Признаки истощения ВСУ

Уже несколько месяцев ВСУ проводит широко анонсированную в средствах массовой информации наступательную операцию, известную как «контрнаступ». При всем медийном и военно-техническом обеспечении боевых действий, операция потерпела неудачу, вызвав далеко идущие политические и военные последствия всей этой авантюры.

Попытаемся разобраться – каковы основные признаки этого истощения.

Во-первых, в наших официальных сводках с некоторого времени перестали фигурировать большие объёмы уничтоженной вражеской техники, возросло количество санитарных потерь противника (в том числе, и безвозвратных). Все чаще на экранах телевизоров мы видим руководителей пресс-центров операционных направлений, а официальный представитель Министерства обороны РФ генерал-лейтенант Конашенков делает доклад, в лучшем случае, раз в неделю. Это говорит о том, что интенсивность боевых действий со стороны ВСУ существенно спала.

Во-вторых, количество пленных начало увеличиваться по сравнению с предыдущими периодами СВО. Причем, если раньше основной контингент пленных составляли мужчины 25-40 лет, то сейчас пленные – это не только мужчины более старших возрастов (40-60 лет), но и увеличившееся количество женщин. Этот факт неоспоримо свидетельствует об истощении мобилизационного потенциала ВСУ.

В-третьих, очевидные проблемы с мобилизацией в ВСУ. Потери ВСУ на поле боя уже превышают 500 тыс. чел, а по разным данным подходят к 600 тысячам, и эти потери пополнять уже некем, люди кончаются. Представители ВСУ уже говорят в СМИ о том, что возможен призыв студентов дневных отделений.

В-четвертых, переход ВСУ к оборонительным действиям. На фоне очевидных неудач Артемовска, Клещеевки и боев за другие населенные пункты, становится понятно, что проломить подготовленную глубокоэшелонированную оборону ВС РФ ВСУ не в силах, а в отсутствие тяжелого вооружения это становится невозможным. 80 Леопардов, 60 Абрамсов и 14 Челленджеров не делают погоды на протяжении линии боевого соприкосновения в 1200 километров, а с учетом того, что значительная часть этой техники уже уничтожена, уцелевшая часть годится лишь в качестве образцов вооружения в экспозиции военных музеев.

В-пятых, ослабление международной информационной и военно-технической поддержки действий ВСУ. Несмотря на серьезные запасы, пусть и не нового, и не самого передового, но знакомого вооружения (напомню, что к началу боевых действий у ВСУ в распоряжении было 3500 танков и ББМ), это оружие было уничтожено. Переданные Западом танки, артиллерия, ракетные установки тоже тают на глазах, боеприпасы к советскому вооружению Украина производить не в силах, основные предприятия ВПК уничтожены или серьезно пострадали от Калибров, Ланцетов и Кинжалов. Военный летательный аппарат Воздушных Сил Украины в небе, скорее, уже нонсенс, чем редкость, поскольку наше ПВО не оставляет украинскому летчику никакого шанса вернуться на аэродром посадки. Европейские союзники по НАТО выгребли из своих арсеналов все возможное, даже себе в ущерб, а производство как техники, так и боеприпасов требует не только времени, но и расширения производства, а забюрократизированность Европейского ВПК не в силах сформировать госзаказы. На этом фоне уже раздаются голоса в Европе о необходимости переговоров.

В-шестых, отсутствие собственной военной школы, как системы взглядов и подходов к ведению вооруженной борьбы. Старшее поколение украинских офицеров еще училось при советской военной школе, преподаваемой по инерции даже после развала СССР какое-то время. Со временем эти офицеры уволились, пришли новые, уровень которых был значительно ниже, а уж западные инструкторы вовсе опустили эту планку. ВСУ отказались от советской военной школы, не создав свою, а на западную так до конца и не перешли. Залужный называет себя учеником Герасимова. Это не так.

Олег Шаландин