Из воспоминаний шестнадцатилетней девушки: "...Наши русские полицаи ходили по домам и всех забирали… Мама вышла куда-то и оставила братика. Пришли полицаи, спрашивают: "Где мать?" Я говорю, что мамы нет дома. Тут братик начал кричать. Я говорю им: "Вы меня не берите сейчас, мама скоро должна прийти". А они говорят: "Нам некогда"… И меня взяли".
"... Вся дорога была в совершенно скотских условиях и до места назначения превратилась в бесконечную череду унижений.
Юношей и девушек везли в одном вагоне. Естественные надобности им приходилось отправлять в разных углах, предварительно выломав дырку в деревянном полу. Одна девушка так стеснялась ехавшего здесь же жениха, что у нее лопнул мочевой пузырь, и она умерла".
"...Распределяли нас на биржах труда, организованных прямо на разделительных пунктах. Туда съезжались потенциальные хозяева, которые выбирали себе работников. Одних отправляли на заводы или в шахты, других батраками к сельским бауэрам, третьих - в домашнюю прислугу. Отбор зависел от физического состояния, уровня образования и квалификации".
(немецкая фрау на пальцах объясняет что-то будущим батракам. По-другому никак, - не бельмесали по-вражески советские женщины...)
С первых минут нахождения в неволе, единственная мысль, которая овладела всеми без исключения "насильно угнанными" - бежать! При первой же возможности! Не взирая на трудности, которые подстерегают, всё равно бежать! Домой! На горячо любимую Родину.
Это же только в мирное время "рыба ищет где глубже, а человек - где лучше". А в лихолетье всё с точностью до наоборот: и рыбы выбрасывается на берег, чтобы протухнуть и врагу на обед не достаться, и человек не ищет где бы пересидеть в месте теплом, а всеми силами рвётся в бой, на передовую, чтобы Родину любимую защищать...
"Эти биржи труда были устроены как самые настоящие невольничьи рынки. Людям смотрели в зубы, щупали их мускулы, потом фотографировали с порядковым номером на одежде. И в воспоминаниях большинства "остовцев" момент этого "перехода в рабство", когда их отбирали, словно скот на ярмарке, запомнился на всю оставшуюся жизнь".
"Положение тех, кого распределяли к сельским бауэрам, во многом складывалось в зависимости от того, к кому они попадали. Здесь решающую роль играл человеческий фактор. Одни немцы жалели подневольных работников и пытались их подкармливать, другие относились к ним как к говорящему скоту: селили в хлеву, кормили отбросами и заставляли работать от рассвета до заката. Особенно тяжело приходилось молодым горожанам, незнакомым с крестьянским трудом".
(вот с хлева вышла советская батрачка, отбросами кормленная. Вывела вместе с быками деток своих, которых бауэр откармливал по приказу немецкого командования, чтобы кровь была качественной и пригодной для переливания раненным фашистам. Все же знают прекрасно, что советских детей только по этой причине держали в концлагерях, а также "угоняли" вместе с их родителями в Германию.
- А что вы делали в Германии,будучи туда угнанными?
- Грядки пропалывали с утра до вечера, богатым бюргерам...
"... Было ли легче тем, кого забирали в домашнюю прислугу. Туда отбирали молодых девушек, в основном блондинок. Они работали в многодетных бюргерских семьях - у чиновников, адвокатов, банковских клерков или врачей. По сравнению с рабочим лагерем при заводе или шахте им было, конечно, легче - они даже могли иметь свою каморку.
Но домашним работницам тоже периодически напоминали, что они люди второго сорта. Одна бывшая служанка в семье немецкого врача вспоминала, как повздорила с хозяйкой, обозвавшей ее "русской собакой". В ответ девушка бросила в нее ключи и убежала к себе со словами: "Вас я уже два года не хочу видеть". На что немка прокричала ей вслед: "Не забывай: в одиннадцати километрах Дахау!".
"Другая девушка из России, дочь писателя и учительницы, рассказывала, как она поначалу обрадовалась, когда в доме, куда ее распределили, обнаружила библиотеку с русской классикой и портретом Льва Толстого. Но когда жена хозяина ударила ее за слишком толсто срезанную с картошки кожуру, девушка быстро поняла, что эти немецкие поклонники русской литературы тоже считают ее человеком второго сорта".
"Все несчастные люди должны были носить небольшой матерчатый прямоугольник с белыми буквами на синем фоне, наглядно свидетельствующий об унизительном и бесправном статусе этих людей. Отказ от ношения знака был чреват штрафом или карцером. Весной 1944 года, когда немцы немного смягчили режим, они решили заменить знак "OST" на специально разработанные национальные символы. Для русских хотели использовать нашивку с георгиевским крестом, для украинцев - венок из подсолнухов с сине-желтым трезубцем в центре, а для белорусов - шестеренку с бело-красным колосом. Но воплотить это в жизнь немцы не успели".
p.s.
Погодите рот в гневе кривить, "хомо советикусы", наберитесь терпения еще на один мой пост - и вот тогда... Там вишенка на торте будет, окуеете просто от увиденного! Обещаю: разнесете меня в пух и прах, хором и поодиночке. Хотя я давным-давно уже знаю (наперёд), набор всех ваших воплей, матюгов и проклятий. Вы, дебилы, блядь! (спасибо Лаврову), банальны во всем, даже в оскорблениях. Долго ждать не заставлю вас, готовьтесь к вишенке)))
Оценили 0 человек
0 кармы