Кто и зачем пугает человечество «неизбежностью» самоуничтожения

Интересная пошла глобальная динамика. Начинают появляться публикации (не будем делать им рекламу), в которых со ссылкой на неких «учёных», даже не «британских», утверждается, что человечество в любом случае обречено на гибель по законам термодинамики. Дескать, цивилизация производит энергию и тем самым нагревает планету, которая рано или поздно – рисуется перспектива примерно в одну тысячу лет – перегреется и станет непригодной для жизни. Причём, это не прежняя «зелёная» апология прежнего «устойчивого развития», скомпрометированная всем ходом мировых событий. Это нечто другое. Утверждается, что неважно, каким именно путём произведена конкретная единица энергии – традиционным, ископаемым или «возобновляемым». Она, по выкладкам публикаторов, в любом случае нагревает планету, и чем больше таких единиц, а их число растёт, увеличивая общий индекс развития, – тем скорее Земля придёт в «непригодное» состояние. «Можно ли избежать этого?», – задаются вопросом авторы. «Разумеется», – отвечают. Только нужно вернуться к земле, прекратить развитие, особенно промышленное и технологическое, отказаться от полётов в космос, от атома, от научных изысканий в других областях и вернуться «назад». Они не говорят, что в «первобытное» состояние, но намекают на это, на неолитическую революцию, рубеж перехода к оседлому образу жизни, с которого отсчитывается современный прогресс, за счёт которого стали осуществляться достижения. И они убеждены, что отыскать инопланетную жизнь во Вселенной человечеству не удаётся не потому, что это в принципе безрассудная затея, призывающая «в гости» потенциальных колонизаторов, а ввиду того, что перед таким выбором якобы становятся абсолютно все цивилизации. Эдакий Закон Божий. И те из них, кто смиряет гордыню прогресса и успокаивается на достигнутом, не имеют средств выхода на межпланетные контакты. Ибо сосредотачивают усилия на физическом выживании. А те, кто, выражаясь языком героя «Кавказской пленницы», «полетел прямо на солнце», очень быстро, в несколько столетий по нашим меркам, «обжигает себе крылья и падают на самое дно самого глубокого ущелья». И – финита ля комедия!

Здесь надо понимать, что наука в своё время появилась потому, что религиозная картина мира по мере развития переставала отвечать на вопросы современности. Демагоги от «образованщины» то и другое противопоставляют, хотя это не так. В отличие от религии, представляющей собой чувственную, сенсорную модель восприятия, наука оперирует рациональным миропониманием, и её король – эксперимент. И, во-первых, очень быстро выясняется, что на самом деле чем дальше заходит развитие науки – тем ближе оказываются её выводы к религиозной картине мироустройства, конечно, если понимать эту картину не буквально, а символически. Закрадывается закономерная мысль, что «на самом верху» никаких противоречий между религией и наукой вообще не существует, и это, повторим, две разных формы познания объективной реальности. По Григорию Климову, Бог – это комплекс законов природы по отношению к человеку; Сын Божий – человек, впервые изложивший эти законы на человеческом языке; дьявол – совокупность девиаций, в том числе социальных, возникающих при отклонении от Бога, то есть от законов природы по отношению к человеку. Во-вторых, если король науки – эксперимент, то что такое общественная наука, которой эксперименты противопоказаны, ибо ставятся на живых людях и обществах?

И вот тут-то мы начинаем понимать, что новое «термодинамическое» веяние в современной апологетике будущего – не что иное, как продвижение определённого эксперимента, который, как и любой другой в социальной сфере, имеет проектную основу. Как всегда. Проект первичен, догматичен и ортодоксален, а его исполнение – вторично, поливариантно и зависит от интересов – заказчиков и исполнителей, которые с каждым шагом реализации проекта отклоняются от его первоначального содержания. Кто же заказал «термодинамический» проект, и что это вообще такое?

Первое. Сегодня пробивается понимание, что главный современный антагонизм отражает отнюдь не классовые, а цивилизационные противоречия и пролегает между унифицирующим глобализмом и дифференцирующим институтом национальной государственности. В практической плоскости это противоречие между глобальной гегемонией и принципом суверенитета. Классовые противоречия тоже не утратили своего влияния, но они преобладают внутри обществ, в то время, как противоречия между обществами развиваются в цивилизационной плоскости национальных интересов. Существуют, разумеется, пересечения, вроде теорий империализма и мир-системной, которые показывают работу классовых интересов на глобальном уровне («нации-паразиты» и эксплуатируемые), а также тема национальной политики, проецирующая цивилизационный фактор внутрь обществ. Но в целом: экономический детерминизм – удел политики, то есть взаимодействия классов, социальных групп по отношению к власти. А вот между обществами взаимодействие выстраивается на основах цивилизационного детерминизма, формирующего власть как отношения господства и подчинения. Так два детерминизма – экономический и цивилизационный – дополняют друг друга и порознь не действуют. Действительность – всегда баланс между этими полюсами. Диалектическое единство и борьба противоположностей, ведущая к переходу количественных изменений в новое качество путём двойного отрицания как инструмента прогресса. Внутри что-то монолитное построить можно, а вовне всё равно всё будет стоять на борьбе (конкуренции) этих монолитов. Сколько и каких деталей с механического завода ни выноси, все равно при сборке получается автомат Калашникова. Гений В.И. Ленина в том, что осознав глобалистскую интеграцию западной социал-демократии с либерализмом («ультраимпериализм» Карла Каутского), он понял всю ограниченность экономического детерминизма. Гений И.В. Сталина и китайских лидеров – от Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина - в том, что они это понимание продвинули, сделав марксизм инструментом противостояния глобализму (по Арнольду Тойнби, «русские превратили западное учение – марксизм - в антизападнее оружие, мощнее атомной бомбы»). Мера перерождения поздней КПСС – от Хрущева до Горбачева и Ельцина – в отрицании цивилизационного детерминизма в пользу конвергентной догматики «мировой революции». Расстояние от троцкистской коммунистической («социалистический глобализм» Эрнесто Че Гевары) до неоконсервативной «глобальной демократической» (она же фашистская) революции Майкла Ледина, Дика Чейни и связки Кондолизы Райс с Джорджем Бушем-младшим оказалось короче воробьиного носа. В этом, в отказе от национального в пользу глобального, с методологической точки зрения и состоит предательство и сдача национальных интересов. Не случайно в Хартии об основных правах ЕС (2000 г.) пропагандируется «демократический глобализм будущего».

Второе. Ещё в «бородатые» 90-е годы вышел известный четырёхтомник под провокационным заголовком «Проект Россия». Не «Российский проект», а наоборот. От этой перемены слагаемых изменился смысл и, главное, целеполагание. Россия в этой формуле не субъект, а объект; в конце прямо говорится, что страна под этим названием скорее всего прекратит существование, но в конце выполнит свою миссию по спасению человечества. Станет для него «Ноевым ковчегом». Казалось бы, быльем поросло. Но! С одной стороны, «Зачем нам мир без России?», а с другой – указ о льготном предоставлении российского гражданства иностранцам, исповедующим традиционные ценности. Вопрос? Не торопитесь его задавать и, главное, на нём спекулировать, господа. Вопреки конституционному запрету на идеологию (не преодолённая отрыжка ельцинского колониального «запрета на развитие»), основные параметры идеологии формируются. Иностранцы с традиционными ценностями, как представляется, – третье звено этих изысканий. Первые два, в порядке поступления: чрезвычайная эффективность экономической и политической системы КНР и суверенная самодостаточность Российской империи (это, кто забыл, из речи на параде в честь Дня ВМФ). Связь времён, замешанная на современной интерпретации уваровской формулы «Православие, самодержавие, народность» (только не надо цепляться к терминам, в которых то же «самодержавие» сегодня соответствует упомянутому принципу суверенитета). Проектный центр, новый аттрактор мирового притяжения, альтернативный Западу и западной глобализации. Ибо империя – тоже форма глобализации, только на иных принципах и на собственном геополитическом пространстве. Китайская экономическая модель – ленинский НЭП, политическая – общественная консолидация (ПЕФКН - Патриотический единый фронт китайского народа) под руководством КПК, строящей общество социальной справедливости, сопряжённое с Традицией («социализм с китайской спецификой»). Ещё раз: это ленинско-сталинские теоретические формулировки, которые китайские коммунисты усвоили лучше, чем советские. В каком-то смысле им повезло в том, что реформы начинались первым поколением создателей КНР; займись ими у нас Сталин – успех тоже был бы гарантирован. Не успел, другие задачи решал, связанные с выживанием страны и народа. Но в последней речи на XIX партсъезде эти задачи провозгласил; преемники подвели, свернули с пути.

Кстати, Владимиру Путину как-то задали вопрос, не собирается ли он в генсеки ООН? Привыкший отвечать развернуто, президент заострил взгляд и поджал губы, резко и односложно парировав: «Нет!». Без объяснений. Почему? Вопрос был провокационным. В одном из «художественных» приложений к «Проекту Россия» содержался сюжет пересадки российского лидера по мере формирования «Ноева ковчега» в кресло генсека ООН. Поняв, кто и зачем спрашивает, Путин с «Проектом…» однозначно размежевался. Адресовав это размежевание тем, кто понимает, хозяевам проекта, не будоража этим пониманием широкую общественность. Было это ещё задолго до СВО, которая окончательно расставила все точки над «i».

Третье. Возвращаясь к «термодинамической» версии «неизбежной» гибели человечества от энергетического перепроизводства. Под видом отрицания проектной демагогии «устойчивого развития», этот проект делится на части, давно известные специалистам. «Новый мировой порядок» состоит из продвинутого глобального «города» и депрессивной, вымирающей глобальной «деревни», через которую проложены коммуникации мегаполисов, черпающих из неё необходимые ресурсы. Это – модель двухэтажного человечества, формируемого в рамках «антропологического перехода», обсуждавшегося в 2018 году семинаром в Аспенском институте гуманитарных исследований (штат Колорадо). «Термодинамический» проект – часть глобализма, задающая принципы и параметры существования глобальной «деревни», и ничего больше. Её будущих обитателей, приговорённых к такой судьбе человеконенавистническими планами, с помощью этого проекта просто пытаются убедить добровольно забраться в фашистский «зелёный цифровой концлагерь», предложив ложный и лживый выбор между выживанием и развитием (благосостоянием). Почему этим занялись именно сейчас?

Мы признательны редакторам [СМИ] за то, что те на протяжении почти четырёх десятилетий свято уважали обещание хранить молчание, – заявил в 1993 году Дэвид Рокфеллер. – Без этого было бы невозможно осуществить наш проект мирового устройства, поскольку на протяжении всех этих лет мы находились бы под пристальным вниманием… Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты гораздо предпочтительнее самоопределения наций, осуществляемого в прошлые века. …Таким образом, мы обязаны держать прессу в неведении относительно наших убеждений, составляющих историческое будущее нашего века.

Привыкшие действовать в тиши кабинетов, глобалисты внезапно столкнулись с массированной засветкой своих планов. Афоризм «предупрежден – вооружён» для них наделён противоположным смыслом. «Осведомлены – значит, сопротивляются», – так он звучит. Знаменитая формула американского адмирала Цебровски – «Признающие глобализацию принимают западные ценности и отдают Западу природные ресурсы, несогласные – подвергаются цветным революциям и делают то же самое» - дополняется третьим звеном. «Отвергающим цветные революции промывают мозги и обрабатывают в нужном ключе, используя принцип позитивной мотивации», когда человеку/обществу с помощью красиво сформулированных, но лживых догм навязывается поведение, противоречащее его интересам. Нигде в глобалистских документах, шифрующихся мифологией «устойчивого развития», этот принцип, именуемый на самом деле «запретом на развитие», не продвигается столь беспардонно, откровенно и нагло, как в «термодинамических» разработках. Надобность в нём возникла по мере проникновения общественности в суть и дискредитации в её глазах этой мифологии. Под видом «заботы о будущем» она продвигает буржуазно-классовую диктатуру во главу цивилизационной конкуренции, то есть выводит эту диктатуру на мировой уровень, отменяя любые идентичности в пользу единой – нацистской – градации. «Элитарный» глобализм стелет соломку, чтобы не поскользнуться на арбузной корке массового отвержения предлагаемого им возврата в Средневековье. С «газпроминвестовской» утилизацией «инвестиционно убыточных» средних и малых городов в пользу «инвестиционно привлекательных» агломераций из «человейников». С закреплением сословного и кастового разделения как «биологического», внедрением санитарного гетто «пятнадцатиминутных» городов с ограниченным выходом через «аусвайс», «шерингом» вместо собственности, «сетевым образованием», цифровой игроманией тотальной безработицы и «базовым доходом» в виде пищи из сверчков и мух вместо зарплаты. «Элои» и «морлоки» Герберта Уэллса. Гаринские «новые патриции» и «рабочие лошади» Алексея Толстого. «Джи» и «кжи» Ивана Ефремова. «Uber-» и «untermenschen» Гиммлера и Розенберга. Теперь вот «термодинамики» объявились – «не запылились»…

Напрасные надежды! Не будет ничего этого. Россия вберет в себя тех, кто не согласен с воинствующим сатанизмом западных элит. Но вопреки надеждам адептов глобализма, Россия от этого не прекратит существования, ибо традиционные ценности, упоминаемые в указе, не нивелируют, а наоборот, утверждают конкретную – российскую – цивилизационную привязку. На своём имперском пространстве Россия всегда была вместилищем всех населяющих её стран и народов, которые при этом не «плавились» в «котле» по американским рецептам, теряя идентичность в угоду эффективности, а развивались, сохраняя свой язык, религию и культуру. Русский вызов глобализму состоит в том, что такой сплав делает нас сильными, способными противостоять угрозе светского конца истории и эсхатологического Конца Времён, которые навязываются Западом. Прогресс – как технологический, так и социальный – неостановим. Поэтому дилеммы между выживанием и развитием не существует, это единый логический ряд, приоритеты в котором, однако, расставляются по-разному. Настоящий выбор осуществляется между сегрегацией и апартеидом, в том числе расовым, с одной стороны, и социальной справедливостью с другой. Это и есть сегодняшнее противоречие между глобализмом и национальной государственностью. Третьего в этом выборе не дано.

Владимир Павленко