История русофобии — это неисчерпаемая тема. У нас есть прекрасный специалист в этой области — профессор кафедры всеобщей истории Наталья Петровна Таньшина.
У неё есть замечательная книга, которую я только что прочёл — «Русофобия. История изобретения страха»
Это действительно прекрасная книга, что и неудивительно для специалиста по русско-европейским отношениям.
Но мне кажется, что в ней есть одно упущение, и оно принципиально важно.
Русофобия — не одна.
Да, это очень древняя история. Демонизация русских началась не вчера, она имеет исторические корни, происходит из политических интересов. Да, она нагнеталась давно и нагнетается сейчас в интересах элит западных стран.
Все это верно.
Но вот важный вопрос: а те, кто создаёт русофобию и накачивает ею население западных стран, — они сами нас боятся?
Странный вопрос, правда?
Когда поляки распространяли по всей Европе свои листовки о зверских москалях, которые расстреливают из луков женщин ради забавы, они нас боялись?
Они, если и испытывали страх, то это был страх за свои интересы. Не более. Сами листовки для них были просто удачным политическим ходом — использованием современных технологий книгопечатания для продвижения этих самых интересов.
Это был просто приём. Не более. Это была работа просвещённых профессионалов, которые сами по себе не испытывали животного экзистенциального страха перед нашими предками.
Кстати, совершенно такое же отношения мы сейчас видим от укропагандистов. Они демонизируют и расчеловечивают нас. Но они делают это с хитрецой.
Они сознают, что они просто лгут в своём хохляцком интересе. Им нравится собственная подлость. Они любуются ею и собой в этот момент.
Вообще: удавшаяся подлость — это и есть история украинского успеха, аналогичная американской мечте, в которой простой парень стал миллионером или русской мечте, в которой русский стал богатырём.
Это и есть идеал той самой «перемоги», которая всегда маячит впереди, требует самопожертвования, отречения от морали и оказывается в лучшем случае пустышкой.
Но у наших уважаемых бывших западных партнёров мы видим совершенно другое отношение. Они реально охвачены дикой истеричной ненавистью, которая порождена таким же диким и истеричным страхом.
Их от украинцев отличает искренность.
Их ужас — настоящий.
Они истерично требуют, чтобы мы исчезли, чтобы перестали быть, что мы — какая -то нелепая ошибка, от которой теперь всё — неправильно.
Мы повредили саму реальность, испортили историю своим существованием и вмешательством.
Мы нарушили правильный порядок вещей.
Когда они описывают нас языком конца света — как йотунов из Рагнарека или Гог и Магог из Апокалипсиса, или вообще — как Красного Дракона, как орков — это всегда язык священной ненависти. Это язык, которым описывается мироздание и священный правильный порядок, который осквернён.
Вопрос в том, как именно?
Истории про русские зверства и чудовищность, про топтание нашим кровавым лаптем, валенком и кирзачом свобод — это не причина. Это обычный инструмент демонизации.
Рассказ про миллионы изнасилованных немок — это не только инструмент демонизации, но ещё и банальный перенос.
В своей новой книге «Als Die Soldaten Kamen / Когда Пришли Солдаты» немецкая журналистка и историк Мириам Гебхардт спокойно и на фактах показывает, что история с 2 миллионами советских изнасилований — ни что иное, как попытка союзников под оскандаливанием темы скрыть масштабы сексуальных преступлений французских, американских и английских войск.
Автор приводит следующие данные: американцы подвергли сексуальному насилию 190 000 немецких женщин, британцы — 45 000, а французы — около 45 000 женщин. Что касается изнасилований, в которых обвиняли солдат Красной армии, Гебхардт считает, что часто приводимое число в 2 миллиона жертв сексуального насилия было преувеличено на несколько порядков.
Например, мартовской ночью 1945 года шестеро пьяных американцев вломились в дом недалеко от Франкфурта. В течение нескольких часов они насиловали хозяйку дома и её 18-летнюю дочь в одной комнате. Женщины звали на помощь, но из страха перед американцами на это никто не решился.
Гебхардт утверждает, что видела в архивах документы об изнасилованиях детей, в том числе трёхлетней девочки, но намеренно не стала писать о них, чтобы не скандализировать научное издание.
Британцы и французы, по мнению Гебхардт, не отставали от американцев. 16 апреля 1945 года солдаты Британии несколько часов пытали трёх жительниц Нойштадта. А в деревне Ойле солдаты затащили маленькую девочку в лес и застрелили её, когда она начала кричать.
Старшие офицеры эту проблему просто игнорировали.
А британская королевская семья откровенна вписалась за насильника, приговорённого к длительному тюремному заключению из-за неопровержимых улик. Через два года его освободили из тюрьмы.
То же самое касается и сказок про чудовищные условия содержания в советских лагерях немецких пленных.
Если взять мемуары этих пленных, то выяснится, что обращение с ними было очень гуманным — крыша над головой, медицинская помощь, качественная еда и зарплата за работу.
А вот то, что вы видите на фото — это фото американского концлагеря для военнопленных.
Каждая черная точка в снегу — это немец.
В общем причина не в том, что за суровость Ивана Грозного прозвали Васильевичем.
А в чем?
А вот в этом.
Понимаете: победа — победе рознь.
Вопрос в том, как этой победой пользуется победитель. Победитель может поступить по заветам Конана-Варвара:
Это — правда. Это слаще всего в жизни. Простая звериная правда.
Когда победитель и побеждённый — равны в правде, в праведности в уровне морального развития. Просто один оказался сильнее другого. Так получилось.
Так было с самой зари человечества — кельты истребляли пиктов, саксы — кельтов, а норманны — саксов.
А потом они рождали сказки о мстительных волшебных потусторонних народах, населяющих болота.
Таков был порядок вещей. И сомневаться в нем — означало — не выжить.
Я не знаю, когда впервые он был нарушен.
Может быть тогда, когда русскими казаками не был сожжён Париж.
Хотя тогда это могло быть не внутренним морально-нравственным решением, а чем-то вроде гусарского выпендрежа — где прикажете пить шампанское и очаровывать барышень? На пепелище?
Но потом как-то постепенно ситуация начала разворачиваться в совершенно очевидном сейчас русле — появилась классическая русская литература — Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Толстой и Чехов.
Раньше про нас говорили, что у русских нет философии, потому что наша философия — литература. Теперь же некоторые заявляют, что у нас и литературы нет, потому что наша литература — это проповеди и псалмы.
Я, кстати, всегда радовался, что у нас нет философии в классическом европейском смысле. Потому что всякая философия, как и любая гордыня — обязательно кончается безумием или душегубством.
Начали у нас внедрять европейский марксизм — четверть страны в землю закопали. Начали либерализм — опять туда же. Лучше уж без философии. Просто по-Божески жить надо. Совесть иметь и хватит с нас.
Так вот на писателях, которых сейчас читают и ставят по всему миру, это не закончилось.
Началась практика.
И впервые в мире в 1899 году по инициативе России была собрана конференция в Гааге для того, чтобы создать и утвердить правила ведения войны. Именно так и повилять та самая Гаагская конвенция.
Вообще идея изначально стояла шире — о недопущении войн. Предполагалось создать механизмы решения международных споров, третейские суды и так далее.
Почему эта идея родилась именно в России?
Ну, не в Германии же — захваченной тогда первой волной шовинизации, вульгарного дарвинизма и расового одичания? Вы же не думаете, что Гитлер это все сам придумал? Нет, Гитлер — это яблочко на большой исторической немецкой яблоньке.
Хорошо, что наши предки из нее штрудель сделали.
И не в Англии, занятой грабежом колоний, могла появится такая идея? Франция мечтала о реванше за прошлое поражение от Германии и судила еврея Дрейфуса за шпионаж.
«Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами чрезмерных вооружений являются, при настоящем положении вещей, целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств. Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья — таков ныне высший долг для всех государств.
Преисполненный этим чувством, Государь Император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созыве конференции в видах обсуждения этой важной задачи».
Министр иностранных дел российской Империи Михаил Николаевич Муравьев.
Он, кстати, внук того самого оклеветанного поляками, Европой, Герценем и большевиками «Муравьева — Вешателя».
Потом, как вы помните, все прервалось на войну, газовые атаки, революции, гражданскую войну, Большой Террор.
Много было дел у русского народа.
Но вот пришёл 1945 год, и на улицы немецких городов вместо плах и виселиц, вместо душегубок выкатили полевые кухни с горячей едой.
Устроили госпитали, открыли театры. Наладили снабжение немецких детей молоком.
Победители работали не покладая рук, своим ежедневным рутинным трудом доказывая, что они прошли самые страшные испытания — испытание жаждой мести и испытание властью.
Пройдя через испытания огнём и горем, местью и властью — они стали другими. Другими людьми.
И у них была другая Победа.
Таких побед до этого история не знала. Такой Победы не было ни у кого.
И наши союзники это поняли. Они поняли, что в мире появилась нация, которая действительно достойна повести мир за собой.
Мы оскорбили их тем, что они, посмотрев в наших предков, как в зеркале увидели, что они — не носители бремени белого человека, не цивилизаторы и не хозяева мира. Они просто удачливые грабители.
Они самозванцы.
Наши предки вдребезги, в острые осколки разбили их идентичность.
Наши предки лишили их самих себя.
Они делают вид, что все ещё верят в собственную роль.
Но пока на свете есть Россия и русские — эта вера не более чем маска спокойствия, за которой корчится и беснуется, оскаливается и истекает слюной струсивший зверь.
Их историческая задача не просто уничтожить Россию.
Их задача стереть её из памяти человечества.
Только это даст им успокоение. Только так они смогут восстановить свою идентичность, вернуть свою гордость. Занять «причитающееся» им место без постоянного ужаса перед неотвратимым крахом и позором.
Без призрака полевой кухни с горячей кашей.
Вот в чем отличие нынешней русофобии от прошлой — в общем-то даже милой и простой русофобии.
Роман Носиков, sponsr.ru
Оценили 25 человек
33 кармы