Валентин Филиппов
Покойная Украина была интересна тем, что строгость её законов компенсировалась необязательностью их исполнения. Когда государство и страна — понятия разные и существуют не пересекаясь. Так до "первого майдана" 2004 года люди и не подозревали, что им что-то запрещено. Тем более не подозревали о том, что русский язык как средство коммуникации, как инструмент документооборота, как способ передачи и получения информации и как основа личностной идентичности запрещён. Запрещён уже много лет. Просто никто — от президента и до дворника — не читал этих законов Украины и даже не пытался их соблюдать.
Так, когда в результате "первого майдана" к власти пришли националисты во главе с агентом США Виктором Ющенко, оказалось, что никаких дополнительных законов им принимать и не надо. Законодательная база для самого широкого лингвицида давно готова.
Если кто-то думает, что это всё "ничего страшного" и "подумаешь, как они запретят", то всё совсем не так. Оказалось, что практически все школы и вузы по документам с обязательным украинским языком преподавания. Что все научные работы по документам написаны на украинском языке. Что все СМИ, теле- и радиоканалы имеют лицензию, в которой чётко указан язык вещания.
Даже автор этих строк с удивлением обнаружил, что согласно документам, он окончил ВУЗ на украинском языке и на украинском языке защищал дипломный проект, написанный, конечно же, тоже на украинском языке. Хотя в реальности это было не так.
Так вот, "первый майдан" просто начал приводить реальность к "букве закона". Закона, который незаметно для всех написали и приняли ещё в середине девяностых. И ссылаться на "демократию", и на то, что "на выборах люди заявят свой протест", бессмысленно. Потому что избирательные списки, особенно в юго-восточных регионах Украины, тоже составлены на русском языке, что противоречит закону. По этим спискам нельзя проводить голосование. А обновление этих списков, да ещё и потными руками украинских националистов очень сильно ограничит численность избирателей.
К слову, именно игра с численностью избирателей для новых властей стала главным инструментом фальсификаций. Это когда в процентах твой регион набирает 70% за какую-то партию, но эти проценты растворяются в какой-то фантастической массе голосов какого-то заброшенного западно-украинского села.
Но вернёмся к языку.
Начиная с 2004 года началось реальное "укросумасшествие". На украинский язык переводились инструкции к лекарствам и стиральным машинам. Техническая документация АЭС и бухгалтерская документация. Комиссии Нацсовета шастали по частным СМИ с проверкой языка вещания, удовлетворяясь при этом взятками. Кинотеатры в крупных городах начали разоряться, потому что смотреть "Аватара" на украинском не хотел никто. А в школах озадаченные учителя не знали, как помочь ученикам заполнить бланки госэкзамена. Потому что их надо было заполнять на украинском, на котором официально и велся как бы учебный процесс.
Всё это отразилось в первую очередь на юго-востоке в целом. И на Одессе в частности. Потому что Одесса очень хороший русский город, вокруг которого зачем-то поставили Украину. Одесса защищалась упрямее других. Именно в Одессе региональный парламент, Одесский городской совет, несколько раз принимал регуляторные акты по защите русского языка и традиционной культурной среды. Все эти акты и решения давали разрешения на использование русского языка как дублирующего во всех сферах жизнедеятельности. Но они не могли противоречить общегосударственным законам и Конституции. Для спасения русского языка как основы идентичности одесситов нужен был общегосударственный закон. И это большое чудо, что такой закон появился.
В небольшой промежуток "языковой оттепели" после 2010 года группа депутатов от юго-восточных регионов сумела разработать и протащить через "Верховную раду" закон "о региональных языках". То есть в законе не было указано, что речь идёт о русском языке. А просто о языках региональных меньшинств, что было обидно. Русский язык как язык меньшинства рассматривался впервые. Ещё одной хитростью было то, что закон был списан и ссылался на Европейскую хартию региональных языков и уже применялся в ЕС. Что для украинских властей, подражающих Западу, было аргументом. Ну и третье: законопроект прошёл экспертизу "венецианской комиссии" — органа Евросоюза. Что просто обезоруживало украинских националистов.
Но драка в парламенте всё равно была.
Вот на базе этого закона и начали работать все решения и акты региональных властей. Так в Одессе стартовала деукраинизация, когда вдруг "на русском можно". Можно вывески, можно инструкции, можно документооборот. Можно в театре и кино, хотя и с оговорками. Но главное, конечно, это система образования. Именно за детей развернулась самая настоящая война.
На самом деле, те кто затевал борьбу за русский язык, сами не ожидали таких ошеломительных результатов. Школьники с родителями получили право на выбор языка обучения. Получили, но сами в это не верили. Поэтому в первый год учиться на русском "захотели" только 13% одесских школьников. И только через несколько месяцев возник вопрос: а что, так можно было?
К следующему учебному году желающих получать образование на родном языке выросло до 87%. А ещё через год в Одессе осталась одна украинская школа. На самой окраине города. Впрочем, по документам Минобразования Украины эта школа считалась "самой престижной" в Одессе, надбавки педагогическому составу переводились прямо из Киева, а формой одежды у детей были "вышиванки".
Высоко ценили эту школу не только в Киеве. Пресловутое Россотрудничество, призванное продвигать идеи Русского мира и поддерживать соотечественников, регулярно организовывало именно для этой школы всевозможные экскурсии и привозило этих школьников для участия в различных мероприятиях, проходящих в Российской Федерации. А директор этой школы имела множество благодарственных писем, грамот и наград от российских властей.
Вероятно, в этом есть какая-то логика, просто мы же не видим "всей шахматной доски". И такая серьёзная организация, как Россотрудничество, знает что делает. Тем более вспоминая, что на парад Победы в Москву привозили курсантов Львовского училища, а не Одесского, и не Харьковского, можно убедиться, что это такая стратегия была.
Но вернёмся в Одессу тех лет. Победа над украинизацией русского города оказалась временной. "Второй майдан" 2014 года перечеркнул усилия одесситов. Тем более что сажать их в тюрьмы начал ещё Янукович, незадолго до этого "майдана". Это о нём, о Януковиче, придумали тогда в Одессе стишок:
Пусть знают в Одессе, в Донбассе, в Крыму,
Кто тронет нациста, тот сядет в тюрьму.
А потом был Майдан, потом была война, и потом ещё будет война. Долго. И никакими голосованиями, никакой мягкой силой или агрессивной агитацией мы уже не сковырнём украинских паразитов с нашей земли. Теперь только выжигать и только потом заживлять рану. Рану, в которую паразиты превратили нашу землю.
Оценили 14 человек
20 кармы