Прямая речь нациста

Автор статьи – Элита Вейдемане, а сама статья была напечатана 10 ноября 2008 года накануне и в ознаменование главных национальных латвийских праздников, дня независимости 18 ноября, который считается днём основания латвийского государства, и дня латышского воина 11 ноября.

Автор Элита Вейдемане пишет от своего имени, но чувствуется, что она глубоко вжилась в образ своего героя. В подробном изложении ею мыслей и фактов ощущается педантичная правка ветерана-легионера. Публикуем эту статью с небольшими сокращениями.

Любовь легионера SS

Только что еще раз перечитала присягу солдата вермахта и присягу латышского легионера СС. Вот, обещание немецкого рядового: "Богом клянусь, торжественно обещаю вождю Германского государства и народному вождю Адольфу Гитлеру, главнокомандующему вооруженных сил, безоговорочное послушание, и, как бесстрашный солдат, буду всегда готов за эту присягу отдать свою жизнь". А вот – присяга латышского легионера: "Во имя Бога я торжественно обещаю в борьбе против большевизма главнокомандующему немецких вооруженных сил Адольфу Гитлеру безоговорочное послушание, и как бесстрашный солдат буду всегда готов за эту присягу отдать свою жизнь". Есть же отличия, разве нет? У латышей – "торжественно обещаю", а вовсе не "клянусь", к тому же – "в борьбе против большевизма".

И это было очень знаменательно.

Предан Латвии

"Я воевал именно в Курземе, - рассказывает Висвалдис Лацис (84), латышский легионер СС, с началом перестройки активный член Народного фронта Латвии, уже после восстановления независимости награжденный главным орденом Латвии, орденом Трёх звёзд, а ныне – депутат 9-го Сейма, - и это были очень тяжёлые и кровавые бои. Если бы русские прорвали фронт по линии Джуксте – Лестене, то тогда у них был бы прямой путь на Вентспилс. И тогда никто бы не мог бежать с берегов Курземе в Швецию. 

Тяжесть боев я ощущал на себе; это была ужасная зима, и павшие еще долго лежали замерзшими… Меня ранили, и отношение местных жителей Латвии я ощутил полностью: если уж наши мальчики здесь воюют, то это значит, что у Латвии еще есть надежда. Да, экс-президент в долгу благодарности перед легионерами СС. Вряд ли мы когда-нибудь ее увидим, например, в мемориале места упокоения наших солдат в Лестене, чтобы выказать честь и высказать благодарность своим спасителям… 

Когда приезжает [Эфраим] Зурофф (глава центра Визенталя в Израиле, борющийся с так называемыми нацистскими преступниками) или кто-то другой такой же "правильный", то тогда она первая тут как тут. А к легионерам – никогда. Когда я участвовал в дебатах Сейма о пограничном договоре с Россией, я упомянул сказанное Вайрой Вике-Фрейбергой в молодости, а именно, что у латышской эмиграции уже давно кричащая необходимость принять моральные нормы в отношении нас. Поэтому-то я и сказал, что в случае латвийско-российского договора у президента вместе с [премьером] Калвитисом была отличная возможность встать на линии этих моральных норм. Однако оказалось, что это ее великолепное предложение на самом деле было только пустой фразой…"

Висвалдису Лацису не присущ ни преувеличенный идеализм в отношении истории латышского легиона СС, ни стремление быть дипломатичным в тех случаях, которые многие другие используют как уроки лазания без мыла. Ему не нравится ни ложь, ни эти подхалимы, и Лацис как политик утверждает: "Аденауэр сказал, что политика может, и она обязана быть, морально ориентированной, политик не должен врать, но это не означает, что он должен всё говорить открыто, а именно, кое о чем он может и не договаривать".

В свою очередь о латышском легионе СС Лацис говорит, и говорит много. Например, одна из его книг – "Латышский легион в свете истины" – в ней широко и детально описаны походы этого легиона СС. Интересно, что Висвалдис Лацис свои книги – а их много! – всегда писал ручкой. Его почерк ясен и чёток. Он – человек, который был предан не только своей любимой жене Виктории, но и Латвии, и латышской идее.

Иллюзии и сказки

По-прежнему актуальны споры о том, кем на самом деле были латышские легионеры СС – винтиками немецкой армии или борцами за свободу Латвии. Нет сомнений, что созданию легиона СС в 1943 году способствовали события 1940 года, когда Латвию оккупировал Советский Союз, и начались массовые депортации. И совершенно невозможной кажется ситуация, что в Латвии мог бы образоваться легион СС, если наше государство не было бы оккупировано и аннексировано в 1940 году со всеми из этого вытекающими последствиями. В одном немецком документе о настроениях солдат 15-й латышской дивизии СС сказано: "Они желают самостоятельное латышское национальное государство. Поставленные перед выбором – Германия или Россия – они выбрали Германию (...), ибо немецкое владычество им кажется меньшим злом. Ненависть к России углубила (...) оккупация Латвии. Они считают борьбу с Россией своим национальным долгом".

Знаменательно так же то, что во многих соединениях латышского легиона СС, чье обучение проходило в Латвии, были сильны антинемецкие настроения: офицеры даже вроде как обсуждали вариант оборонять Латвию от немцев. Не было секретом и то, что многие рассматривали легион СС в качестве ядра будущей латвийской армии, которая будет бороться против СССР за полное освобождение Латвии. Цензоры писем в своих отчетах писали, что наталкивались в солдатских письмах на такие мысли: важна не только "оборона против большевизма", но и "позитивная цель – автономия Латвии".

Когда образовался латышский легион СС, немцев в Латвии больше никто не воспринимал как освободителей; это заблуждение прошло. И, однако, многие люди считали, что вступление в легион СС, это одна из возможностей, как бороться против шайки наступающих большевиков, что не могли обещать ничего хорошего, кроме, разве что, смерти и унижений. Но разве в 1943-м и в последующие пару лет у латышей могли быть какие-либо иллюзии о целях Великого Рейха в отношении Латвии? Вряд ли. Думаю, что латыши предчувствовали: в случае победы Германии Латвия превратилась бы в Остлянд. Но – только в случае победы. 

Так же, как у латышей не было иллюзий о целях Германии, у них не было и иллюзий в отношении возможного победителя войны. Зимой 1943 года уже можно было ясно ощутить, что Германия проиграет войну: немцы были разбиты под Сталинградом, союзники уже десантировались с кораблей у берегов Нормандии. Однако латыши еще наивно надеялись, что, сохранив какую-либо часть Латвии свободной от русских, будет возможность дождаться западных союзников, которые не позволили бы снова завестись в Латвии оккупантской заразе… 

Воистину, наивно – но многие верили в подобные сказки даже после войны. Однако у этих надежд не было никакой основы – после Тегерана и Ялты, после Потсдамской конференции… Хотя и, слушая в радиофоне зарубежные голоса, было известно, что не все вопросы союзники решили в большом единстве, но, однако, эти разногласия иссякли – так же, как высказанные сомнения некоторых реально думающих политиков Запада о прожорливом влечении Советского Союза оккупировать или по крайней мере подчинить своему влиянию многие страны Европы.

Бой за высоту Nr. 93.4

Однако вернемся к латышскому легиону СС. Почему именно 16 марта мы отмечаем в качестве дня памяти легионеров СС? Потому, что с 16 по 19 марта 1944 года у обеих латышских дивизий – 15-й и 19-й – на Восточном фронте протекали ожесточенные бои у реки Великой с красной армией. Латыши сражались за одно место, что на карте обозначалось как высота Nr. 93.4. Русские стремились перенять её в свои руки, и, оттолкнувшись от высотки, провести дальнейшее наступление. После трёх дней ожесточенных боев бойцам латышского легиона СС под руководством полковника Артура Силгайлиса удалось удержать стратегически важную высоту. Бой кончился победой над значительно превосходящим противником, что доказало профессионализм латышских солдат. В память этого дня ветеранская организация эмигрантов Daugavas vanagi выбрала именно 16 марта в качестве дня памяти латышского легиона СС.

После этих боев 15-ю латышскую дивизию легиона СС перебросили в Померанию, в свою очередь, 19 латышская дивизия легиона СС осталась в Курземе, где продолжала сражаться против всё возрастающего превосходства русских. "Курземская крепость" была последним островом свободы в Латвии: именно отсюда у сотен и тысяч латышей была последняя возможность уплыть в свободный мир, спасаясь от красной заразы. Поэтому эмигрантам следовало бы сказать спасибо легионерам за неоценимую помощь, а не прикидываться, что ничего такого не было и в помине.

Еще надо подчеркнуть, что в приговоре Нюрнбергского трибунала, провозглашенном 1 октября 1946 года, определен круг лиц, которые причисляемы к признанной преступной организации СС. Латышей, которых во время войны в принудительном порядке мобилизовал оккупационный режим Германии, не причислили к этой организации. Уже многократно объяснялось, что институции западных союзников подчеркнули: латышский и эстонский легионы в смысле целей, идеологии, деятельности и по своему составу считаются своеобразными и отличительными от немецких соединений СС. Комиссия перемещенных лиц США 12 сентября 1950 года признала, что солдаты латышского легиона СС не приравниваются к военным преступникам. Легионерам  CC и их близким после этого решения было разрешено въезжать в США и поселяться там.

Не нравилась советская власть

Однако на тупоголовых хомосоветикусов эти решения и объяснения очевидно не действуют, и последствия этой тупости, к сожалению, стали основами официальной идеологии, которые очень трудно выбить из-под ног современных демагогов. Боялась ли жена Висвалдиса Лациса, Виктория, на которой он женился в 1951 году, своего мужа? Ведь в то время только лишь за одно упоминание легиона можно было как следует оторваться от советской власти. "Нет, конечно, ей ничуть не было страшно, - утверждает Висвалдис, - она, так же, как и большая часть латышей, и тогда относилась к легионерам с уважением и пониманием. 

Виктория о моем прошлом знала все. Так же и у ее родственников не было никаких сомнений о нашем взаимном выборе друг друга. Отца Виктории в свое время выслали за то, что он был айзсаргс [ополченец, с помощью которых последний вождь довоенной Латвии Улманис в 1934 году совершил военный переворот и захватил власть], и он вернулся в Латвию только в 1956 году, когда Хрущев пришел к власти. Отец Виктории в Норильске доконал свое здоровье, и, вернувшись на родину, вскоре помер… Инсульт".

Многие, кто возвращался из фильтрационных сталинских лагерей и из сталинских лагерей смерти – Висвалдис Лацис после легиона тоже попал в русский лагерь – не желали ничего рассказывать о пережитых там ужасах. 

"Я много не рассказывал, - вспоминает легионер СС, - но и ничего не скрывал. Именно поэтому меня и выгнали из [Латвийской] сельскохозяйственной академии [в Елгаве], куда я поступил учиться. В газете даже была статья с названием: "Довольно! Выразителям взглядов буржуазной идеологии не место в Сельскохозяйственной академии!" Нас исключили вместе с Паулом Кведе, всего семь студентов.

 Позже меня исключили так же и из Латвийского Университета – за две недели перед госэкзаменами. В 1959 году я позитивно высказался об Эдуарде Берклаве [разжалованном Хрущевым на нижестоящую советскую работу и переведенном в город РСФСР Владимир в 1959 году за борьбу с русским языком и русскими мигрантами так называемом национал-коммунисте, члене политбюро ЦК КПЛ и заместителе премьер-министра ЛССР]. 

В каждой студенческой группе был свой осведомитель. А я сказал, что мне не нравится советская власть. Этого хватило. Было созвано чрезвычайное собрание студентов, где меня единогласно осудили, и я был исключен из университета – с формулировкой "за недостойное советского студента поведение". В начале было – "за аморальное поведение". Я сходил к руководству факультета и спросил: за какую аморальность меня наказали? Я не играю в карты, не пью, не хожу по девушкам, тогда за что? Я пообещал, что буду писать в ЦК компартии. И декану пришлось менять формулировку. Поэтому только через многие годы у меня появилась возможность закончить вуз". [Это был Московский государственный педагогический институт.]

Солнечный лучик в темный день

Когда Висвалдис учился в Сельскохозяйственной академии, он и нашел свою будущую жену Викторию: "Мне было 27 лет, а ей – 18, и она училась в вечерней школе Райниса в Риге, мы стали встречаться… Случайно оказалось, что мы оба хотели одного и того же - идеального брака. В 1951 году познакомились, а в будущем году поженились".

Свадьбу отпраздновали скромно, потому что не было денег. Начали жить в недостроенном доме у матери Висвалдиса в одном районе Риги, комнат было много, но все пустые: "Не помню, что у нас обоих было, то ли была простыня, а не было одеяла, а то ли наоборот. Расписались в загсе. Колечки, что я купил тогда, у нас на руках и сейчас. Когда я только встретил Викторию, то понял, что простая девушка из Латгалии сможет преодолеть все трудности, так оно и оказалось".

В семье бывшего легионера родилось четверо детей, но один умер от плохого молока, заразившись сальмонеллезом, остальные, а это двое мальчиков и одна девочка, выросли такими же порядочными людьми, как и он сам.

Не одолели…

Пару лет назад на день легионера 16 марта вокруг памятника Свободы в Риге было воздвигнуто ограждение [против легионеров СС, чтобы они не могли подойти с цветами к памятнику. После некоторых сигналов с Запада власти Латвии начали бояться, что на Западе перестали понимать эту после достижения независимости каждый год отмечаемую дату.]

Это был ужасный и постыдный фарс, признанный президентом Латвии, хотя она потом и прикидывалась, что у нее с этим ограждением нет ничего общего, свою точку зрения украсив, однако, кручением указательного пальца у своего виска [в уличной дискуссии с легионерами], таким образом, подчеркнув, что те, кто упрекает ее в неуважении к легионерам, просто придурки.

В то время депутат Сейма Висвалдис Лацис был секретарем [т.е., заместителем председателя] парламентской комиссии по оборонным и внутренним делам, и он вспоминает:

"Я выступал на заседании комиссии, я говорил, ну, вспомните – кажется, это было в 1998 году? – ковер из цветов на асфальте на много сотен метров, удостоверение народной любви, чествование наших легионеров. А сейчас наше правительство настолько трусливо, что только говорит о каких-то террористах, о правых и левых, но для чего тогда у нас Полиция безопасности, полиция и другие силы? Для чего Ополчение? Ведь они должны обеспечить порядок! Чтобы мы честь честью прошли бы [по улицам Риги] от кафедрального собора до памятника Свободы! Государственные мужи, очевидно, боятся, что "Америка нас не поймёт", "Европа нас не поймёт". Ну, совершенные глупости. А как сделали эстонцы? Они привезли прах своего полковника Ребане и перезахоронили его у себя на родине в Эстонии. Эстонцы не боятся, они не трусы – как наши. Эстонцы своих легионеров зовут борцами за свободу. А мы – что? Ничего! В войне погибло 50 000 наших. Хотя мы наивно и утопично надеялись, что вместе с немцами одолеем советскую заразу, однако… Не одолели…"

(У меня целый набор комментариев, но не хотел бы своим мнением влиять на Ваше, уважаемый читатель.  Сергей Васильев)