Пропагандистские победы России

После поражения в Крыму Россия начала, по выражению Горчакова, «сосредотачиваться».

Имея крайне ограниченные ресурсы в процессе невиданных масштабных реформ, находясь в международной изоляции и недавно униженная на поле боя, Россия «сосредоточилась» на относительно дешёвом поле внутренней и международной пропаганды.

Цели были всё те же: стабильно высокое место в клубе держав и европейский мир для экспансии в Переднюю Азию.

Значение «общественного мнения» стало очевидным уже в годы Крымской войны. Если агитация александровского времени была рассчитана в основном на высшие круги, то теперь к обработке были подключены все более-менее обеспеченные слои общества. Новости приходили почти мгновенно, следить за ними через ежедневные газеты стало признаком бонтона и показателем достойного уровня жизни.

Россия, как всегда, прозевавшая шапочный разбор, опережающими темпами переняла основные принципы новинки, поставила дело на твёрдые рельсы и запустила машину на зависть конкурентам. Бронированный локомотив разогнался не на шутку и сшибал всё на своём пути последующие полвека, до первой русской революции. Этому способствовала невозможность лобового участия в войнах против крупных держав, так что пришлось включать интеллект. К счастью, александро-николаевские усилия в деле построения национальной администрации интеллект дали. Не случайно главой МИД стал лицеист. (Напомню, лицеи были придуманы для воспитания этой самой национальной элиты.)

Однокашник и тёзка «самого умного человека России» не менее умный Александр Горчаков надолго возглавил МИД, роль которого после Крыма возросла неимоверно.

Впрочем, первой пробой стала агитация внутренняя, позволившая провести весь гигантский комплекс реформ относительно спокойно и почти бескровно: не без эксцессов, – но нигде в мире подобных мягких примеров не было даже близко. Это произошло благодаря мощной пропаганде среди всех слоёв населения, – с лубком и проповедями, – так, что только наиболее упёртые сектанты продолжали нытьё.

Почти одновременно с этим развернулась пропагандистская атака в пользу друзей из северных Штатов (кроме Пруссии, единственно возможных на тот момент). Жадные экспансионисты и тираны своих братьев-южан, душители свободного независимого государства были представлены в качестве освободителей, хотя дело эмансипации рабов стояло в списке агрессоров под №16. Не имея никакой возможности оказать реальную помощь, Россия провела мощную пиар-кампанию, прислав одновременно на оба побережья северян по эскадре новеньких «с иголочки» кораблей и надолго затмив в сознании американцев даже традиционного союзника Францию.

Мгновенно после франко-прусской войны, выведшей из игры ту самую Францию, Горчаков заорал, что турки обижают... людей детей. Азиатские болваны и бузотёры с Балкан в лаптях и онучах были представлены в карнавальных костюмах европейских пиджаков, которым срочно необходимы права человека. Испуганная лондонская конференция 1871 года постановила санкции с России снять и больше не надевать, турок подвели под уголовную статью о геноциде, по Европе шныряли провокаторы и агитаторы русского правительства с заранее заготовленными статьями газетными.

Железобетонный Бисмарк и первый Вильгельм благодарили Александра за поддержку, нежный генерал Тютчев отложил на время фиалки и рапортовал:

Да, вы сдержали ваше слово:

Не двинув пушки, ни рубля,

В свои права вступает снова

Родная русская земля...

Развитие прикладной живописи в Европе привело к массовому появлению фальшивых документов шедевров антитурецкой агитации – как о старой хиосской резне, так и о холокосте на Крите 1866 или резне в болгарской Батаке. Жалкий аккорд некоторых британских консерваторов о неадекватном поведении самих восставших по отношению к турецкому населению тонул в партитуре барабанов нового европейского концерта, возглавляемого русским МИДом. Недооценившая мощь плакатного искусства Турция могла только вербально огрызаться «сами такие!» что, конечно, не шло ни в какое сравнение с наглядной агитацией...

А перед молниеносной войной 1877 – 8 (дабы остаться с Турцией один-на-один, как Пруссии против Франции) провели массированную кампанию, сравнимую с атомной бомбардировкой. Не удержался и пал даже отец всех мировых «чёрных легенд» Лондон, доселе упрямо поддерживавший османов.

Вот небольшой штришок. Во время польского восстания 1863 Россия сумела выиграть все пропагандистские битвы, кроме английской (но приход флота в США убавил тон риторики и в Англии). Ошибочку учли. В пропагандисты был нанят некий Евгений Шулер (думаю, тут присутствовало творческое развитие английского юмора русских котоводов). Талантливого самородка, доктора Йельского университета, подметили шпионы, массово свалившие на берег с той самой атлантической эскадры Александра II. Хлопчик сориентировался молниеносно, быстро выучил русский, до степени мимикрии, в его переводе в 1867 в США вышел роман «Отцы и дети».

В том же году Шулер получил должность консула в Москве. По дороге в первопрестольную он остановился в Баден-Бадене у суперинтеллектуала Тургенева, которому сгрузил американское издание и принял на борт рекомендательные письма к Тютчеву и Толстому. Тургенев тогда как раз занимался спасением европейской (то есть, французской) литературы и, как бы невзначай, продвигал русских писателей на Запад.

Шулеру он написал такое:

Я не сомневаюсь, что Вас примут самым сердечным образом: Вы знаете, как в России любят американцев, — а американец, занимающийся нашей литературой, имеет ещё больше прав быть желанным гостем в нашей стране.

Шулера мгновенно включили в Большую Игру, неофициально дав билет до Средней Азии, которую как раз зачищали войска. Командировали его туда дважды, по итогам чел издал том путевых заметок, где превозносил российские цивилизационные достижения.

В 1868 жил у Толстого, перевёл кое-что из «Севастопольских рассказов», и снова издал в США. Потом очередь дошла до «Войны и мира» и «Казаков». Шулер продвигал на культурный рынок не столько русские тексты, сколько саму Россию, сотрудничая и с американскими и с английскими популярными журналами. (То есть, я полагаю, что необходимые связи ему устроили, как и последующую должность «атташе по культуре» в Петербурге. Одно дело, когда культурное влияние за границу продвигает русское правительство, совсем другое – доктор Йеля, почти нейтральный почти объективный американец. «Сам пришёл».)

И тут грянул 1876 год. Шулер мгновенно испаряется из Петербурга и мчится... в Турцию, в любимый всеми славянофилами и западниками Константинополь. И – точь-в-точь попадает на болгарский геноцид. Надо же было такому случиться, что американский посол поручает расследование – ему. Вдобавок рядом материализовался ещё один «русский» друг, Януарий Мак-Гахан. Под бдительным оком российского консула расследование началось и закончилось. Напрасно правительство ненавидимого всеми русскими Дизраэли оправдывалось в духе «болгары же первыми начали» (а так и было), Турция получила чёрную метку и категорический отказ в какой-либо поддержке. Почему? "Общественное мнение". Вскоре началась и кончилась очередная русско-турецкая война.

Конечно, политику Дизраэли свалили не русские, у английской зубодробительной оппозиции во главе с матёрым мефистофелем Гладстоном были к автору социальной трескотни (он изобрёл «соцреализм») свои счёты. Но Гладстон Гладстоном, а общественное мнение надо было разогреть. Писатель-реалист Шулер представил на конкурс такой текст, что у простого обывателя волосы встали дыбом.

20 июля 1876 Тургенев отправляет пасхалку королеве Виктории (на всю Европу отправляет) «Крокет в Виндзоре»:

Ей чудится: вместо точеных шаров,

Гонимых лопаткой проворной –

Катаются целые сотни голов,

Обрызганных кровию черной...

То головы женщин, девиц и детей...

На лицах – следы истязаний,

И зверских обид, и звериных когтей –

Весь ужас предсмертных страданий.

...

"Мой доктор! На помощь! скорей!"

И ему Она поверяет виденье...

Но он ей в ответ:

"Не дивлюсь ничему;

Газет вас расстроило чтенье.

Толкует нам "Таймс", как болгарский народ

Стал жертвой турецкого гнева...

Автор: Константин Маковский

Автор: Константин Маковский

И т. д. Ну, нарядными стишки не назовёшь, - какая-то паршивая смесь пафоса и памфлета, а результат отменный. Это вам не «Утро печальное, утро седое...», но утро русско-турецкой войны удалось. Никто на защиту турок не встал, бежали как чумы.

Вся эта история очень напоминает школу Александра I с его «доктриной Монро».

Многими не понимается расклад по Балканам. Считается неудачной война 1877 – 8 годов, закончившаяся вроде бы почти ничем: «мы болгар освобождали-освободили, а они нас предали и предавали». Вдобавок, «подставил Бисмарк, на конгресс в Берлин пригласил, а сам кинул». (А чего обижаться на старину Бисмарка? Не он ли однажды помог ликвидации невыгодного России парижского трактата? Не он ли дал карт-бланш на Польшу-1863? Не вечно же ему ползать в ногах Горчакова.) К тому же, на Берлинском конгрессе был установлен очередной период всеевропейского мира, в том числе, на Балканах, и России это было мегавыгодно. Мир продлился 30 лет. Относительную неудачу Россия принялась переформатировать в преимущества. Но об этом в следующий раз.

Впоследствии «тему Шулера» в своём оркестре разыграли сами американцы, когда им потребовалось дискредитировать и убить антиамериканских евроанархистов.