Смерть Моисея

— О, сжалься солнце Синая над народом еврейским! Умерь свой жар, чтобы могли взойти травы и накормить скот и вдоволь есть мясо его! Чтобы не высыхала вода в колодезях, что вырыли сыны Израиля! О, небо! Омой влагой своей и остуди эту землю, что дала приют народу, бежавшему из рабства!

Двадцать лет скитается он по пустыне и нет конца этому пути. Двадцать лет он идёт за поводырём своим Моисеем, сыном Амрамовым, что вывел народ еврейский из плена египетского в благословенную Землю обетованную — Ханаан, где течёт молоко и мёд, где растёт виноград и оливки. Так обещал нам Моисей. Но куда привёл он народ Израилевый? — Корей провёл рукой по безжизненным камням, пустыне, где глаз не может зацепиться за дерево или куст.

— В пустыню! — завопили собравшиеся.

— В пустыню! — повторил Корей, — Это ли то место, которого достойны вы?!

— Нет! — кричала толпа, — Мы хотим своей земли! Мы хотим другого вождя! Этот надоел! — кричали молодые евреи, которые не познали рабства.

Корей сошёл с камня, который служил ему трибуной и позвал своих верных людей: братьев Авирона и Дафана.

— Я пойду к Аарону и передам волю народа, а вы останетесь тут и следите, чтобы сторонники Моисея не замыслили чего. Нельзя народ оставлять без надзора.

Корей удалился в Скинию к Аарону, а толпа продолжала кричать, подбадриваемая Авироном и Дафаном: «Долой! Долой! Долой!»

Аарон встретил Корея в облачении первосвященника с диадемой и золотым эфодом.

— Слышишь ли ты, Аарон, народ свой?

— Слышу, Корей. Чего хочет он?

— Он перестал верить Моисею, что тот ведёт верным путём.

— Но этот путь указал ему Господь.

— Господь? Ты сам это слышал? Или так тебе сказал Моисей?

— Моисей, — Аарон потупил взгляд.

— А где же он сам? Почему не разделяет тяготы вместе с народом?

— Он удалился, чтобы говорить с Господом. Ты же знаешь, сейчас время месяца Авива, месяца Исхода и Пасхи. Он готовится.

— Ха–ха–ха! — рассмеялся Корей, — Опять только он будет знать, что сказал Господь? Ха–ха–ха! Народ тоже должен видеть своего Бога. И все мы должны его видеть! Неужели мы этого не заслуживаем?

Аарон покачал головой, соглашаясь с Кореем, но промолчал. Он и сам сомневался, что всё, что делает Моисей от имени Господа, Господом же ему и завещано. А не его личная прихоть. Он знал брата лучше всех. Хоть и будучи старше, побаивался его взрывного и жесткого характера. Он помнит, как Моисей поступил с Мириам, своей сестрой, выгнав её из лагеря, когда та заболела. Только чудом она осталась жива.

— Чего же ты хочешь?

Корей поправил свой расшитый золотым узором пурпурный хитон, задумался. Свет от светильника сделался чуть ярче и тень Корея стала более чёткая и Аарону она показалась зловещей. Он испуганно посмотрел на гостя. Сейчас можно просить многого и Аарон выполнил бы всё, что бы он сказал. Он напуган, но будучи человеком опытным, Корей понимал, что не только воля одного Аарона влияет на это. Если будут выданы привилегии одному ему и паре его сподвижников, в кругу единомышленников начнутся пересуды и недовольства. Нужно заручиться поддержкой народа, которой у него ещё недостаточно. Кроме того, приверженцы Моисея достаточно сильны, хоть и находятся без своего вождя в растерянности. А наиболее боеспособная часть отправлена с Иисусом Навином в Ханаан на разведку.

— Народ хочет видеть своего Бога. Его Бог…, — запнулся Корей и внимательно посмотрел на Аарона, — Шор.

— Шор?! — переспросил Аарон и отшатнулся, — Идол?

— Да, только золотой Шор. В Египте мы не знали другого Бога. А того, от имени которого говорит Моисей, народ не понимает. У него нет имени, он неосязаем, к нему нельзя обратиться. Как его зовут?

— Но смилуйся, Корей! Уж не тебе ли знать, что имя ему — Адонай! А разве не были видны чудеса его деяний, когда он спас народ от погони?

На что, Корей только ухмыльнулся и поднял подбородок в знак, что удовлетворён неубедительностью Аарона. Аарон поклонился в знак согласия. Корей вышел из Скинии в приподнятом настроении. Он даст народу Бога — Шора, Золотого тельца, а народ будет благодарен ему за возвращённого Бога. И тогда он может требовать всего.

Не успела утренняя заря осветить лагерь евреев и накалить воздух, как со стороны Скинии раздались звуки шофаров. Люди выходили из шатров и удивлялись такому раннему сигналу. Обычно в шофар сигнализировали во время какого–нибудь важного события. Возможно, на них движется неприятель. Поэтому лица их были испуганы, женщины плакали, а мужчины брали мечи и крепили их на поясе. Но раздался голос полоумного Шмуэля:

— Я видел Бога! Я видел Бога! — орал полоумный и носился меж шатров, приставляя к своей глупой голове два пальца, которые должны были изображать рога. Народ направился к Скинии и перед ним открылась картина. На каменном постаменте стояла фигура молодого быка, отлитая из золота и украшенная резным орнаментом. Полированные бока фигуры отражали солнечный свет и он слепил собравшихся, которым казалось, что этот свет — божественен. Рядом с тельцом стояли Корей с Авироном и Дафаном и некоторыми другими знатными людьми и с ними — Аарон.

— Хвала Господу! Хвала Корею! — закричали люди и упали на колени.

Тогда Корей вышел вперёд и сказал:

— Народ Израильский! Я вернул вам вашего Бога! Теперь вы видите Его отныне и вовеки! Несите же подаяния Ему, как своему Богу и восхваляйте его, как своего Бога! Больше нет запретов, которые наложил на вас Моисей! Больше нет законов, запрещающих сынам Израэлевым ущемлять себя в своих желаниях! Теперь вы — закон! Вы — власть!

Народ взорвался радостью и ликованием.

— Мы — власть! Мы — закон!

— Опомнитесь! — как гром средь ясного неба раздался голос Хура, сына Мириам и племянника Моисея. Толпа на время смолкла, — Опомнитесь! Это идол! Это не Бог! Господь покарает вас!

К Корею подошёл Авирон и шепнул на ухо:

— Он может всё испортить, может убить его?

— Нет. Это сделает толпа. А что делает толпа — свято. Мы не будем брать на себя этот грех.

И действительно. Из толпы выделился полоумный Шмуэль и, приставив пальцы к голове, пошёл на Хура, как бык.

— Это Бог! Это Бык! Му–му–му!!! — заорал полоумный.

Его подхватили некоторые мужчины, а затем и вся толпа взвыла:

— Это Бог!!!

Несколько молодых мужчин схватили камни и начали ими бить Хура. Через минуту, его окровавленное и бездыханное тело лежало меж камней.

— А вот и жертва нашему Богу! — довольно произнёс Корей, желая скорей заполнить паузу, возникшую после убийства Хура, — Хвала Шору! — воздел он руки к небу и толпа ликовала.

После отмены всех запретов, даже богобоязненные последователи учения Моисея участвовали в празднике. Народ резал скот и немного друг друга, пил вино и веселился. Отец совокуплялся с дочерью, сын — с матерью, сестра с братом, человек со скотиной. Одна женщина совокуплялась с несколькими мужчинами и мужчины между собой. Так было три дня и три ночи.

Аарон испугался, что народ обезумел и его могут так же убить, как племянника Хура, послал гонца к Моисею, чтобы тот скорее возвращался.

К четырнадцатому дню месяца Авива над лагерем поднялась пыльная буря. Она ломала шатры, разметала запасы сена и других припасов, делала невидимым всё в радиусе нескольких шагов. Скот и люди ходили в этой мгле, словно слепцы. Но потом ветер стих и по лагерю пополз слух: «Моисей! Моисей возвращается!»

Люди, утомлённые разгулом стихии, выходили из своих убежищ и всматривались вдаль. На горизонте показалась одинокая фигура Моисея. Через несколько мгновений рядом с ним стала образовываться толпа, разрастаясь всё больше и больше. И вот уже тёмная людская туча грозно надвигалась на лагерь.

Корей со своими сторонниками собрались в шатре и решали, что предпринять, чтобы устранить Моисея. Алехон, сын Наума предложил пустить слух, что Моисей заразен проказой и должен быть изгнан. Сотня верных слуг разбежалась по лагерю и стала разносить навет от шатра к шатру, от одного уха к другому.

Тем временем, Моисей, узнав о безумных пиршествах и о Золотом тельце, пришёл в негодование. Он достал из ларца скрижали и разбил их на сотни осколков, а Золотого тельца приказал разбить и истереть мельничными жерновами, а золотую муку смешать с обычной мукой и испечь из неё лепёшки.

— Раздайте их тем, кто верит в Шора, пусть едят их. Я разбил скрижали, чтобы те, кто предал Господа, больше никогда не видели его заветов. Приведите ко мне Корея.

Все, кто вкушал лепёшки из золотой муки, умирали в муках. Корей же, пришедший со своими соратниками говорил:

— Ты говоришь от имени Господа, а имя его не называешь. Ты вёл нас в Землю обетованную, а привёл в пустыню. Разведчики, которых ты отправил, говорят, что земля та занята великанами. Значит, ты хотел привести народ Израилевый опять в рабство, Моисей? Може… Мозе… Мозес… Ведь так тебя нарекли?! Мозесом? Мо–зес… Рам–зес… Это египетское имя. Разве нет? Разве не был ты подданным и придворным Эхнатона и его верным слугой, фараона, который уничтожил божества, в которого верил народ, а вместо них объявил единого Господа? Разве не потому ты покинул Египет, что начались гонения на сторонников Эхнатона после его смерти?

Корей ждал ответа, ловя каждое движение мускула на лице Моисея. Голос его звучал в полной тишине.

— Ты жаждешь священствовать? Ты жаждешь власти? Что ж… Мы поступим так. Ты и я, воткнём свои посохи в землю. На чьём посохе появится побег, тот и будет священствовать над этим народом.

Моисей воткнул посох в землю и отошёл, ожидая, что тоже самое сделает Корей. Но тот не торопился.

— Чего же ты ждёшь?!

— Это хитрость! Ты лукавишь! Я не буду втыкать свой посох!

Тогда Моисей воздел руки к небу и прокричал:

— Господь! Покарай этого подстрекателя! Он предал Тебя!

Вдруг, земля задрожала и под ногами Корея, Авирона и Дафана, от воткнутого посоха Моисея образовалась трещина, а сверху на них пролился дождь, слегка намочив одежды. Моисей махнул рукой и человек, стоявший с факелом, бросил его в Корея. Хитон его вспыхнул и огонь перекинулся на Авирона и Дафана. Трещина в земле увеличилась и три объятых пламенем тела упали в расщелину. Толпа ахнула и в ужасе попятилась. Так было покончено со смутой Корея.

— Народ мой! Я веду тебя в Землю обетованную двадцать лет и буду ещё вести столько же, пока не умрёт последний, кто помнит египетский плен. Умру я и умрут те, кто вышел со мной из Египта. И только те сыны Израилевы, кто не познал рабства, будет жить в Земле обетованной. Ибо, так хочет Господь!

Но молва сильнее любой власти, любого авторитета. Забывается любое чудо или благодать, совершенное правителем или вождём, когда в народ упало зерно сомнения, брошенное сознательно, либо по недомыслию. Даже преданные Моисею соратники и те стали с опаской общаться с Моисеем, подозревая его в проказе. А когда не видны следы проказы, а есть страх, воспалённый разум рисует ещё более страшных чудовищ.

Когда Моисей удалился в Скинию, несколько мужчин подожгли её факелами с разных сторон. Огонь быстро охватил святилище и его священника. Факел горящей Скинии озарил небо и было его видно далеко–далеко. Люди, свято верившие Моисею, устремились к Скинии, но когда они прибежали, от неё остался только пепел. И тогда ненависть и жажда мести отняли у людей разум. Семь дней и ночей над лагерем стоял стон и вопли жертв разносились по пустыне Синайской. И погиб народ Израильский в междоусобице. А когда взошло солнце, на горизонте показался немногочисленный отряд. Это был Иисус Навин, отправленный Моисеем на разведку в Ханаан. На месте лагеря осталось пепелище и горы непогребенных тел: мужчин и женщин, стариков и детей, богатых и бедных, верующих в Шора и верующих в Адоная. Никто не был пощажен.

После, того как был похоронен последний погибший, отряд Навина двинулся на Север. Дошли ли они до Ханаанской земли или растворились в Сирии, в Кадеше или переправились через Иордан и осели в Галааде, никто этого не знает. Вскоре синайская пустыня засыпала остатки лагеря и ничто больше не напоминало страннику, проходящему через это место, что тут покоится народ Израильский так и не дошедший до Земли обетованной, растворившись в многочисленных семитских племенах и исчезнув, как сотни других древних народов: скифов и кельтов, шумеров и готов, хазар и киммерийцев.

Но не пустыня поглотила народ Израильский, а властолюбие, зависть, низменные страсти и духовная нищета, неспособная принять Господа, как дух, а не идола, неспособная поверить его земному пророку— Моисею, в истинность заповедей, переданных через него Господом.