«Самовары» и «Танкисты» КОРЧАГИНСКИЙ ХАРАКТЕР

Доброго дня, мои дорогие и добрые читатели. Сегодня в преддверие Великого Праздника Победы в Великой Отечественной Войне, вспомнил с болью души о тех кто создавал эту Победу.

Вечная Им наша память в род и в род.

И принял решение, в преддверии Великого Праздника Победы в Великой Отечественной Войне, дополнить и повторить свой прошлогодний материал.

https://cont.ws/@sergeiirozhkov/385799

Надеюсь что вы не посчитаете материал оскорбительным. Пост создан для того чтобы вспомнить всех, Кто создавал эту Великую Победу и какой ценой. И что Они нами не забыты. Показать как Надо и как Не надо жить и поступать нам!

С Днем Великой Победы в Великой Отечественной Войне!

Цените жизнь!
С Уважением, Sergius Voskresenskiy.

                                                              

                                                    Внимание!

Лицам с неустойчивой психикой, беременным женщинам, а также не достигшим 18-и летнего возраста, настоятельно не рекомендую просматривать этот пост! 

В седом лесу под Юхновом лежат густые тени,

И ели, как свидетели безмолвные,стоят.

А в роте, в снег зарывшейся, Ванюша из Тюмени —

Единственный оставшийся нераненый солдат…

Юрий Визбор

ИЗ ДОСЬЕ:

На фронтах Великой Отечественной погибло 28 миллионов 540 тысяч бойцов, командиров и мирных граждан.

- Ранено — 46 миллионов 250 тысяч.

- Вернулись домой с разбитыми черепами — 775 тысяч фронтовиков.

- Одноглазых — 155 тысяч.

- Слепых — 54 тысячи.

- С изуродованными лицами — 501 342.

- С оторванными половыми органами — 28 648.

- Одноруких — 3 миллиона 147 тысяч.

- Безруких — 1 миллион 10 тысяч.

- Одноногих — 3 миллиона 255 тысяч.

- Безногих — 1 миллион 121 тысяча.

- С частично оторванными руками и ногами — 418 905.

- Так называемых "самоваров", безруких и безногих — 85 942…

Судьбы этих «обрубков войны» до сих пор остаются как бы за кадром. Но я ещё в детстве впервые узнал, что были люди, которых называли «самоварами» и «танкистами». Инвалидов без ног на низеньких тачках­платформочках на роликах, отталкивающихся от земли руками с зажатыми в них специальными приспособлениями («утюжками»), — я ещё застал. Они в моём детстве разъезжали по моему городу детства в основном на шумном базаре и вокзалах: водном, железнодорожном, автовокзале, где­-либо что­-то чинили (сапожничали, точили ножи­ножницы, шурум­бурум, кричали и т. д.), либо просто просили милостыню. И я подавал им копейки.

В нашей области убогих или, как здесь их зовут улогих, героев притесняли власти. Ещё в 1948 году советская власть и её правоохранительные органы, готовясь к 70­летию со дня рождения

И. В. Сталина, решила убрать с улиц сёл и городов всех нищих и инвалидов. Их были сотни тысяч, потерявших семьи, жильё, никому не нужных, без денег, зато увешанных гремевшими наградами. Их собрали за одну ночь специальными нарядами милиции и госбезопасности, отвезли на железнодорожные станции, погрузили в теплушки типа ЗК и отправили в дома­-интернаты. У них отобрали паспорта и солдатские книжки — фактически перевели в статус заключённых…

Об одном таком скромном Герое и пойдет повествование
Итак,

Хочу рассказать об инвалиде 1­й группы Александре Трухачёве (1923—1991),

работавшем бухгалтером (счётоводом) в колхозе «Россия», который остался без кистей рук и ступней ног и всю жизнь ездил на работу (!) в маленькой инвалидской машине, которого знал лично, о котором много рассказывал мне отец, а ему — Рускай Ялымов, вернувшийся с войны. Я с детства собирал книги о подобных железных людях: Николай Островский «Как закалялась сталь», Алан Маршалл «Я умею прыгать через лужи», Владислав Титов «Всем смертям назло…» и др. Александра не бросили в беде мать и отец в такое сложное послевоенное время, когда инвалидов гнобили, и он, возвращённый к жизни заботой коллектива и целебной силой труда, прожил интереснейшую жизнь, достойную книги.

Я в то время был маленьким мальчиком, но хорошо помню Александра Филипповича, его машинку. Он был дружелюбным и открытым человеком.

…Саша родился 19 августа 1923 года в семье председателя колхоза с. Перво Филиппа Петровича Трухачёва и его супруги Прасковьи Петровны. Саша был старшим из 6 детей. Рос, как и все: помогал родителям, бегал с друзьями, играл в войнушку в овраге под названием Гужовка, ходил в школу. Учился хорошо, окончил семилетку с четвёрками. Стал помогать колхозу. Жизнь, казалось, текла по своим законам. Но наступило утро 22 июня 1941 года. Фашисты напали на нашу Родину. И его детство закончилось… Саша видел, как уходили на фронт односельчане. Затем настал и его черёд защищать Родину. В сентябре 1941 года, полный сил и здоровья, он ушёл на фронт. Было ему восемнадцать.

После медкомиссии направили в десантные войска. Полгода шло обучение по подрыву мостов и другая спецподготовка. Научили его стрелять из «ППШ­41», по нескольку раз молодые воины прыгнули с парашютом, и их отправили на фронт, на задание. Война шла жестокая. Немцы отступали от Москвы, которая им оказалась не по зубам, но сражались за каждый населённый пункт. Шли тяжёлые, кровопролитные бои. Однажды, в начале зимы, пришёл приказ: под прикрытием ночи высадить десант и выбить немцев из деревень в Смоленской области.

До войны в д. Жердовке (числилась в Юхновском районе Калужской области) насчитывалось 50 дворов. 28 февраля 1942 года ещё буйствовали морозы. В Жердовку вдруг прибыла вражеская рота, а спустя некоторое время из соседней (за речкой в восьмистах метрах) Костинки сюда передислоцировалась ещё одна рота немецких солдат. Оба подразделения были выделены из полка пехоты, сильно потрёпанного в боях под Москвой, расквартированного в Костинке. Отдыхая, ушлые гитлеровцы выставили усиленные посты охраны с пулемётами в крайних домах, из которых выселили местных жителей. На один из таких постов «стратегического узла» неожиданно и наскочила небольшая группа десантников на лыжах.

Десантникам было приказано обойти с северо­востока Жердовку и выйти на исходные позиции для наступления на Иванцево, чтобы действовать одновременно с батальоном. Но наша рота на подходах к Жердовке наскочила на немецкий телефонный провод. Лыжники в белых маскхалатах без зазрения совести перерезали кабель и продолжили путь вдоль речки Сегоси, стараясь скрыться в предрассветном тумане. Но на подходе к мосту были вдруг обнаружены немецкими связистами, посланными для починки связи. Затрещали первые одиночные выстрелы, и тут же впереди справа с высокого берега от крайних изб вступили в перестрелку немецкие пулемёты. Поднятые по тревоге пехотинцы выскочили на улицу и тут же заняли оборону на восточном краю деревни. Обстрелянные с двух сторон десантники замерли в снегу. (Возможно, были у неприятеля и ротные миномёты, а может, воронка осталась от бомб, когда бомбили мост.) Бойцы решили не вступать в бой, а подождать, пока подтянутся ближе к ним остальные товарищи, которые ещё не успели перейти через мост на их сторону речки, лёд на которой вскоре был разбит, и они оказались в зоне огневого шквала. Но через несколько минут наши парашютисты вынуждены были открыть ответный огонь, так как фрицы своим правым флангом, считай впритирку, продвинулись к перелеску и вели губительный огонь уже оттуда. Завязался невыгодный для десантников бой, поскольку они находились на пологом и открытом берегу речки, который простреливался со стороны деревни.

Когда же к гитлеровцам, находящимся в Жердовке, подоспело подкрепление со стороны Костинки, десантники оказались зажатыми практически с 3 сторон и вынуждены были вести почти круговую оборону двумя сравнительно небольшими группами, располагающимися по­прежнему по обе стороны всклоченной речки. В течение многих часов они яростно отбивали атаки врага, уничтожили до роты гитлеровцев, но и сами потеряли на поле боя немало своих товарищей.

Теперь, говорят, там, на месте боя, стоит памятник с надписью: «Здесь похоронены 10 героев­ десантников 214­-ой бригады 4­-го воздушно­-десантного корпуса, погибших в феврале 1942 года при освобождении деревни Жердовки от фашистских оккупантов. Имена их неизвестны, подвиг их бессмертен. Памятник установлен отрядом красных следопытов “Непоседы” 25­-ой средней школы г. Смоленска. 1969 год». Один из павших — земляк Трухачёва из соседней д. Жданово — Николай Петрович Жидков. Уходившие посчитали мёртвым и Сашу…

Как же выжил в этой мясорубке Саша? Многие смоленские деревни встречали фрицев с цветами (есть документальные кадры в Интернете), многие деревеньки сжигали зимой партизаны по приказу Сталина, чтобы выгнать гитлеровцев на мороз. А перед битвами дома разбирали на укрепления. Многих населённых пунктов на современной карте не найти. Вот как сам Трухачёв о своём неожиданном воскрешении рассказывал родственникам. Всё это хранится в их памяти.

…Завязался кровавый бой. Рвались гранаты, строчили пулемёты. Было страшно, холодно, темно. Сверху с двух сторон строчили пулемёты. Немцы крепко окопались в деревнях. Рвались мины, оставляя воронки. Наши пошли в атаку. Вдруг Саша почувствовал резкую боль в ногах, и стало так горячо. Когда пришёл в себя от боли, он понял, что фашист пулемётной очередью прошил обе ноги. Ребята ушли вперёд. Саша был один в темноте. Он огляделся, увидел большую воронку от мины и решил отползти туда. Знал, что по всем известной военной примете снаряд в одну и ту же воронку не попадает. Бой продолжался день, а помощи не было. Под утро ударил мороз. Саша очнулся уже в госпитале. Руки были забинтованы — он отморозил их. Ноги тоже были забинтованы — боль ужасная. Потом пришёл доктор и сказал, что нужно делать операцию. На ногах начинается гангрена. Ступни отрезали. Потом ампутировали руки. Левая отпилена почти по локоть. И у другого локтя такая же коротышка, но уже с двумя пальцами, искусственно сделанными. Хирург расщепил на правой руке мышцы так, что получилось два толстых пальца. Саша потом много раз с благодарностью вспоминал этого доктора. Затем много позже он научился держать этими пальцами ложку, а потом и карандаш. Больше месяца учился писать заново. Сперва карябал, как курица лапой, а со временем выработал почти каллиграфический почерк. Он вновь научился писать, да так, что учителя русского языка позавидуют. Но это будет потом. А пока Сашу перевозили из одного госпиталя в другой, всё дальше в тыл. Ему подрезали, укорачивали ноги, то одну, то другую. Болезнь отступала с трудом. Саше было всего 19 лет. Он не сдавался…

В письмах домой он писал родителям, что идёт на поправку. Медперсонал ухаживает за ним, как за родным сыном. Однажды пришло письмо, казённое, отпечатанное на пишущей машинке. Оказывается, сын лечился недалеко в г. Владимире, и начальник госпиталя сообщил, что к нему можно приехать. Председатель разрешил и дал самую быструю лошадь доехать до Касимова, а там на попутке до ближайшей железнодорожной станции — Тумы (теперь Клепиковский район Рязанской области). Дальше на «кукушке» по узкоколейке. Поезд ходил до Владимира. Но сына в госпитале уже не было — отправили санитарным эшелоном дальше для излечения. Военный в форме, с чёрной повязкой на глазу повёл отца к начальнику разбираться. А мать с корзинкой не пустили, и она случайно услышала разговор сестёр, что у Саши из Касимова нет рук и ног — калека. Велико было горе матери, но она не сдалась.

Трухачёвы всё же дождались Сашу, запомнив это на всю жизнь. Всё с. Перво собралось встречать скрипучую телегу у околицы. Когда инвалида войны комиссовали и привезли домой, начался долгий и трудный путь восстановления. Ещё в госпитале в Москве ему выдали его первые протезы со скрипом. На них стоять было невыносимо больно. А Саша научился на них ходить. Сколько слёз, крови и пота пролил этот мальчик, пока смог сделать свои первые шаги после того как появился в доме, где не был более двух с половиной лет! Это уже его личный человеческий подвиг.

Со временем не только писать выучился, но стал ещё подшивать маме валенки, что и здоровому не всегда удаётся сделать красиво! Кастрюли паял медным паяльником, который раскалял в печи. Попробуйте­ка без рук это выполнить. Заказы пошли, но мать запрещала селянам давать ему деньги, чтобы не получил слабинку и не начал гужевать с друзьями. Постепенно стал пилить дрова, прибив сверху планку на деревянные ручки двуручной пилы, к другой привязывал груз, и мебель стал ремонтировать. Колхоз выхлопотал ему инвалидную мотоколяску. Хорошо помню его «С­3А» («эс­три­а») — двухместный четырёхколёсный автомобиль­мотоколяску, получившую «народное» прозвище «моргуновка» по фильму Л. Гайдая, где на такой ездил Бывалый. Выданный позднее новый «Запорожец» Александр не любил.

Овладел авто самостоятельно. Камеры сам клеил, ремонтировал. Но больше всего ему хотелось научиться ходить. Пробовал шагать, сначала держась за мебель. Во двор вышел, а затем и до калитки соседнего палисада добрёл, где по весне благоухала сирень, а по осени трепыхались от ветра мальвы и желтели «золотые шары». Бывало, падал и, обливаясь потом, стиснув зубы, доползал до избы. И сколько ни падал — вставал и шёл! Однажды дошёл до берега Оки, там, где в бывшем барском доме находилось правление. Пособирал водосборы (аквилегии) и люпины, росшие здесь ещё с барских времен. Он не видел, что мать тайком шла за ним и контролировала каждый его шаг, держась за сердце, и как он в пылище ползал, тоже видела, но не подошла! Сашка не любил, когда его жалели. Здесь увидел, как взвешивали на больших весах машину капусты с огорода. И Павел Сотников — председатель в то время — подошёл и предложил инвалиду весовщиком стать. Мать схитрила и поговорила с руководителем заранее, втайне. Знала: лучшее лекарство — работа. И он, её старшенький, нашёл в себе силы и огромное мужество вновь стать нужным и полезным людям. Дальше ему предложили быть счётчиком молока на ферме. В 1950­х годах, когда свели в единый колхоз «Россия» все (при организации в 1929 году их было 13) близлежащие хозяйства, работы Александру Филипповичу прибавилось. Он уже работал в колхозе учётчиком молока всех ферм, а затем сам по книжкам выучился и на зоотехника, став незаменимым работником в хозяйстве. О нём очень хорошо отзывался новый председатель колхоза Пётр Молостов.

Родина тоже не забыла подвиг юного Саши: его представили к награде — офицерскому ордену «Красного Знамени». За ту атаку он был награждён орденом «Отечественной войны» I степени.

«Офицером не был. Больших наград не имею. Был рядовым тружеником войны. Что солдату прикажут, то и выполнял. Да стоит ли говорить, ведь мне в ту пору было всего восемнадцать лет». Личная трагедия так и не смогла сломить его железной воли.

У Александра Филипповича было много медалей, в том числе и за мирный труд, но первый орден он ценил дороже всех.

В 1991 году 26 сентября его не стало..., но давайте не будем забывать о небывалом подвиге советского народа, победившего фашизм, о героизме и мужестве простого русского парня из села Перво Касимовского района Рязанской области. Он с честью и достоинством прожил свою жизнь.

        Вечная Тебе память, Александр Филипович!

Ниже, уважаемые читатели, предлагаю вашему вниманию работы написанные через слезы и вой души, член-корреспондентом Российской академии художеств Геннадием Михайловичем Добровым (Гладуновым) из цикла «Автографы войны» в которой Геннадий Михайлович нарисовал инвалидов Великой Отечественной с 1974 по 1980 годы в том числе и на Валааме.

Также Геннадий Добров посещал Грозный, разрушенный в 2008 году Цхинвал, работал в 2009 году над графической серией «Покаяние» в Свято-Геннадиевом монастыре Ярославской области и на Соловецких островах.

В 2010 ему было присуждено звание «Народный художник РФ», в 2011-м он был избран членом-корреспондентом Российской Академии художеств.

Скончался Геннадий Михайлович 15 марта 2011 года, похоронен на Ваганьковском кладбище.

«Вот где Русь несчастная! В чистом виде. Ангелы, а не люди, ни в ком ни капли лжи, души нараспашку. Приходят, рассказывают о себе. И наплачешься, и насмеешься с ними»

Будем помнить обычных рядовых героев былых времён, которыми не рождаются, которыми становятся.

С Днем Великой Победы в Великой Отечественной Войне! Вечная им наша память!

В заключении информация к размышлению,

В 1949 году, перед празднованием 70-летия юбилея Великого Сталина, в СССР были расстреляны фронтовики, инвалиды Второй мировой войны.

Часть их расстреляли, часть вывезли на далекие острова Севера и в глухие углы Сибири с целью дальнейшей утилизации. Валаам - концентрационный лагерь для инвалидов второй мировой войны расположенный на острове Валаам (северная часть Ладожского озера), куда после второй мировой войны в 1950 -

1984 свозили инвалидов войны. Основан по указанию советского руководства в

1950 году. Находился в старых монастырских зданиях. Закрытый в 1984 году.

Окончательное решение инвалидского вопроса в СССР было проведено за одну ночь силами специальных отрядов советской народной милиции. В одну ночь органы провели облаву, собрали бездомных инвалидов и централизованно везли на вокзал, грузили в вагоны теплушки типа ЗК и эшелонами отправили на Соловки. Без вины и суда. Чтобы они неприятным видом своих фронтовых обрубков не смущали граждан и не портили идиллическую картину всеобщего социалистического благоденствия советских городов. Существует мнение, что беспризорные инвалиды ВОВ, коих было после войны десятки тысяч, прежде всего вызывали злость у тех, кто действительно просидел войну в штабах.

Ходили слухи, что эту акцию организовал лично Жуков. Инвалидов, например, вывезли не только из Киева, их вывезли из всех крупных городов СССР.

«Зачистили» страну за одну ночь. Это была беспрецедентная по своим масштабам спецоперация. Рассказывали, что инвалиды пытались сопротивляться, бросались на рельсы но их поднимали и всё равно везли. «Вывезли» даже так называемых «самоваров» - людей без рук и ног. На Соловках их иногда выносили подышать свежим воздухом и подвешивали на верёвках деревьев.

Иногда забывали и они замерзали. Это были обычно 20-летние ребята, покалеченные войной и списанные Родиной как отработанный и больше не приносящий пользу Родине человеческий материал.

Многие из них калечились во время штурма Берлина в Марте-апреле 1945-го, когда маршал Жуков в целях экономии танков посылал солдат пехотинцев в атаку на минные поля - таким образом наступая на мины и подрываясь - солдаты своими телами разминировали минные поля, создавая коридор для войск, тем самым приближая Великую Победу. - Об этом факте товарищ Жуков с гордостью хвастался Эйзенхауэру, что зафиксировано в личном дневнике американского военачальника, который просто впал в ступор от таких откровений советского коллеги.

 Со всего Киева в тот раз вывезли несколько тысяч инвалидов. Инвалидов, которые жили в семьях не трогали. «Зачистка инвалидов» повторялась в конце 40-х годов. Но тогда инвалидов отправляли в интернаты, которые тоже напоминали тюрьмы, да и были эти интернаты в ведомстве НКВД. С тех пор на парадах ветеранов уже не было инвалидов. Их просто убрали, как неприятное упоминание. Таким образом Родина больше никогда не вспоминала об этой неприятной проблеме инвалидов, а советский народ мог дальше продолжать беззаботно наслаждаться советской благодатной действительностью без необходимости лицезреть неприятное зрелище тысяч просящих милостыню спивающихся инвалидов-обрубков . В небытие ушли даже их имена. Уже гораздо позже те инвалиды оставшиеся в живых, начали получать льготы и прочие блага. А те - одинокие безногие и безрукие мальчики были просто заживо похоронены на Соловках, и сегодня уже никто не знает их имён и их страданий. Так было произведено окончательное решение инвалидского вопроса в СССР.

С Днем Великой Победы в Великой Отечественной Войне!

Спасибо огромное доброму читателю за проявленный интерес.

ПРАВИЛА МОЕГО БЛОГА:

Не допускается брань, нецензурная брань, в том числе в завуалированной форме.

Не допускается хула и клевета на православную веру, на Бога и на святых, на Русскую православную церковь.

С Уважением, Sergius Voskresenskiy.