По историческим меркам - почти одновременно - с разницей всего в 100 лет англосаксы приобрели Манхэттен, а русские - Прибалтику. А приобретя, начали обустраивать её каждый по своей методике. Англосаксы - демократично и политкорректно зачищая территорию от туземцев, а русские - коварно и подло вытаскивая аборигенов из баронских овинов и свинарников и обучая за казённый счёт в столичных университетах.
Со временем русские колонизаторы озверели настолько, что даже профинансировали первое СМИ латышском языке, которая называлась (только не упадите) "Петербургская газета" - по месту издания - то есть прямо в сердце "Тюрьмы народов" (расхожий фразеологизм, возникший в середине XIX века на основе книги французского писателя и путешественника маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году»).
Русские варвары не только издевались над бедными латышами, давая им БЕСПЛАТНО высшее образование в своих варварских ВУЗах, они ещё нагло и подло занимались индустриальным строительством и созданием рабочих мест. Только с 1897 до 1913 года число занятых в сфере промышленности и ремесленничества только в Риге возросло со 120,8 тыс. человек до 226,3 тыс., или на 87,3% (!). Средние темпы прироста промышленности составляли: по числу рабочих — 5,2%, по объему производства — 7,3% в год, а в 1908 — 1913 гг. прирост составил уже 8% по числу работающих и 12,1% по объему производства, а доля средних и крупных предприятий в общем объеме достигла 57%.
Были в то время в Латвии и свои «нокии». Например, построенный в Риге завод резиновых изделий «Проводник» по объему производства резиновых изделий занимал второе место в России и четвертое (а по шинам — второе) место в мире.
Пока русские варвары таким образом издевались над несчастными прибалтами, в это же время демократические англосаксы либерально вырезали и сжигали индейцев целыми селениями и гуманитарно снимали с них скальпы, исключительно чтобы доказать своё человеколюбие и подчеркнуть право наций на самоопределение.
И вот в результате именно такого принципиально разного подхода к колонизированным территориям, англосаксы сегодня, в глазах "цивилизованного человечества", включая индейцев и латышей, это самые демократические демократы, которых полагается круглосуточно благодарить за их нелёгкий цивилизаторский труд, а русские - самые оккупантские оккупанты, которым полагается выставлять счета за ущерб, душить и устраивать небольшие такие образцово-показательные демократические депортации и геноцидики, какие мы в ассортименте имеем возможность наблюдать по всему периметру Российской Федерации уже в ХХI веке.
Сегодня, когда мировая общественность в едином порыве очередной раз раскручивает тему неимоверных страданий от русских уже татарского населения и льёт тонны слёз над сталинскими депортациями, я бы хотел алаверды процитировать опубликованный Юрием Алексеевым в рижском IMHO-club материал по поводу других депортаций, которые почему-то не освещает либеральная пресса:
ДЕПОРТАЦИЯ РУССКИХ:
В 1993 году, заработавши первых «капиталистических» денег, решил я улучшить свои жилищные условия. Квартирку прикупить...
Рынок «вторичного жилья» был тогда не развит, а рынка «первички» — вообще не существовало, не строили в 1993 году ни хрена. В конце концов свела меня судьба с хозяином четырехкомнатной квартиры в хорошем спальном районе. Поглядел — понравилось.
— Цена?
— 9 тысяч долларов, — отвечает хозяин тихим голосом...
Нет, доллар тогда был гораздо весомее, чем сейчас, но за четырехкомнатку — всего 9 тысяч?
— Что так дешево? — удивился я...
— А квартира — кэчевская, — грустно ответил хозяин, — больше не дают...
Вдарили по рукам, я не торговался. Хозяин аж прослезился. Сказал потом, что больше 5 штук ему за нее не предлагали...
Вы ничего не поняли? Сейчас объясню. Во-первых, что такое «кэчевская квартира»: аббревиатура «КЭЧ» означала — «коммунально-эксплуатационная часть». То есть эта квартира стояла на балансе Прибалтийского военного округа СССР. Строили дом военные для офицеров Советской армии с их семьями.
Хозяин квартиры был — подполковник в отставке, всю свою жизнь отдавший службе. Жена, трое детей-школьников (женился мужик поздно)... Под конец ему сильно не повезло — попасть в ПрибВО. Дослужил положенное, уволился в запас, получил хату, наконец-то, после многолетних мытарств по гарнизонам и баракам. Почти осуществилась мечта — пожить для себя, для детей... И тут — распад СССР, независимость всех окраин Родины, включая Латвию, куда его прибило на дембель...
Для тех, кто не знает: неожиданно огребшие в 1991 году независимость бывшие советские республики всю свою первую радость «победителей СССР» употребили на выживание русских со своей территории. Особенно поплясали они на «военных пенсионерах». Таких, как мой подполковник.
Для начала они им поставили в паспорта «круглые штампы», обязывающие покинуть территорию своих «незалежных стран». Без вариантов. Возможность продать жилье по рыночным ценам они тоже по-иезуитски ограничили. Приватизацию — запретили, продажа кэчевских квартир могла происходить только через хитроумный «неравный обмен», где лихо наживались маклеры, нотариусы, чиновники. Все, кроме хозяев жилья...
И срок был отпущен — полгода. Через полгода мой подполковник должен был покинуть территорию незалежной Латвии. Или вывезут под конвоем, с женой, детьми и тем, что успели унести в руках...
Моему подполковнику со мной повезло. Соорудивши по-быстрому липовый «обмен» на какой-то сарай в пригороде, который я купил за 200 долларов, я вручил ему пачку денег и даже лично подсобил грузить скарб в военную фуру, которая повезла его семью в очередной барак в Вологодской области, в чистое поле... Подполковник напоследок спросил:
— А можно я линолеум заберу из квартиры?
— Да ради бога, — ответил я, — только зачем он тебе?
— А там, куда я еду — полы чисто условные, доски прямо на землю положены, холодно, сыро, дети будут болеть...
Потом, уже вселившись в квартиру подполковника, я несколько месяцев наблюдал из окна, как в военные фуры защитного цвета грузят свой скромный скарб изгоняемые из незалежной Латвии бывшие офицеры СССР. Весь дом был — кэчевский.
Уже на чемоданах опрокинули мы с подполковником по рюмке, обмыли, так сказать, удачную для обоих сделку. Я попросил его показать «парадный китель» — у каждого бывшего военного есть такой. Впечатлило: боевые ордена за Анголу, за Афган... Погоняла мужика нелегкая служба по миру. Два ранения. Честный солдат Империи...
А вот так, друзья... В 1991 году, когда пьяная сволочь в Беловежской пуще радостно подписала лягушачью бумажку о разделе СССР, за границей Союза неожиданно осталось — всего ничего — 25 миллионов русских. И кого это тогда волновало? У руководителей новообразованных «государств» и их приближенных потели ручки в предвкушении дележа богатых советских активов.
И началась «депортация»... Кто тут — русские? С вещами на выход! И хорошо если с вещами. Из некоторых восточных, сильно независимых республик, бежали, побросав всё, с детьми на руках — быть бы живу. Бежали кинутые Родиной военные, вроде моего подполковника, бежали строители, приехавшие когда-то «поднимать окраины» СССР, бежали учителя, заводские рабочие, инженеры...
Мой друг, заслуженный учитель Таджикской ССР, с которым мы много лет ходили по Фанским горам, убежать не успел. Его убили в Душанбе в январе 1992-го. Проломили в подворотне железной трубой череп — просто за то, что был похож на русского. А он и был — русский.
Не ищите в интернете статистики, сколько миллионов русских «депортировались» из бывших советских республик в начале 90-х. Нету её. Русские своих не бросают (зачёркнуто) не считают.
А жаль...
Оценили 306 человек
335 кармы