Пятая лавра земли русской: Судьба донбасского монастыря как пример воли Господней

Главная православная святыня Донбасса сегодня, как и другие храмы и монастыри УПЦ МП, оказалась под угрозой захвата и неминуемого запустения. Однако за годы существования Свято-Успенской Святогорской лавры такое случалось с монастырем не раз, но всякий раз он переживал возрождение

В 1931 году старый путейский рабочий из Славянска, что в Донбассе, Сергей Иванович Кудиенко узнал, что в СССР вернулся знаменитый писатель Максим Горький. Ветеран разволновался и послал открытку бывшему волжскому босяку, с которым сорок лет назад работал на станции Славянск дорожным рабочим. Купил что было под рукой в станционном ларьке — вид Святогорья.

Горький откликнулся быстро, прислал письмо, в котором растроганно вспоминал: «Узнал и Донец, и меловые скалы, и монастырь, и даже дерево, под которым спал тогда…»

Правда, самого монастыря, знаменитой на всю Россию Святогорской обители, которую посетили в разные годы практически все известные писатели империи, не только Горький, к тому времени уже не было — новая власть закрыла монастырь в меловых пещерах еще 10 лет назад.

В конце жизни Горького и Кудиенко в монастырских кельях и храмах расположились санаторий для горняков Донбасса и вспомогательные службы для него. Только через 70 лет началось восстановление и новый период жизни древнего монастыря.

На Донце, у Великого Перевоза

Точной даты основания Свято-Успенского мужского монастыря на Большом перевозе через Северский Донец не знает никто.

Достоверно известно, что первое известное нам упоминание о нем, которое можно отнести к периоду между 1517 и 1526 гг., встречается в известных «Записках о московских делах» австрийского дипломата барона Герберштайна. Посланник австрийского цесаря писал: «…воины, которых Государь по обычаю держит там на карауле с целью разведок и удержания татарских набегов… сидели около устья малого Танаида, в четырех днях пути от Азова, возле места Великий Перевоз, у Святых Гор…»

Впрочем, под «Святыми Горами» не обязательно могли иметь в виду монастырь. Несмотря на то что весь шестнадцатый век летописи писали о Святых горах (Львовская, например, под 1547 годом, Никоновская — под 1555 годом) как месте, откуда «татарский царь перелезал через Донец» и «шел к тульским да рязанским украинам», все-таки многие историки склонны считать, что монастырское общежитие со своим уставом появилось здесь в семнадцатом веке.

Понятно, что у церковных деятелей было свое мнение и, например, еще в 1851 году настоятель Святогорского монастыря архимандрит Арсений уже заявлял, что первые насельники в пещерах, вырубленных в меловых горах, взметнувшихся высоко над Донцом, появились сразу после татарского нашествия, и пришли они из Киева. «Мы не можем сомневаться, что выходцы Лавры Печерской основали нашу обитель…» — утверждал он.

Арсения можно было понять — Святогорский монастырь в конце царствия Екатерины Великой неожиданно попал в список закрывавшихся в ходе затеянного императрицей отъема монастырских имуществ в разоренную войнами российскую казну.

Возродился он только в сороковых годах позапрошлого века. И монастырю необходимо было упрочить свое положение, в том числе и за счет привязки к самой почитаемой в православном мире лавре.

Без Потёмкиных ничего бы и не было

Первый раз Свято-Успенский монастырь в Святых горах был восстановлен стараниями знаменитой семьи Потёмкиных. И по сей день остатки их имения «Святые горы» можно видеть чуть в стороне от памятника Артёму. Вид оттуда сказочный.

Хозяйке имения, набожной благотворительнице Татьяне Потемкиной и принадлежит заслуга возрождения древнего русского монастыря. Надо сказать, что попытки сделать это предпринимались и ранее, но только Потемкина подошла к делу по-хозяйски и пристрастно, с желанием.

Два года подряд (1842—1843) Татьяна Борисовна, что называется, «ходила по инстанциям». И добилась своего — 15 января 1844 года император Николай I высочайше утвердил доклад Священного синода «О восстановлении Святогорского монастыря с именованием Святогорской Успенской общежительной пустыни по уставу Софрониевской и Глинской пустыней Курской епархии».

В Глинской пустыни же в лице иеромонаха Арсения нашли и наместника обители. Руку к делу приложил и харьковский архиепископ Иннокентий. Напомним, что Святые горы до двадцатых годов прошлого века располагались на территории Харьковской губернии, той ее южной части, что стала севером Донецкой области УССР.

С Арсением в новую обитель перешли 12 монахов Глинской пустыни, и в августе 1844 г. монастырь был открыт. 15 августа «радостная весть о восстановлении Святогорской обители разнеслаcь повсюду, и со всех окрестных и отдаленных стран притекло несметное количество народа и дворянства. Одних карет насчитано до четырехсот». Так писал в письме знакомому брат Татьяны Потемкиной князь Николай Голицын, которому суждено было найти последний приют в монастырской усыпальнице.

Богатейший монастырь Харьковской епархии

Святогорский монастырь быстро пошел в гору. В 1861 году его посетила августейшая семья и сам Александр II. Обитель возглавил энергичнейший игумен Герман, который оказался талантливым хозяйственником. Богатства монастыря начались с отписанных ему Татьяной Потемкиной 300 десятин земли и 10 000 рублей.

Монастырь быстро строился: в считаные годы были возведены настоятельский, братский, палатный и трапезный корпуса, приличная гостиница для приезжающих, описание которой встречаем и у Аверченко с Чеховым, и у многих других знаменитостей, посетивших обитель.

Богатства ее росли особенно быстро после реформ Александра II, и не последнюю роль в этом сыграло освобождение крестьян от крепостной кабалы.

Выпукло и очень емко связь между монастырем и его работниками описана знаменитым до революции писателем Василием Немировичем-Данченко, братом основателя Московского художественного театра. Вообще, его книжка «Святые горы» — не только кладезь тонких психологических наблюдений, но и очерк быта и экономики монастыря. Причем очерк не всегда лицеприятный.

Вот как Немирович-Данченко описывает начало своего путешествия в монастырь. Он сразу берет быка за рога:

— Это все монашеское! —махнул рукою кругом мой спутник, когда мы отъехали верст десять от Славянска.

— И поля, и луга?

— Да… Прежде иноки хлебопашеством сами занимались, ну а как пошли неурожаи, они и сдали крестьянам… У нас крестьяне малоземельные, бедные. Промыслов скудость. Соляной едва-едва кормит только… Да и тот для горожан. У нас случается, что с крестьянина сходит податей и всяких оброков больше, чем он зарабатывает в год!

— Кто же выручает?

— Обитель. Ей выгодно помогать. Вся окрестная местность потому в ее руках. И землю арендуют у монахов. Монастырю лучше и желать нельзя. Посев крестьянский, а треть урожая — обители…

— Это много.

— Да ведь куда денешься… К жиду идти — еще хуже».

От «церковных туристов» отбою не было

Достаток монастыря базировался не только на аренде земли, конечно, но и на многочисленных ремеслах, освоенных его насельниками, но в основном — на деньгах богомольцев, которые в Святые горы шли и специально, и, возвращаясь из той же Киево-Печерской лавры.

Природа этих мест, река, лес, меловые горы — все это делало Святогорье еще более привлекательным для богомольцев.

Официальная история самого монастыря тот период его жизни описывает так: «В окрестных селах (Голая Долина, Банное и Пришиб) были заведены школы, в которых святогорцы преподавали грамоту, церковное пение, прикладное искусство и прочее. Число учеников в них превышало 300 человек.

Много способствовали процветанию обители странноприимство и гостеприимство, которые привлекали благочестивых верующих людей всякого сословия: монастырь кормил и поил бесплатно, принимая всех, кто бы ни посещал его.

Обычаи и порядки были так прекрасны, что среди местного населения ходила поговорка: «Хорошо, как в Святых Горах». Церковное богослужение и устав были взяты из Глинской пустыни и отличались чинностью, продолжительностью служб, а братский хор славился древними напевами и отборным качеством голосов».

© commons.wikimedia.org, Public Domain/Geka b Хромолитография 1912 года

Иоанн Затворник и его чудеса

Но все-таки для верующих людей главным в обителях всегда было то, что в них жили особые люди — старцы, люди непорочной святой жизни, порой удивлявшие окружающих не только благочестием и мудростью, но и чудесами. Для Святогорского Свято-Успенского монастыря таким человеком был преподобный Иоанн Затворник. Семнадцать лет он провел в затворе, в сердце меловой скалы.

Современник описывал его подвиг так:

«Представьте себе, читатель, тесную и низкую келию, своды которой не выше роста человеческого, иссеченную в мелу, свет в которую проникает через узкую скважину, пробуравленную наружу скалы на довольно большом расстоянии. Атмосфера келии резко холодная и сырая, напоминает собою ледник: она как бы колет вас и возбуждает в теле озноб лихорадочный. Все убранство келии составляет деревянный открытый гроб с большим надмогильным деревянным крестом у изголовья, на котором написан распятый Господь; в гробе немного соломы и возглавие, и в таком виде служил он ложем успокоения затворнику».

Иоанн скончался в 1867 году, но с тех пор на его могиле в монастыре и рядом с ней стали происходить чудеса исцеления. В 1995 году Украинская православная церковь причислила Иоанна Затворника к лику святых. Неординарная его личность и явленные на мощах его чудеса и позволили в свой час дать монастырю звание лавры.

70 лет забвения и явление лавры

В 1922 году советская власть закрыла монастырь. Поводом послужил эпизод компании по изъятию церковных ценностей, шедшей по всей Советской России весной. Архимандрит Трифон добровольно сдавать ценности отказался, заявив: «Вы сила и власть, берите сами, но мы добровольно ничего не сдадим».

Выводы власть сделала. Как лапидарно замечает официальная история монастыря, «с этого момента монастырь прекратил свое существование. Бывшие монастырские здания начали осваиваться Домом отдыха».

О том, что делалось на территории монастыря в годы советской власти, можно написать отдельный рассказ, равно, как и о том, как монастырь восстанавливали. Случилось это в 1992 году, в самом начале года, когда епископ Донецкий и Славянский Алипий на Крещение провел на берегу Донца первое после 70-летнего перерыва богослужение.

Бывший директор Славяногорского историко-архитектурного заповедника Владимир Дедов вспоминал в свое время: с 1996 года санаторий им. Артёма начал уступать вновь организованному (в третий раз за свою историю) монастырю землю и корпуса. В 1999 году были переданы 8 памятников архитектуры XVII—XIX вв., включая пещерный комплекс меловой скалы. Окончательно процесс возрождения монастыря завершился в 2003 году. А на следующий год Синод УПЦ МП даровал монастырю (теперь это комплекс из более чем 40 зданий) статус лавры.

Так на Русской земле появилась пятая по счету лавра — Святогорская.

Сегодня она переживает не самые легкие времена.

Раскольники, затеявшие при попустительстве официального Киева создание фальшивой Единой поместной украинской церкви, полны агрессивных планов. На Киево-Печерскую лавру они уже зарятся. В осаде Почаевская, что на Тернопольщине. Ясно, что не оставят в покое и Святогорскую.

И тут у монастыря надежда только на Господа да на поддержку верных православию людей. Монастырь перенес многие беды, два закрытия и поругание святынь. Но выстоял и дважды вернулся к своему состоянию, вдохновленному свыше. Нет сомнения, что переживет он и нынешний беспорядок, и разор в государстве.

Олег Измайлов

Источник