Эхо Европы.

Дальберг, имевший право как на германскую приставку "фон" так и французскую "де",  вернулся в кресло, сцепил руки в замок и начал размеренно вещать, как метроном, уперевшись взглядом в полки с книгами.

-Мне не стыдно признаться, что потомственная аристократия Европы столетиями работала против русского государства, иногда даже воевала с ним, но никто и никогда при этом не воевал против русских! Мы никогда не смешивали интересы сюзерена и вассалов, поэтому восхищались Пушкиным, плетя интриги против Николая Первого, зачитывались Толстым, подтачивая режим Александра Второго, дружили с Буниным и Рахманиновым, противодействуя Сталину. Мы всегда были врагами русского государства, но союзниками русских, как бы ни парадоксально это звучало.

Иезуит замолчал, испытывающе глядя на легионера, а у Распутина в голове эхом продолжал звучать голос Дальберга, дополняя его речь недосказанными подробностями. “Европейское просвещенное сообщество действительно прекрасно знало русское искусство, и при этом исподволь подтачивало его основы. Оно искренне считало, что Толстой, Достоевский, Пушкин с одной стороны, и Российская империя - с другой - это два разных, не пересекающихся явления, и вполне могут существовать отдельно друг от друга." Он даже тряхнул головой, настолько внутренний голос был явным и отчетливым. Дальберг в это время продолжал.

-Европейская аристократия была всегда на стороне личной свободы, но никогда не понимала бесцельное прожигание жизни русскими вельможами.

“Да-да,- ехидно засмеялось Эхо, продолжая внутренний диалог.- Одной рукой она развращала русскую дворянскую элиту, прививая ей манеры и стиль жизни, которыми никогда сама не жила, другой кормила и пестовала любых нигилистов. Герцен, Огарёв, Чернышевский и сотни других карбонариев кормили русское общество стряпнёй, приготовленной на европейских кухнях."

Распутин покивал и спохватился, сообразив, что соглашается не с иезуитом, а с Эхом в своей голове. Впрочем, Дальберг ничего подозрительного не заметил.

-Мы всегда охотно делились собственным интеллектуальным капиталом с русскими людьми! - продолжал он свою проповедь.

“Очень своеобразно делились, - немедленно дополнило Эхо, - технические секреты оставались эксклюзивной собственностью Старого Света, а гуманитарные изыскания… По странному совпадению, европейские писатели, произведениями которых зачитывались русские интеллектуалы, почти все находились на секретной службе европейских держав. Все они, как один, воспевали западно-европейскую доброту, отзывчивость, шарм и привлекательность, исподволь формируя среди русской аудитории чувство собственной неполноценности.”

-...чувство собственной неполноценности, - автоматически повторил за Эхом Распутин и увидел удивление, мелькнувшее в глазах хозяина дома.

-Может быть, - пожал плечами Дальберг, - но наши философы, наши передовые мыслители всегда были к услугам русской элиты!

Эхо иезуита буквально взорвалось в ушах Григория скрипучим смехом: “Европейская аристократия буквально подобрала на улице и вырастила мировую известность из экономиста-недоучки Маркса, писавшего в особняке, подаренном английской королевой, и оплачивающего счета чеками из банка Ротшильдов. Его постулаты просвещенная Европа почему-то предпочла активировать не у себя дома, а в России. Для собственного употребления европейские аристократы предпочитали Макиавелли и Ницше.”

-Европейская общественная мысль всегда защищала обиженных и пыталась восстановить попранную справедливость! - витийствовал иезуит.

“Восстановление справедливости тоже можно превратить в оружие, - уточняло Эхо. - Именно из европейских салонов в вечный русский запрос на справедливость был внесён вирус идеологической нетерпимости, превративший его в дубину для истребления тех, на кого опирается любая нация, кто своим энтузиазмом толкает технический прогресс и поднимает благосостояние государства.”

-Мы всегда давали надежду не только отдельным людям, но и целым народам! - миссионерствовал Дальберг.

“Под видом прав наций на самоопределение, - язвительно прокомментировало Эхо, - Европа аккуратно и настойчиво, подталкивала недееспособные туземные народности “третьих стран” к сепаратизму, взрывая изнутри единые государства. Именно она ославила Россию “тюрьмой народов”, а великороссов - самыми ужасными варварами-угнетателями, хотя русские со времен Петра Первого ни разу не были большинством в правящей элите, принимающей государственные решения.”

-И когда успех был совсем близок, - голос Дальберга зазвенел на высокой ноте, - когда конвергенция состоялась, народы России стали твёрдо на путь демократии, прогресса и осталось их только всемерно поддерживать в этом стремлении, на авансцену, как черти из бутылки, вырвались недоумки из заокеанской цивилизации лавочников…

Переход на “заокеанских недоумков” от “русских варваров” был настолько неожиданным, что Распутин едва не поперхнулся.

-Не понимаю, чем вас янки не устраивают? Задиристые, напористые, прущие напролом, не обращая внимания на препятствия.

-Они - рабы самой деструктивной идеи из всех возможных, - махнул рукой Дальберг. - Это их тема “нельзя верить России, надо давить ее до конца, до полного распада. Разрушить до основания.”

-Это же прошлый век! - удивился Распутин, - слова “Интернационала” -“весь мир насилья мы разрушим до основания…”

-Именно! - кивнул Дальберг. - Сегодня эту песню на новый лад орут на берегах Потомака!

-Петер, у меня мозг сейчас взорвётся! - не выдержал Распутин. - Американцы - самые нежные и самые близкие союзники Западной Европы на протяжении всего ХХ века. Ваша идеология...

-Не важно, какая идеология, не важно, какой век,- перебил Распутина иезуит, - как только появляется Громко Орущая Глотка, здравый смысл умирает. Рупор левых либералов и неоконов, подхватив идеи христианства, гуманистов Возрождения, интеллектуалов ХХ века, перелицевал их до неузнаваемости, превратив в торжество утопии. Сейчас на руинах СССР паясничает фигляр Бжезинский, не понимая, почему и как разрушилась Красная держава. Далась ему эта Украина, без которой Россия, якобы, не может быть империей. Бездарь! Он даже не удосужился открыть учебник истории и узнать, что Россия уже была империей, когда Украина ещё прозябала под протекторатом османов.

Слух Распутина был полностью во власти Дальберга, а мозг ушёл в автономное плавание и напряженно работал, пытаясь продраться сквозь частокол красноречия к сути предложения.

-Что в философии Бжезинского, по-твоему, не соответствует общеевропейским ценностям? - собравшись с мыслями, спросил Распутин.

- Как ни странно, его большевизм! - как-то безнадежно устало сказал Дальберг. - Упёртое желание разрушить всё до основания ради некоего "нового счастливого мира", не существующего больше нигде, кроме как в его голове. Согласись, есть разница между “добиться” и “добиться любой ценой”. Надо вовремя останавливаться на достигнутом, а янки и поляки никогда не умели это делать…

Дальберг буквально навис над легионером, сверля его своим пронзительным взглядом.

-Россию, пока она слаба, следовало не отталкивать, не унижать, а изо всех сил тянуть в ЕС и НАТО. После Первой мировой следовало тянуть Германию в общий версальский уклад, а не обкладывать репарациями. Веймарской республикой руководил Вальтер Ратенау — единственный в Германии человек, думающий мозгами, а не националистическим «cojones». Тогда англосаксы загнали этого мечтавшего об объединенной Европе визионера в нацистский тупик. Нельзя повторять с Россией ту же ошибку, но бжезинские с ослиным упрямством прутся на те же грабли, и тащат за собой нас всех. Это невыносимо!

“Да он же сам напрашивается на вербовку, - вспыхнула догадка в голове Распутина, - решил использовать майора Ежова для агентурного реверса, жалуется на неадекватных союзников, предрекает горячую фазу противостояния с ними и сразу же объявляет все их действия ошибкой, с которой он лично не согласен… Какой пассаж! Какой оригинальный поворот! Или это мне только кажется? Выдаю желаемое за действительное?”

-Петер, ты боишься, что Россия превратится в четвертый Рейх? Опасаешься, что в одно прекрасное утро тебя пригласят к русскому коменданту и заставят разучивать частушки под балалайку?

-Пока там к власти приходят полковники, а не ефрейторы, я спокоен. Возможно, это был бы лучший исход начавшихся глобальных изменений…

-Неожиданно такое слышать. А какой же худший?

-Превращение России в Чёрную дыру, в место, откуда волнами будет расходиться нестабильность, поглощая всё новые территории. Захват Турцией Юга, а Китаем - Дальнего Востока и Сибири… Их уже невозможно будет ничем удержать. Новое Великое переселение народов. Впрочем, оно уже идет. Это хорошо видно по арабской одежде в Париже. Беда в том, что несчастные граждане из «неудачных» стран вовсе не собираются делать покинутые государства успешными. Они просто толпами бегут в Европу. Те, кому повезло, становятся европейцами по паспорту, но не по менталитету! Этот поток сам собой не прекратится, люди от войны всегда стремятся к миру. Вопрос в том, сколько выдержит Европа до момента, когда будет окончательно поглощена ими, как Рим варварами...

Историческая справка:

Карта парткабинета горьковского горкома. 1936. Темно-синим выделены регионы, "угнетенные великороссами" сиречь русскими. Найдите хотя бы одно отличие в отношении "этих русских полуварваров"  у Бжезинского и у Ленина.

Отрывок из книги Curriculum vitae