем (по 4% соответственно).

Опрос также продемонстрировал, что улучшения текущей экономической ситуации ожидает только четверть россиян, да и то через 20 лет. Еще 30% считает, что спустя 2 десятилетия положение дел в стране останется таким же, а 22% прогнозируют к тому времени ухудшения.

— Каждый пятый не уверенный в завтрашнем дне, на самом деле, не очень большая цифра, — прокомментировал эти расклады директор Института политических исследований, политолог Сергей Марков. — В России сейчас достаточно высокая стабильность. Конечно, это огромное противоречие с девяностыми годами, когда была действительно тяжелая ситуация и по-настоящему неопределенное будущее.

— А сейчас будущее, получается, определено? И никаких проблем нет?

— Сейчас будущее достаточно определено. Даже, на мой взгляд чересчур определено, и в этом как раз и заключается проблема. Людям хотелось бы больше изменений. Не роста неопределенности, а, совершенно очевидных изменений в рамках стабильности — поднятия качества жизни.

— Если есть такой общественный запрос, то почему многие россияне считают, что улучшения в стране наступят только лет через 20? Откуда взялся столь долгий срок?

— Потому что они считают, что развитие России сдерживает гибридная война, которую ведут против России ведут западные страны. И они полагают, что этот процесс затянется надолго. Соответственно, нужно время, чтобы выйти и из этого противостояния, и из ситуации околонулевого экономического роста.

Впрочем, политолог Константин Калачев склонен несколько иначе оценивать результаты опроса ФОМа.

— Падение социального оптимизма наблюдается уже достаточно давно, — констатировал он. — Однако второй-третий кварталы этого года становятся прямо-таки новой точкой отсчета, переходом количества в качество. Сейчас более половины населения России не уверены, что у нас в стране складываются благоприятные условия для планирования. Большинство людей перестало верить в лучшее будущее, доминантой становится краткосрочное планирование, а средне- и уж тем более долгосрочное планирование отсутствует даже в бизнесе.

— Почему так происходит? Экономика виновата?

— Думаю, в числе прочих причин тут не только экономическая стагнация. Точкой отсчета стала последняя президентская кампания. С ней были связаны повышенные ожидания, потому что людям обещали некий «российский прорыв». Но этого не случилось, зато случилась пенсионная реформа. А потом пошел протест россиян по самым разным поводам, от свалки в Шиесе до сквера в Екатеринбурге и московских протестов перед грядущими выборами. Все это — тревожная производная от того, что жители страны не понимают, каким будет ее будущее, положенная на низкие доходы на фоне роста цен и недовольства работой нашего правительства.

— А вот некоторые другие политологи утверждают, что расклады соцпроса от ФОМа как раз свидетельствуют о проявлении запроса на стабильность…

— Я думаю, что есть запрос на повестку внутреннего развития. Потому что та информационная кампания, которую проводят наши центральные телеканалы, оптимизму не способствует. Нельзя бесконечно говорить исключительно о проблемах сопредельных стран и геополитике, людям не хватает информации о проблемах внутри страны. Кроме того, люди не понимают, как будет осуществляться транзит власти, кто станет пресловутым «преемником».

Если люди считают, что и за ближайшие 20 лет положение дел не изменится, это значит, что существующая власть себя фактически исчерпала. И то, что улучшения в финансовой и социальной сферах люди не ожидают, а число тех, кто предвкушает ухудшения ситуации, растет, является очень тревожным сигналом для власти. Кто бы как ни интерпретировал результаты этого опроса, я думаю, их можно опосредованно связывать с ожиданием на конкретные перемены не только в экономике, но и в политике и социальной сфере.

— Ну так судя по декларативным заявлениям чиновников, правительство только и делает, что без устали прилагает усилия для улучшения жизни россиян…

— Сейчас мы вступаем в полосу некоей турбулентности, непонятности. При том, что совершенно очевидно ранний Владимир Путин был драйвером развития, встает вопрос — а может ли команда президента, Дмитрий Медведев и остальные министры правительства сейчас восприниматься как драйверы экономического роста?

Боюсь, что все эти разговоры о диверсификации экономики, о «русском прорыве», о новых технологиях, появившиеся во время последней выборной кампании, разбились о реальность. Плюс пенсионная реформа, а помимо этого — отсутствие привлекательных рабочих мест, особенно в провинциях. Рост тарифов, рост цен, огосударствление всего и вся, серьезные проблемы бизнеса.

Плюс недовольство молодежи, которая считает, что наша страна погружается в архаику, и мечтающей уехать из страны. Все это меняет атмосферу в стране не в лучшую сторону. Вера в то, что власти делают все для улучшения условий жизни населения, разбивается об узкокорыстные групповые и клановые интересы. И здесь надо бы продемонстрировать, что у власти есть определенный план действий.

— Но на недавней пресс-конференции с Сауле Ниинистё в Финляндии Владимир Путин на вопрос о том, что он будет делать после 2024 года, ответил, что сейчас только 2019 год и прогнозы делать еще рано. Почему президент упорно не желает говорить на эту тему, даже намеков никаких не подает?

— Появление фигуры нового энергичного преемника, представителя нового поколения, могло бы многое изменить. Но говорить об этом пока преждевременно, а ожидание может затянуться. Если президент сейчас заговорит о преемнике, то станет «хромой уткой». Зачем сейчас поднимать вопросы, которые могут заставить элиты потерять свои ориентиры?

— А может быть этому другое объяснение? Например, в мае 2024 года Владимир Путин скажет — дорогие россияне, я не устал, я не ухожу, для завершения всех начинаний нужна твердая рука, а достойных преемников не наблюдается. И при очередных доработках Конституции останется у власти?

— Начнем с того, что ожидания людей, связанные с предыдущими президентскими выборами, были такими — с Владимиром Путиным мы зашли в кризис, он же нас оттуда и вытащит, закончится история с увлечением внешней политикой, и начнутся решать проблемы внутренние.

Второй раз говорить об этом было бы странно, тем более что электоральный рейтинг Путина, которым он делился с партией власти и правительством, идет вниз и сейчас составляет менее 30%. На чем его можно нарастить к 2024 году? Ведь одно дело, когда тебя, обожая и надеясь, поддерживает две трети населения, и совсем другое дело, когда рейтинг держится исключительно на безальтернативности.

Логично предположить, что этого все же не произойдет, потому что уходить нужно вовремя. Спортсмен, как известно, должен уходить на пике формы или сразу после того, как этот пик завершился, а президент у нас, как известно, спортсмен.

Полагаю, если Путин в 2024 году решит остаться у руля, то даже те, кто его сейчас поддерживает, скажут ему — все, мы устали, мы не хотим, нам надоело.

— То есть преемнику все же быть?

— Да, я не сомневаюсь. Но возникает вопрос — какую политику будет проводить преемник. Ведь обозначить конкретного человека — это только полдела. Ведь в обществе есть нередко противоречащие друг другу запросы и на развитие, и на стабильность. На самом деле, сбалансированный выбор между стабильностью и развитием нужно делать в пользу развития. С тем, чтобы все-таки обеспечить экономический рост и рост доходов. Нужна политика открытости реформ.

Но в окружении президента есть как прогрессивно настроенные люди, так и консерваторы. условно говоря, реакционеры. И что будет, если верх возьмут последние? А ведь, посмотрите, насколько сейчас усиливается влияние силовых структур. Многие уже всерьез поговаривают о наступлении реакции. Если предполагать, что все останется, как есть, это будет означать, что ничего кардинально не изменится, мы попадем в некое безвременье.

Конечно, не все пока так плохо. Но, посмотрите, совсем недавно в думских выборах участвовали ПАРНАС и «Яблоко». А сейчас ситуация такая, что тот, кто изъявляет желание баллотироваться против согласованного кандидата, легко может быть причислен к несистемной оппозиции. И, самое главное, слова расходятся с делом.

— Что вы имеете в виду?

— Населению рассказывают о том, как развивается наша страна, но до сих пор неизвестно, каким образом выходить на темпы развития экономики выше мировых. На самом деле есть ощущение, что раньше мы умеренно развивались, то теперь мы начинаем отставать. И ответа на вопрос, каким образом осуществлять рывок или прорыв, остается открытым. Ведь особенность нашей политики состоит в том, что для веры в прорыв необходимо видеть человека, который этот прорыв и олицетворяет.

Для нашего будущего большое значение имеет то, что будет происходить между 2019 и 2024 годами. Даже оптимисты говорят, что через год-полтора нас может накрыть сильнейший кризис. А финансовый кризис повлечет за собой социальный, а тот, в свою очередь — политический.

Источник