Авель

Итак, Авель. В который раз мы с вами крутимся вокруг этой истории — первой в череде деяний человека после грехопадения. На «проклятой за них земле». Важно, что сам человек не проклят, как и землю проклял не он... просто, выбрав путь разделения добра и зла, путь терминов и определений, человек автоматически ступил на скользкий путь. Сам же он как был образом и подобием Божиим, так и остался, вот только подпал под законы физики: теперь он, как и подобает всякому лучу, «стремится прочь от источника, погружаясь во всё более холодные и плотные слои».

Авель, первый праведник и первая жертва. Невинная жертва, правда же? Кажется, да — во всяком случае так выпукло драматизируется поступок Каина. Но вот это и не давало покоя: мир, безусловно созданный любовью и милосердием, вдруг со старта линчует невинного человека? Да-да, Ваня Карамазов, не ёрзай, Авель тоже не ел яблока и тоже не совершил ничего плохого.

И, тем не менее, Авель первым показал, как человек мостит себе дорогу в смерть одним — всего лишь одним! — благим допущением. Библия предельно точна: она всегда сводит причинность к минимуму, не оставляя места для неверных трактовок. Их мы с удовольствием плодим сами. ;-)

Отвлечёмся. Мы с вами когда-то установили, что любая война — всякое зло, неприятие или конфликт — это всегда противостояние Духа и материи. Так чётко бьются войны Нижнего и Верхнего Египта, Алой и Белой розы, гвельфов и гибеллинов, южан и конфедератов, римлян и варваров, большевиков и белогвардейцев... Прошло много времени, мы уже не можем связать их достойными причинно-следственными связями и потому видим эти войны сразу в символьном поле Метаистории. Однако сегодняшние кровопролития чётко показывают, что время тут ни при чём: битвы нынешние также не покрываются объяснением причин. Война, как мы успели понять, не ведётся в поле насущных видимо-текущих смыслов. Нет, она всегда внутри человека и на мета-экране вечности. Впрочем, разве это не одно и то же?

Также мы чувствуем, что Дух (источник всего сущего) не может быть участником противостояния — хотя бы по тому малому обстоятельству, что он включает в себя целиком все противостоящие стороны. Иисус поцелуем в сухие уста даст это понять великому инквизитору. Целое не подлежит оценке, Господь поругаем не бывает.

И всё же всякий конфликт — это неприятие новой энергией холодных устоявшихся форм. Другой модели среди человеков не бывает. Светская власть не готова мириться с остывшим приматом папства — гибеллины идут на гвельфов.

Тогда в чём корень зла? Рискну почувствовать, что — в разных степенях остывания. Мир динамичен. Се творю всё новое. Всякое же новое, охладев до конкретных форм, теряет способность двигаться и творить. Всякое определение убивает живое слово. Всякая искра, капсулированная в закон, не допускает дальнейшего искрения.

Когда же появляется новая идея, она изначально включает в себя все предыдущие. Однако, следуя по проклятой дороге различения добра и зла, быстро скатывается в «правду», не готовую мириться с конформизмом мёртвых законов. То есть, не Дух, но его холодный слепок, тусклая проекция на плоскость, бросается в бой против слепков, совсем уже втиснтых в лёд.

Теперь, глядя через эту новую мысль на истории Ветхого завета, мы видим, что там на разные лады описаны процессы охлаждения Слова до ледяных фарисейских смыслов. Описано умирание. В каком-то смысле это — та же Книга мёртвых, как в Тибете или Египте. Правда, Бардо-Тхёдол скорее говорит о подготовке к рождению, а Египетская и вовсе именуется «Главы о выходе к свету дня», но все они так или иначе предохраняют человека от вечных ошибок. Не вздумай повторять, соляной столб, не забывай: се творю всё новое.

Авель же явился первым в череде охладителей смыслов. Он первым «наловчился жить праведным законом», — принося жертвы от туков. Его история — основа всякого остывания, повторения, оценивания, ожидания и, как следствие — всякой красной тряпки для последующих ненавистников. Потом на протяжении всей Библии будет повторяться мотив о том, что Богу не нужны жертвы. Не следует приносить Ему ничего, кроме себя самого — просто потому, что ничего «твоего» у тебя никогда не было и не будет. Ты — соль земли. Всё же, что назовёшь «своим», остановит тебя в прошлом и превратит в соляной столб.

Каин пройдёт по ледяной дорожке ещё дальше: он увидит охладевание собственных детей...

Но как раз на охлаждениях до смыслов и остановках до законов и стоит мир! — социальная его модель. И остановлено здесь всё, что когда-то было рождено Духом — мудростью. Не подмигивают ли нам тогда гностики, утверждая, что мир создан повреждённом сыном Софии? Да, тем же человеком, несущим в себе образ и подобие, но предпочевшим остановиться...

...у жертвенника — с руками, полными умерщвлённой плоти?

Мы делаем зло из первозданного добра, — можно было бы грустно улыбнуться. — Потому что больше фактически не из чего.

Но можем ли мы не останавливаться? В наших ли это силах? Думаю, да. Ведь давайте увидим: всякая идея есть совокупность предыдущих идей. И поэтому она — правда. Но только как совокупность и только в этот момент. В момент вечности, метаистории. Однако завтра она станет ложью — если не учтёт идей завтрашнего дня. Пока же, соединяя живое с вечным, человек продолжает творить не оборачиваясь, он ещё даже не Авель

;-)

Жизни вам, друзья, творчества, идей и любви!